– Я же велел созвать всех сыновей! Где мой младший сын? Где Кагнерик, я тебя спрашиваю?!

– Я… я… я передал ваш приказ слово в слово, – растерянно залепетал Берли. – Слуги обыскали весь дом. Господина Кагнерика нигде нет.

– Как это нигде нет?! Я его никуда не отпускал! Значит, он должен быть в замке! И если через минуту он сюда не явится!..

– Не серчай на Берли, отец, – вдруг осмелился перебить родителя самый старший из сыновей, в бороде которого уже тоже имелось изрядное количество седых волос. – Он не сможет отыскать Кагнерика. Два часа назад я отправил его из замка по неотложному делу.

– Громон! Ты отправил?! – Наместник изумлённо воззрился на сына. – А почему меня не упредил?

– Дело не терпело отлагательства, отец, – спокойно ответствовал Громон Сжатый Кулак. – Полагаю, я не утратил твоего доверия и вправе принимать самостоятельные решения.

– Ты, конечно, давно уже не мальчик, а опытный боевой воевода, и имеешь право самостоятельно принимать решения, – с тяжким вздохом был вынужден признать отец. – Но… Тут он неожиданно замолчал и, выдерживая паузу, стал неторопливо извлекать из широкого бокового кармана цветастого сюртука любимую, до черноты прокуренную глиняную трубку, расшитый золотом шёлковый кисет с табаком и небольшой кремень, соединённый серебряной цепочкой с огнивом. Трубку со связкой огнетворных камней старый гном выложил перед собой на столешницу, а у оставшегося в руках кисета размотал стягивающую верх тесёмку, после чего стал аккуратно черпать из шёлкового мешочка щепотью табак и тут же закладывать его в трубку. Набив её до отказа и хорошенько утрамбовав, Фралер сунул кончик длинного мундштука в рот и, ловко выбив кремнем об огниво сноп искр, с первой же могучей затяжки раскурил свою пыхтелку. Пока наместник занимался трубкой, все остальные присутствующие в кабинете гномы хранили почтительное молчание и покорно дожидались, когда он наконец озвучит обозначенный, но невысказанный упрёк. Лишь повторно выпустив облачко ароматного белого дыма, отец соизволил продолжить недосказанное обращение к старшему сыну:

– Но принимая подобные решения вдругорядь, Громон, будь добр, немедленно ставить о них меня в известность. Иначе, как видишь, могут возникнуть разного рода неприятные недоразумения и пострадать безвинные гномы!

– У меня и в мыслях не было таиться от тебя, – пожал плечами воевода. – Два часа назад ты, отец, спал. Дело было не настолько спешное, чтобы будить тебя. Я решил уведомить тебя об отъезде Кагнерика утром. И как раз собирался сам идти к тебе, когда появился посыльный с приказом немедленно явиться в твой кабинет на семейный совет.

– Ну коли так, ладно, – смилостивился наконец утопающий в клубах дыма старый гном. – Берли, извини мою стариковскую вспыльчивость.

– Что вы, господин, у меня и в мыслях не было обижаться, – зарделся непривычный к подобного рода признаниям помощник.

– Вот и прекрасно, – кивнул наместник. – Теперь, Берли, ступай в приёмную и проследи, чтобы нас никто не беспокоил.

Выждав, когда за секретарём закроется дверь, Фралер снова заговорил, обращаясь уже к оставшимся в кабинете сыновьям:

– Господа ближний круг, созвать сегодня всех вас спозаранку меня вынудили чрезвычайные обстоятельства. Вероятно, вы уже знаете, а для тех, кто не знает, я объявляю, что вчера вечером одно из наших селений подверглось нападению большой разбойничьей ватаги и было почти полностью уничтожено. Как злодеи числом аж в шесть десятков человек умудрились незаметно проскочить мимо наших дозоров – одному Вотану известно. Если бы не подоспевшая помощь в лице четверых воинов-наёмников, опять же непонятно как просочившихся на территорию нашей провинции, в селении Жареный Гусь не уцелело бы ни одного дома. И все тамошние жители были бы вырезаны подчистую. Исходя из вышеизложенного, хотелось бы услышать ваши комментарии к случившемуся. Ну, кто начнёт? Старший Громон Сжатый Кулак жестом показал, что пока не готов говорить, передавая слово следующему по старшинству Драмону Защитнику. У нахмурившегося Драмона, под чьей твёрдой рукой находились дозорные отряды пограничной стражи, нашлось что сказать. – На границах нашей провинции вчера было всё спокойно! – не терпящим возражений яростным басом объявил он.

