— Партия.

Кларк улыбался открытой детской улыбкой, какой улыбались, наверное, его американские предки.

— Еще разок? — поинтересовался он.

— Я пас. — Кадзусе сплюнул соломинку и отставил стакан.

— С тобой не интересно играть, Кларк, — перехватил вопрошающий взгляд Баркера Александр. — Ты не оставляешь шансов. Тебе везет.

Кларк хмыкнул.

— Везет? Ничего подобного. Чистая физика и никакого везения.

— У него в голове сидит зенитная батарея, — подначил Кадзусе и сделал знак официанту повторить коктейль.

Клуб был в старых традициях. С бильярдом, боулингом, живыми официантами и интерьером в стиле ретро. И хотя Погребняк терпеть не мог эти допотопные забавы, он отдал должное хозяину клуба и вкусу, с которым все здесь было исполнено. Вот только название с содержанием как-то плохо монтировалось. Интересно, хозяин заведения знает, кто такой Сёрен Кьеркегор? Или просто слово понравилось? Баркер-то, который их сюда затащил, знает наверняка, хотя этот пригласил в клуб не ради названия и ретро антуража, а ради дурацкой игры в катание шариков кием по сукну.

— Это у твоего брата в голове зенитная батарея, — огрызнулся Кларк. — И логарифмическая линейка вместо музы. А я просто учил физику в школе. И руки у меня тем концом прикручены.

— Угу, но не к тому месту, — отозвался Кадзусе.

Баркер налился краской, надулся. Плечи раздвинулись. Во взгляде появилась угроза. Со стороны могло показаться, что потомок американцев сейчас подскочит и свернет японца в бараний рог, но вместо этого оба вдруг дружно и весело расхохотались.

Погребняк не обратил на них внимания. К подначкам и угрожающим позам этой парочки он уже привык. Так происходило изо дня в день. Баркер и Кадзусе подначивали друг друга, пока не доходили, кажется, до крайней черты. А когда казалось, что все, дело кончится дракой, вдруг начинали дико реготать.

Мацуме, в отличие от брата, острым языком не отличался, да и общительностью тоже. В голове у него и вправду словно бы работал процессор. А конструкторские электронные, технические или еще какие решения были ему, казалось, ближе живых людей.

Александр перевел взгляд на капитана. Богданов сидел в стороне и шепотом ругался со своей пассией. Погребняк нахмурился. Если два узкоглазых братца и американец-мордоворот были ему предельно понятны, то капитан продолжал выкидывать коленца. Причем коленца неожиданные. Зачем он приволок сюда свою девку? И зачем приперся сам, ведь еще утром у него были совсем другие планы. Кларку хотелось шары покатать, японцу коктейль пососать и музыку послушать. Мацуме отсыпаться завалился. А капитан сперва свинтил, со словами «увидимся вечером», а потом вдруг объявился неожиданно. Да еще в такой компании. Решил девочкой похвастаться? Или это девочка его сюда подтолкнула? Тогда что же, капитаном вертит девка? Час от часу не легче. Или?.. И кто она ему, интересно знать?

Вариантов много, а ответ один. И непонимание этого единственно верного ответа бесило. Он должен знать о них все. Он должен понимать их. Причем ему не нужны дежурные отмазки психоаналитиков, ему нужно четкое понимание. А его нет. Погребняк зло стиснул кий.

— Шура, еще партию, — побелевшие на кие пальцы не укрылись от внимания Баркера, и хоть Кларк воспринял это по-своему, Погребняк мысленно отругал себя за несдержанность.

— Нет уж, — небрежно отмахнулся Александр. — С тобой играть я не буду.

— А со мной?

Голос прозвучал неожиданно. Баркер присвистнул. Александр повернулся к Кате, та поднялась из-за столика, отмахнулась от попытавшегося удержать ее капитана и двинулась к бильярдному столу. Погребняк улыбнулся. На него шла самка. Призывно покачивающая бедрами, но знающая себе цену. В глазах блестела задавленная злость на оставленного за столиком кавалера, плясали черти и пузырилось игристое вино.

— Кто же сможет отказать даме? — улыбнулся Александр.

