Кровь бросилась в лицо Изока, неужели прав был Гоймир и Владимир просто смутил сердце девушки настолько, что честь девичью забыла, род свой?! Ждана низко опустила голову, закрыв собой князя, она при всех признала, что сама бежала из дому, опозорила себя по своей воле.

– Сама?.. – растерянно протянул Изок, не зная, что теперь делать. Как требовать ответить за бесчестье девушки, если та виновата?

Владимир слегка подтолкнул Ждану:

– Иди, иди к себе…

А к Изоку уже пробирался сотник, понимая, что и парня тоже надо увести. Но князь не позволил:

– А ты иди за мной.

Пришлось подчиниться. Сотник спешил следом. В его руке Изок заметил свой меч. Может, хотел вернуть, если все образуется? Князь прошел в трапезную, там жестом отослал всех, кроме древлянина. Сотник не уходил.

– А ты чего? – чуть приподнял бровь Владимир.

– Князь, хочу за него слово молвить…

– Это твой сородич?

– Нет, просто в деле видел.

– В каком деле?

– Было тут, – чуть усмехнулся сотник и, подойдя к князю ближе, стал что-то рассказывать вполголоса. Изок понял, что говорит о поединке. Владимир слушал, посматривая то на древлянина, то на его меч, то на самого сотника. Хмыкнул довольно, подозвал к себе ближе.

– Про то, что меня убить хотел, забудь. Я девок не неволю, почти все своей волей ко мне идут. И сестру не позорь, она у тебя честная, надоем ей – за боярина замуж выйдет.

Изоку мало верилось этим словам, но что он мог поделать, Ждана сама всем объявила, что не неволил.

– Стислав рассказал, как ты бился против Негоша. Хорош! Пришел ко мне и моих же людей бьешь?!

Изок не успел ответить, что тот сам напал.

– Пойдешь ко мне в дружину? Из тебя хороший воин выйдет, если не испугался один против многих за меч взяться.

Вот это было уже совсем неожиданно. Изок просто не знал, что и думать. Выручил его все тот же сотник, засмеялся:

– Он, князь, пока не понял, что ты сказал. Дай время обдумать.

Владимир тоже засмеялся, показывая красивые белые зубы:

– Пусть думает! Только недолго, а то мне недосуг.

Стислав уже подталкивал Изока к выходу:

– Он пока у меня поживет, князь. Дозволь ему с сестрой повидаться?

Брови Владимира сошлись к переносице:

– Чтоб увез ее?!

– Что ты, что ты! – почти замахал руками сотник. – У меня поживет, только поговорит – и все.

Князь кивнул, снимая кольчужное оплечье. К нему тут же подскочил холоп, принялся помогать. А Стислав уже вытолкал Изока на крыльцо. Во дворе так и стояли дружинники, горячо обсуждая происшедшее. Стислав остановился, гаркнул своим зычным голосом:

– Чего встали?! Дел нет?

Углядев, что древлянин вышел свободно, воины поняли, что все кончилось миром, интерес пропал, стали расходиться. Сотник кликнул давешнего дружинника.

– Чтоб меж собой больше драться не смели! Узнаю, что бились, сам головы снесу обоим, и виноватому и правому. Поняли?!

Оба кивнули, а Изок протянул руку к своему мечу. Стислав покачал головой:

– Не-ет, отдам после разговора. Пойдем ко мне!

С того дня началось для Изока учение в княжьей дружине. Стислав учил жестко, но мудро, спуску никому не давал, не только Изоку, за всякую вину спрашивал строго, но справедливо. У него не было любимчиков, всем поровну работу давал, всех по заслугам и награждал. Конечно, сначала древлянину пришлось туго, ведь другие в дружине не первый день, оттого больше остальных имел шишек и синяков. А с Негошем даже подружился, тот понял, что Изок за свою честь стоял и стоять будет, оценил, потянулся к нему душой. Стислав не возражал. В сотне должна быть дружба, так легче.

Тяжелее оказалось с сестрой. Ждана сгоряча встала на защиту князя, но после сторонилась брата как могла, разговора с ней не получилось ни в первый день, ни потом.

