Начало июня 1941-го года в Москве выдалось жарким. Единственное окно в комнате Ломовых было распахнуто настежь почти круглые сутки.

У окна, за обеденным столом, сидел сын Петра Егоровича Ломова Ваня, которому месяц назад исполнилось двадцать лет. Ваня неторопливо заваривал чай и ждал к завтраку отца, умывавшегося в общей ванной коммунальной квартиры. 

Дверь открылась, и в комнату зашел сам Петр Егорович, полностью облысевший к своим сорока девяти годам толстяк среднего роста, в брюках и майке, с полотенцем, перекинутым через плечо.

Ваня повернул голову в его сторону.

- Давай завтракать, бать! Я чай уже заварил.

Повесив полотенце на спинку кровати, Ломов тоже уселся за стол. Взгляд Ломова уперся в фотографию покойной жены, стоящую на краю стола. Петр Егорович вздохнул. Взглянул на Ваню. Кивнул на фотографию.

- В субботу будет год по матери. В церковь надо сходить.

- Я не смогу. У нас на заводе субботник.

- Ну, не до ночи же?

- Часов до пяти.

- Вот на вечернюю и сходим.

Помявшись, Ваня посмотрел на отца почти с мольбой.

- Бать, может, ты сам, а? Я заявление подал, в институт, на заочное. По направлению от завода. На следующей неделе будут рассматривать. Если меня кто из наших увидит в церкви…

Ломов сердито засопел.

- Не увидят. Все твои ее за версту обходят, - уверенно произнес Ломов. - А свечи за упокой души поставить надо. И молебен заказать.

Ваня нехотя, но послушно кивнул головой.

***

В подсобке для поваров ресторана «Метрополь» у одежных шкафчиков стояли, переодеваясь, два закадычных друга - Ломов и его ровесник Синдяшкин, маленький и тощий. Уже надев белоснежную униформу, оба натягивали на головы поварские колпаки.

Ломов повернулся к Синдяшкину.

- На футбол в воскресенье пойдем? «Спартак» с ЦДКА!

- Пойдем, - Синдяшкин хмыкнул. - Если пообещаешь…

- Что?

- Что когда забьет «Спартак», не будешь орать, как бешеный. У тебя же не глотка, а… После прошлого матча я неделю на левое ухо не слышал.

Ломов улыбнулся.

- Ладно.

Закончив переодеваться, оба направились к выходу из подсобки.

***

В просторной кухне ресторана, за стойкой для выдачи блюд официантам, склонился над кастрюлей у большой плиты Ломов.  У соседней плиты колдовал над шкварчащей сковородой Синдяшкин.

Из обеденного зала в коридор перед стойкой зашел метрдотель в черном фраке и белой рубашке с галстуком-бабочкой. Метрдотель помахал Ломову рукой.

- Егорыч!

Ломов поднял голову от плиты и посмотрел на Метрдотеля.

Тот кивнул головой в сторону обеденного зала.

- К директору!   

Ломов и Синдяшкин переглянулись. Ломов удивленно пожал плечами.

***

Директор ресторана «Метрополь» Феофанов, в сапогах и кителе военного покроя, сидел за своим рабочим столом, нетерпеливо постукивая по столешнице костяшками пальцев.

В кабинет вошел Ломов. Следом за ним переступил порог метрдотель. Оба приблизились к столу. Ломов улыбнулся. 

- Вызывали?

Улыбаться в ответ Феофанов явно был не настроен. Он пристально посмотрел на повара и кивнул на большой телефонный аппарат на краю стола.

- Знаешь, откуда мне только что звонили? Из наркомата иностранных дел.

Феофанов поднял вверх указательный палец. 

- Посол Германии у нас будет ужинать! Сегодня.

Ломов невозмутимо хмыкнул.

- Ха, удивили! Да в Москве этих послов - как собак нерезаных.

Метрдотель за спиной Ломова прыснул от смеха. Феофанов, сердито нахмурил брови. Потряс в воздухе пальцем, уже грозя им повару.

- Ты, Ломов, того… Брось шутить.

Феофанов поднялся из-за стола.

- Дело – крайней политической важности. Граф Шуленбург хочет отметить у нас День Рождения супруги. Нельзя ударить в грязь лицом перед послом дружественной страны. Понимаешь?

Ломов вздохнул.

- Понимаю… Лучше бы они в наркомате узнали, что он любит. Что заказывать будет?

