уже бессмысленный страх, глянула вниз. Усмехнулась.
Всего лишь один шаг…
Он помотал головой, отгоняя не самое позитивное ощущение, и поморгал.
Юноша прекрасно знал, что выглядит немного… непривычно для местных аборигенов.
Во-первых, он стоит сейчас в одной футболке и джинсах, хотя окружающие люди
ходят в куртках и шубах. Зима, по его мнению, здесь достаточно мягкая, чтоб так
тепло одеваться. А, ну да, они ж непривычны…
Во-вторых, его длинные рыжие, заплетенные в толстую косу волосы привлекали
довольно-таки нездоровое внимание, и он понимал, почему. Ни разу ему не
встретилось мужчины с длинными волосами, хотя он знал, что здесь иногда носят
шевелюру. Но уж явно не такую, как у него…
Юноша все больше и больше ощущал нарастающий дискомфорт хотя бы из-за непривычно
молодого тела, ощущение которого он потерял уже давно. Похоже, что это побочный
эффект от перехода из мира в мир - ведь в своем мире ему уже тридцать шесть лет, и у него вполне взрослая дочь… Но еще больше ему неловко из-за нездоровой
атмосферы этого мира. И не дай бог еще окажется, что время здесь течет по-другому, хотя это маловероятно…
Кто, кто перекрыл переходы? И так перекрыл, что при всей недюжинной силе
Прирожденного Воина не откроешь…
Но кто сказал, что невозможно открыть?..
Глава 1.
Анари плечом толкнула застекленную деревянную дверь, которая открылась с мерзким
скрипом. Девчонка сжала зубы от отвращения. Она терпеть не могла скрипучие двери.
Особенно сейчас, когда нервы натянуты до предела.
Громко звякнул колокольчик, заставив вздрогнуть от неожиданности. Хозяин вот-вот
должен был подойти на этот звон.
“Да, а неплохо дядюшка Лиэт устроился!” - между делом отдала должное Анари и с
кислым подобием усмешки начала рассматривать помещение антикварной лавки и все
представленное в ней.
А чего тут только не было: и старинное оружие, и сервизы из золота, и украшения, и дорогие нарцианские вазы, и монеты древние, причем попались даже эльфийские
ираны старой чеканки, которые вряд ли можно где просто так достать… Рай для
коллекционера!
- Секундочку, уже иду! - прозвучал из двери в углу бодренький голос, отвлекший
Анари от нахлынувших на нее тяжелых размышлений о жизни своей жестянке.
Девушка тут же обернулась и посмотрела на дядю Лиэта, от неожиданности замершего
у порога соляным столбом.
- Привет, дядюшка, - со вздохом произнесла она и подошла к нему. - Я к тебе…
- Так, пошли-ка в кабинет, а то мало ли, - мгновенно очнулся дядюшка и, приобняв
Анари за плечи, повел ее в дверь, где находилась лестница на второй этаж.
- Итак, дорогуша, изволь объяснить мне, почему ты находишься здесь? - в лоб
спросил Лиэт, по прибытии в кабинет усевшись за стол и внимательно уставившись в
лицо Ани, усевшейся напротив него.
- В смысле? Где? - вроде бы удивилась Ани, хотя все прекрасно поняла.
- В Арнаринне, где! - всплеснул руками Лиэт. - Ты не понимаешь?.. Ты забыла?..
- Не береди душу!
Дядюшка мгновенно сбавил тон, увидев, что у Анари опасно задрожала нижняя губа.
Не ровен час, разревется в голос.
- Ну… ладно, прости дурака! - раскаялся Лиэт, ибо знал, что Анари в слезах -
это страшная сила. - Но ты же не будешь на это глаза закрывать, да?..
- Да уж куда мне от этого деться?! - с чувством воскликнула Анари и сглотнула.
Глубоко вздохнула, загоняя внутрь души прорывающиеся наружу слезы. Боль утраты…
“Плохо будет ей. Любила отца, а так вышло”, - подумал Лиэт и спросил: - Ну, и что ты теперь собираешься делать?
Анари пожала плечами.
- Не знаю. а ты, случайно, не в курсе… кто-нибудь из наших остался? Здесь, в
Арнаринне?
