Когда взрывы смеха стали уж совсем не к месту, не выдержал Саня:

– Эй, там, заткнитесь! Не видите, у человека депрессия? А то смотрите, если он сейчас начнет ногами махать, то нам здесь всем места будет мало! – Но сам Саня не слишком-то расстраивался, обнял Дениса за плечи и весело успокаивал: – Брось, Дэн! У тебя жизнь только начинается. Займешься бизнесом, а я тебе помогать буду.

– Да какой из меня бизнесмен? Может, и в самом деле в легион рвануть?

– Не наслужился?

– Пойми, Саша. – Денис тоскливо посмотрел на собственные погоны. – Не могу я без них. Ничего другого не умею, а без службы жизнь себе не представляю. Слыхал про гусара-поэта Дениса Давыдова? «Сабля, водка, конь гусарский, Я рожден для службы царской!» Вот так и я. Сколько себя помню, только о службе и думал.

– Понимаю, Денис. Как не понять – в жизни всегда есть место подвигу! Да только вот держаться от этого места надо подальше! И не те ты стихи читаешь. Я тебе вот такой расскажу:

Не слыхал такой? Сурово, но точно. В духе нашего времени. Как с тебя списано.

Елкин щелкнул крышкой очередной банки, опрокинул ее в горло и проглотил, будто пересохшая земля летний дождь. Уставившись на покосившуюся люстру, он лихорадочно соображал, какими еще аргументами направить друга на путь истинный.

Тут, бесцеремонно растолкав толпу в дверях, вошел Егор Никифоров. Вернее, распихал всех его пес, а Егор лишь влетел, вцепившись в поводок. Егор был личностью крайне эпатажной. Чего стоила только короткая, выкрашенная в желтый цвет прическа-площадка. Худой, длинный, щеголявший зимой и летом в высоких ботинках на шнуровке цвета блю, Егор походил то ли на скинхеда, то ли на альпиниста, отбившегося от группы. С вечной трехдневной щетиной и стреляющим по сторонам хитрым взглядом рыночного жулика, он протиснулся к столу и запустил руку в коробку с пивом. В мужской компании Егору всегда были рады. Но причиной тому была не экстравагантная прическа или синие берцы, а пес Цезарь. Роскошный стаффордширский терьер, черный красавец с белой грудью, Цезарь был псом огромной и добрейшей души.

С широкой головой и растянутой в улыбку пастью, он никогда никого не укусил, но мог зализать до истерики, стоило лишь кому-нибудь обратить на него внимание и восхищенно произнести:

– Какая чудесная собака!

Этого было достаточно. Цезарь валил бедолагу на спину и, не жалея слюны, благодарил за доброе слово, стараясь вылизать от шеи до макушки. Не пес, а вулкан доброты и радости! Но кроме всех достоинств была у Цезаря одна слабость – жуть как любил пиво! За ним он мог бежать на другой конец многомиллионного города, продать собственную, неизвестную ему мать, сутки простоять на задних лапах, заглядывая в пивной ларек, или валяться в ногах как дворняга. Эксперименты с вином и водкой положительных результатов не дали, а вот пиво!..

Егор даже водил его к ветеринару.

– Ему, наверное, не хватает в организме дрожжей, – поставил диагноз собачий доктор. – Покупай в таблетках.

Егор покупал, и Цезарь с удовольствием их ел, но при первой возможности запивал пивом. Едва только заслышав его запах, он тащил своего хозяина к заветной цели так же настырно, как ищейка идет по следу зверя. А обнаружив кого-то с бутылкой в руках, пес садился напротив и смотрел в глаза с такой тоской, что пиво застревало в горле.

Да и бог бы с ним, с этим пивом – кто его не любит? Но было одно «но»…

Вылакав свой честно выклянченный стакан, Цезарь валился на спину, вытягивал вверх лапы и через минуту уже храпел. И не беда, если бы все заканчивалось лишь храпом и тем, что он шумно и коварно портил воздух. Но, упившись, Цезарь полностью расслаблялся, и тогда над розовым брюхом взмывала желтая струя, перелетала через широкую грудь, падала на белую шею и растекалась под ним широкой лужей.

– Сволочь! – орал Егор и, схватив за ошейник, елозил псом по полу, используя как половую тряпку.