Заулыбавшись, Феофанов радостно махнул рукой.

- Да узнали уже! Есть у него одно любимое блюдо…

Директор ресторана торопливо схватил со стола лист бумаги и впился в него глазами.

- Заяц, жаренный по-берлински.

Оторвавшись от листа, он вопросительно посмотрел на Ломова.

- Ну? Умеешь?

- Чего там уметь? Берем да жарим – с морковкой и луком. Главное, про красную смородину не забыть. Ее всегда добавляют.

Феофанов довольно потер руками.

- Молодец! Знал, что не подведешь. Правду говорят: другого такого, как ты, во всей Москве не сыщешь.

Ломов самодовольно ухмыльнулся.

- Лет двадцать его уже не готовил. Но помню. При НЭПе в Москву инженеров немецких наехало… Они и заказывали. Помню, заяц этот тогда у нас даже был в меню.

Спохватившись, Феофанов перевел взгляд на метрдотеля.

- Ты тоже зайца в меню впиши. Срочно!

Метрдотель удивленно вскинул брови.

- Что, во все экземпляры?

- Не надо во все. Только в те, что послу понесешь. Так, чтоб было на видном месте. Крупными буквами!

Метрдотель послушно кивнул головой.  Директор ресторана снова довольно потер руками, радуясь как ребенок.

- Посол меню раскроет – а там вот оно. Его любимое.

- Ну, а зайчатина? – поинтересовался Ломов. - Сами зайцы-то где? Из чего готовить?

- Будут тебе зайцы. Я с охотхозяйством уже связался. Заказал у них полдюжины. Чтоб с запасом, - Феофанов бросил взгляд на настенные часы, которые показывали около 15.00. - Поехали стрелять. К шести обещали доставить. А мне сказали, раньше восьми он ужинать не прибудет… Так что успеем.

Ломов удовлетворенно хмыкнул.

***

На кухне у плиты склонился над кастрюлей, помешивая что-то, Ломов. Недалеко от него маячил, тоже занимаясь своим делом, Синдяшкин. На настенных часах было около 18.00.

Из обеденного зала в коридор перед стойкой для выдачи блюд, гремя сапогами, залетел Феофанов. В обеих руках он держал за уши тушки зайцев – маленьких и ужасно тощих.  

Услышав гром сапог Феофанова, Ломов поднял голову и посмотрел на директора. Феофанов, победно размахивая тушками в воздухе, улыбнулся.

- Вот! Доставили!

Ломов степенно и неторопливо подошел к стойке. Посмотрел на зайцев. Лицо Ломова сердито вытянулось.

- Вы что? Издеваетесь?

Улыбка слетела с губ Феофанова.

- Мясо, мясо-то где? – спросил Ломов. - У этих же - только кожа да кости.

Ломов выхватил одну тушку из руки Феофанова и, скривившись, брезгливо поднес ее к глазам. Повернулся к стоящему за его спиной Синдяшкину и продемонстрировал заячью тушку ему. Синдяшкин тоже скривился. Ломов снова повернулся к Феофанову.

- Я, конечно, это приготовить могу. Но если такое подать на стол послу… Осрамимся, товарищ директор. На всю Европу. 

Феофанов побледнел.

В коридор перед стойкой забежал метрдотель. Он подскочил к Феофанову и кивнул в сторону зала.

- Иван Игнатьич, прибыли!

- Кто? – отстраненно произнес директор.

- Посол. Граф Шуленбург! С гостями.

Феофанов протяжно застонал и покосился на настенные часы.  Он был близок к обмороку.

- Как прибыли? – слабым голосом протянул Феофанов. - Почему? Они же должны были к восьми…

Метрдотель растерянно пожал плечами.

- Ну, не знаю… Проголодались, наверное. Я их в отдельный кабинет провел. Как вы и сказали. И заказ уже принял.

- К-какой заказ?

Метрдотель кивнул на тушки зайцев в руках у директора.

- Зайца жареного по-берлински. Посол как увидел его в меню, так весь от радости и засветился. Ждет!

Феофанов обреченно опустил голову.

- Все… Конец…

Метрдотель, еще не понимая, что происходит, удивленно вращал глазами. Феофанов поднял голову и с мольбой посмотрел на Ломова.

- Ломов, что делать?

Ломов напряженно морщил лоб.  Встрепенувшись, Феофанов придвинулся к Ломову вплотную.