– Патрулирование протекало как обычно. Никаких подозрительных личностей, посягающих на недозволенный переход границы наших владений, тем более больших вооружённых отрядов, замечено не было. За каждого своего воина я ручаюсь головой!

– Выходит, злодеи все из-под земли к нам нагрянули, – саркастически всплеснул руками наместник.

– Мы с Тартоном не исключаем такой возможности, – совершенно серьёзно высказался третий по старшинству сын – Храмин Шустрый, являющийся, как всем присутствующим было прекрасно известно, главным хранителем знаний славного гномьего рода Фралера Жёлтого Глаза. Его присутствующий здесь же брат-близнец Тартон Высокий Лоб был младше брата всего на несколько минут. И из-за этой малости он до конца своих дней был обречён вечно оставаться вторым в тени своего более проворного братца. Даже несмотря на то, что Тартон слыл гораздо более искусным чародеем, чем Храмин, он официально считался его подчинённым и пребывал в должности простого хранителя знаний.

– Да вы чего, чародеи?.. – растерянно уставился на близнецов отец. – Тартон, это чего твой главный там навыдумывал?

– Как известно уважаемому совету, сразу по переезду в нашу провинцию нами с братом на её территории в местах скопления и переплетения силовых магических потоков были установлены пять жезлов власти клана Рунных Топоров, – начал издалека Высокий Лоб. – Лишь благодаря этим жезлам стало возможно здесь, на равнине, применение нашей горной рунной магии…

– Всё это нам прекрасно известно, – перебил чародея нетерпеливый Драмон. – Прекращай впустую воду лить, переходи к нашей проблеме.

– Так вот, один из наших жезлов власти вчера вечером был на несколько минут нейтрализован, и подконтрольным ему источником маны всё это время пользовался какой-то весьма искусный чародей, – огорошил неожиданным признанием Тартон.

– Находился источник, как вы уже наверняка догадались, возле злосчастного Жареного Гуся, – добавил своё авторитетное слово Храмин.

– И проделано всё было настолько мастерски, что мы с братом совершенно ничего не ощутили, – продолжил дальше вещать Высокий Лоб. – Лишь когда, по просьбе Громона, ночью прибыли в разорённое селение, мы обнаружили затёртые следы чужеродной магии на нашем как ни в чём не бывало работавшем жезле власти.

– Ну и чья это была магия? – спросил старый гном.

– Абсолютно точно утверждать не берусь, уж очень хорошо постарался вражий колдун, стирая свои следы, – покачал головой Тартон.

– Да Вотан с ней, с точностью, – махнул рукой Фралер, – скажи хоть примерно, что за нечисть такая наглая посмела бросить нам вызов?

– Вероятнее всего, это был адепт Хаоса, – опережая брата, объявил Шустрый.

– Час от часу не легче, – покачал головой наместник. – Это чего же получается, к нам в провинцию так запросто ворваться можно, нейтрализовать наши жезлы и против нас же использовать наш магический источник? Эдак и замок наш захватят, а вы лишь руки разведёте: мол, колдун вражий был дюже искусный. А сами-то вы, господа хранители знаний, чародеи или фокусники балаганные?!

– Не изволь беспокоиться, отец, – опережая побагровевших от обиды Храмина и Тартона, громыхнул начальник безопасности замка, самый молодой и горячий среди присутствующих гном Брегун Твёрдый Локоть. – Мои храмовые великаны всегда начеку. И даже если враг внезапно появится у врат замка, он получит достойный отпор.

– Я нисколько не сомневаюсь в тебе, мой преданный Брегун, – кивнул младшему наместник и вновь перевёл суровый взгляд на зло сверкающих глазами чародеев. – Ну а вы чего придумали в своё оправдание?

– Напрасно ты так, отец, – с трудом сдерживая ярость, ответствовал Храмин. – Отныне ни один из наших пяти источников силы больше никто не захватит. Наученные этим опытом, мы с братом приняли соответствующие меры.