Но Цезарь был непоколебим и храпел только громче, а мог еще поддать, теперь уже послабее. В общежитии все его обожали.

Завидев пса издалека, мужики кричали:

– Цезарь! Идем ударим по пивку!

Он их понимал и тащил Егора следом за ними, ломая хозяину все планы. Коронный номер этой парочки выглядел так. Егор поднимал Цезаря на задние лапы и растягивал его пасть от уха до уха, превращая в собаку-улыбаку. Тогда уже никто не мог удержаться от смеха, и даже продавщица в ларьке могла угостить бесплатно. Так что, несмотря на пьяные козни, Егор пса любил и ценил, потому что он был проходным билетом в любую компанию.

И сейчас, растолкав толпу, Цезарь сразу сориентировался, к кому обращаться, подступил к Елкину и положил голову ему на колени. Саня, не удивляясь, деловито достал с полки тарелку и, как закадычному собутыльнику, вылил остаток собственной банки.

– Денис, не хандри, – попытался он еще раз поддержать друга. – А я тебе на что? Говорю же, ты начни, а я помогу. Так сказать, буду оказывать флотскую тыловую поддержку! Жуть как давно мечтаю окунуться в мир бизнеса. Станем с тобой деловыми акулами! Все нас будут знать и уважать. – Саня мечтательно закатил глаза. – Денег считать, как сейчас, не будем!

Денис хмурился и продолжал вертеть в руках непочатую банку.

А гостей прибывало. Они уже не вмещались в комнате и стояли в коридоре.

Заглянул сослуживец, старший лейтенант Дима Розов, отхлебнул и осведомился:

– Кто угощает?

– Денис за сокращение проставляется, – ответил Саня.

– А ты когда будешь?

– Не дождетесь! – Саня покачал пальцем и философски заметил: – Тыл вечен! Он жил, жив и будет жить!

– Кто бы сомневался. – Дима усмехнулся. – Я вижу, ты не в курсе? Тебя после обеда искали, чтоб сказать, да, видно, не нашли. По твоему любимому тылу тоже метла прошлась.

– Это ты о чем? – насторожился Саня.

– А о том, что отдел обеспечения теперь становится отделением, а должность начальника – мичманской. Так что теперь Чудинов будет рулить всем хозяйством, а ты, Санек, вроде как и не при делах.

– Ты чего несешь?! – взвился Елкин. – За такие шутки физиономию бьют!

– Позвони Морозову, он тебя просветит.

Саня растолкал навалившихся на него соратников и достал телефон. Начальник отдела кадров ответил сразу.

Прокашлявшись и придав голосу бодрости, Саня представился:

– Сергей Михайлович, это Елкин!

И тут же затих, прислушиваясь. Лицо его менялось, то вытягиваясь, то приобретая пурпурный цвет. Он только изредка вставлял:

– А как же?.. А куда же?.. А мне что делать? Не верю! Быть не может! Вот суки!

Наконец Елкин дал отбой и спрятал мобильник.

– Что, Морозов тоже пошутил? – съехидничал Дима.

– Дай пива.

Денис сначала рассеянно к ним прислушивался, затем увидел, как Саня растерян, и удивленно спросил:

– Тебя что, тоже слили?

– Вчистую.

Тут Дениса прорвало. Он просветлел лицом, расхохотался, хлопнул Саню по спине и спросил:

– Ты собирался бизнесом заняться? Или рванем в легион? – Вдоволь насмеявшись, он открыл банку и, чокнувшись о лоб Елкина, предложил: – За наш трест! За новую жизнь!

Вот уж воистину!.. Печально, когда сдохла своя коза, но как же радостно, когда корова соседа!

Утро новой жизни встретило их летней жарой и расплавленным асфальтом. Денис обтер о бордюр белые кроссовки и взмахнул рукой, останавливая маршрутку. Они с Саней ехали в часть закрывать вопросы с документами. Елкину предстояла долгая и нудная передача материального имущества Чудинову, но он особо не переживал. Помощник у него был недалекий. Имеющуюся недостачу он попросту не заметит. Даже если и обратит внимание, то Саня ему так запудрит мозги, что тот потом еще сам должен останется. Потому Елкин в будущее смотрел уверенно и с интересом листал газету с вакансиями. Он бегло пробежал глазами страницу, скривившись от недостойных предложений, и вдруг будто споткнулся.