Катерина подошла к столу. Взяла кий и подмигнула Погребняку. Александра кольнуло. Нет, не от банальной, хоть и действенной женской уловки. Краем глаза он ухватил недобрый взгляд капитана. Так смотрит зверь, у которого пытаются увести самку. И зверь не думает о том, что делает самка. В такой момент зверь видит только конкурента. Ну что же, пришло в голову азартное, давай кэп, прояви себя.

И Погребняк шагнул к столу, сверкая улыбкой.

— Вот это дело, — жизнерадостно забасил Кларк, собирая в кучу шары и выкладывая их треугольником. — Ставлю десять к одному на даму.

— Ставлю десять к одному против, — подошел Кадзусе с новым коктейлем. — Если быть рациональным до конца, то шансов у вас, леди, нет.

— Вечно вы узкоглазые со своим рационализмом, — усмехнулся Кларк. — Я вот смотрю на вещи как джентльмен. И надеюсь, что Саша тоже окажется джентльменом.

— Конечно, — улыбнулся Погребняк. — Разбивайте, сударыня. Уступаю.

Кадзусе нахмурился.

— Надеюсь, играть ты будешь не в поддавки. А то плакали мои денежки.

Погребняк кивнул. На раскатившиеся по столу шары кинул небрежный взгляд и пошел вокруг, выходя на позицию.

— На бильярде, как в бане, — сообщил он.

— В смысле?

— Все равны, — пояснил Александр. — Третий от борта.

Расчет оказался не верным. Богданов никак не проявил себя ни после первой партии, ни после третьей бутылки игристого, которую заказал раздухарившейся девочке-стервочке Погребняк. Он был предельно мил, и даже улыбался. Только желваками играл, когда, как ему казалось, его никто не видит. Но Саша видел. Он привык смотреть на людей не только в упор, хотя в гляделки переиграть его было практически невозможно. Он умел видеть и то, что происходит за спиной. Хорошо развитое боковое зрение дополняло умение находить отражающие поверхности везде. А уж в клубе найти отражение не составило бы большого труда.

Даже когда Катерина, прощаясь повисла у него на шее и облобызала совсем не по-дружески, капитан лишь улыбнулся. «Значит она ему до фонаря, — решил Погребняк, шагая в туалет смыть мел с рук, когда за капитаном и его пассией закрылась дверь, а оставшаяся троица попросила счет. — Или она ему никто, или он не питает к ней чувств. Тогда зачем приволок? Тоже проверяет экипаж на вшивость? Может быть его, Погребняка, проверяет».

Он быстро намылил руки и принялся тщательно, как хирург перед операцией смывать пену. Туалет тут был тоже оборудован в духе столетней древности. Когда оторвал взгляд от раковины и поглядел на себя в зеркало, чуть не вздрогнул от неожиданности. За плечом стоял Богданов.

— Ты чего вернулся, капитан? — бодро поинтересовался Погребняк, сам чуя фальшь в голосе.

— Поговорить.

Рука Богданова молнией метнулась к двери, повернув замок. Щелкнуло. Мысли в голове Александра понеслись паническим галопом. Чего делать? Драться с капитаном? Если затеет драку, то можно руки поднять, а можно в рыло свистнуть. А где гарантии, что получив по роже Богданов не вышвырнет его из команды? Тогда плакала его карьера. И не только полет обломится, а еще и пинка из Агентства дадут.

Игорь встал спиной к двери и хватанул Погребняка за грудки.

— Спокойно, капитан, — решение пришло мгновенно, и Александр поднял руки, давая понять, что драться не намерен. — В чем проблема?

— Дурочку валяешь? — рыкнул Игорь. — Проблема в тебе. Это моя женщина.

— Так и играл бы с ней сам, мне, что ли, больше всех надо?

Ткань на груди натянулась и затрещала. Александр медленно выдохнул, гася ярость и желание сжать кулак и свистнуть Богданову по физиономии.

— Игорь, нам завтра лететь сам знаешь куда. Когда вернемся, вряд ли еще увидимся. С тобой. А с ней и подавно. Это если вообще вернемся. О чем ты думаешь?

Лицо капитана сделалось рельефным, глаза стали маленькими острыми и злыми, словно смотрели на Александра через прицел.

— Вне зависимости от того, кто когда куда вернется, пока я жив не смей даже смотреть в сторону этой женщины. Ты меня понял?

Пальцы капитана побелели, ворот врезался Погребняку в горло, перекрывая кровоток.