Лиэт поджал тонкие губы и пытливо заглянул в глаза Анари, которые она, впрочем, предусмотрительно отвела в сторону. Уж не собирается ли идти по стопам отца?..
Не сказать - убьет если не в прямом, так в моральном смысле. Сказать… А мало
ли?
- Двое остались, - резюмировал он секунд через пять. - Артан и Дидун. С их
учениками, кажется. Или нет?..
Анари уже не слушала. Она при упоминании имени Артана мгновенно вскинула голову.
Изумрудно-зеленые глаза расширились.
- Артан? Так это ж хорошо!
Девушка вскочила со стула и принялась быстрыми широкими шагами мерить
пространство кабинета, безжалостно стаптывая подошвой сапог дорогущий
химмирийский ковер, в ворсе которого ноги утопали по щиколотку. Только Анари как-то
не очень обращала внимание на роскошь, щедро расстеленную до самых углов.
- Я пойду и найду их, - громко пробурчала она себе под нос.
Через миг подскочила от неожиданности, когда добрый дядя со всей силы хватил
кулаком по столу так, что задребезжали окна.
- А ну-ка сядь! - взревел Лиэт. Анари непроизвольно отступила назад от такой
внезапной вспышки ярости. - Пойдет она!.. Тебя для того отец растил, чтоб ты
закончила, как он?!..
Его последние слова повергли Анари в шок. Она неподвижно застыла посреди комнаты, слегка выставив вперед ногу и безвольно опустив руки. Глаза ее были расширены, пусты и смотрели в никуда, губы от шока не могли вымолвить ни слова - они просто
беззвучно шевелились, словно проговаривая что-то про себя. Повторяли все, что
только что сказал Лиэт…
- Ты… только попробуй упомянуть о смерти отца! - сощурившись, прошипела Анари, немного отойдя от ступора. - Я… я не…
- Молчи! И не думай начинать все заново! - дядюшка немного сбавил тон, но не
сбавил напора. - Хотя бы сейчас, пока все не уляжется…
Анари глубоко вздохнула. Наклонила голову набок.
- А это уже мне решать, - обманчиво спокойным тоном проговорила она. - Моя жизнь, и я ей распоряжаюсь, как хочу!
И в тот же момент метнулась к двери, намереваясь уйти, не задерживаемая
нотациями дядюшки.
- Стой! А ну вернись!
Но ответом было молчание.
…Яркий солнечный свет пробивался сквозь высокое стрельчатое окно, заливая
собою все пространство комнаты. За стеклом открывался вид на главную площадь
Арнаринна, столицы горной Колинеи. На этой самой площади уже третий день кипела
пора ярмарок, праздников и развлечений, посвященных середине лета: люди
толкались, переговаривались, торговались; кто-то покупал, а кто-то продавал, кто-то
с воплями и руганью тянул за собой навьюченных ослов, которые ни в какую не
хотели идти за хозяевами…
А за долиной Арнаринна возвышались заснеженные неприступные зубья гор. Гор, которые ни в какие времена никому не удавалось подчинить…
Резкое движение руки - и тяжелые плотные черные шторы оградили комнату от
окружающего мира. Постоялица не переносила света.
Невозможно было определить национальность женщины, снявшей комнату в этой самой
дорогой арнариннской гостинице. Практически невозможно было определить даже ее
возраст: ей можно было дать сколько угодно лет от двадцати до сорока. Без
сомнения можно было определить только одно - женщина эта была прекрасна. Но
красота ее была холодна и навевала ощущение невообразимого страха, исходящее из
безупречной правильности тонких и изящных черт овального лица, нежной и бледной
прозрачной кожи, из пронзительно-синих льдинок миндалевидных глаз. Антрацитово-черные, длинные, идеально прямые волосы были ровно подстрижены над слегка изогнутыми, чуть сужающимися к вискам бровями, образуя широкую блестящую челку. Остальная же
масса волос неподвижно покоилась на спине, лишь височные пряди были перекинуты
на грудь.
Черным было и тяжелое бархатное одеяние женщины длиной до пола, расширяющееся от
подмышек до низа и перехваченное на тонкой талии широким поясом. Из украшений у
госпожи было лишь тоненькое серебряное колечко с агатом на среднем пальце правой