Прошло полгода. Теплым летним вечером, когда молодым не давали спать соловьи, а старым болячки, Изока вдруг кликнул Негош:

– Там к тебе сестра пришла…

Древлянин заторопился, Ждана только однажды появилась возле дома, где жили дружинники. Если и подходила, то лишь на княжьем дворе, когда ее вместе с другими приводили к князю из дальних шатров. Изок подивился виду сестры. Глаза ее блестели, точно капли росы на утреннем солнышке. Что-то случилось? Неужто князь решил взять ее в жены? Почему-то другое древлянину в голову не пришло.

Ждана замялась, не зная, как поведать о своей радости, Изок решил помочь:

– Случилось что? Ты такая довольная…

– Да, – прошептала девушка. – Тяжела я. От князя тяжела. Дите будет.

Изок не знал, радоваться этому или нет, он просто не понимал, к чему приведет рождение ребенка у Жданы, но чувствовал, что для нее это очень важно, потому погладил светлые волосы, пробормотав:

– Ну и хорошо… Матерью стать всегда хорошо…

Ждана вся светилась, она совсем не думала, куда денется с дитем, казалось, что теперь князь будет любить ее с каждым днем все больше.

Зато Негош, услышав такую новость по секрету от Изока, только сокрушенно покачал головой. Изок не понял друга, пришлось объяснять.

– Князь не ходит к тяжелым женщинам. И ему ни к чему дети от вот таких, как Ждана. Достаточно и от знатных жен.

– Что же будет? – ахнул Изок.

Дружинник в ответ пожал плечами:

– Не ведаю… Чаще всего таких женщин замуж выдают за кого-нибудь.

– За кого?

– А я почем знаю! Увозят куда-то – и все. Скажи, пусть, пока можно, молчит о будущем дите, чтоб подольше возле князя остаться. А еще лучше, если родит тайно, чтоб никто не знал, и отдаст кому сама.

Изок возмутился от души:

– Ты что?! Что говоришь-то?! Как можно свое дитя вот так?..

– Ну тогда точно замуж отдадут далече…

Как в воду глядел: едва стал округляться стан у Жданы, так пришла она к брату снова с непонятной вестью.

– Уезжаю я. Князь велел ехать.

– Куда? – Где-то в глубине души Изок надеялся, что сестра едет домой. Как ни позорно вот так возвращаться, а все лучше к родным, чем куда-нибудь. Но оказалось – нет, ее отдавали замуж за боярина Скобу.

Негош нахмурился, услышав это имя. Изок не стал при Ждане спрашивать почему, видел, что сестре и так тяжело.

– Когда едешь?

– Завтра поутру. Свидимся ли?

– Конечно! – горячо пообещал Изок, ему было очень жаль сестру. Она, видно, крепко любила князя Владимира и хотела ребенка от него. Да вот не судьба стать княгиней-то. Попробовал пошутить: – Боярыней будешь, так не зазнайся.

Ждана улыбнулась сквозь слезы, кивнув, ушла, кутаясь в теплый плат, несмотря на жару. Изок пристал к Негошу:

– Что знаешь про боярина? Почему недоволен?

Тот чуть замялся, но решил, что лучше сразу сказать:

– Боярин тот трех женок схоронил, твоя сестра четвертой будет.

– Почему? – ахнул Изок.

Негош чистил своего коня, сделал вид, что не слышал. Но от Изока не отвертеться.

– Да стар он… У него внуки постарше твоей сестры будут. И внучки уж замужем давно.

Древлянин вздохнул:

– Ну то не самое страшное…

Негош искоса посмотрел на друга, видно прикидывая договаривать или нет, махнул рукой, отложил щетку, какой охаживал коня, позвал Изока к себе ближе. Стал почти на ухо говорить:

– Да в том-то и дело. Скобе уж восьмой десяток, небось, детей быть не может. Как к княжьему ребенку отнесется? А коли дитю плохо, так матери и того хуже.

Древлянин засомневался:

– Так ведь княжий ребенок, может, не посмеет обижать его мать?

Негож с сомнением покачал головой:

– Что-то я не припомню, чтоб князь о ком из своих детей спрашивал или вспоминал. Сколько таких, как твоя сестра, здесь побывало за эти годы, все куда-то девались, а про детей и слыхом не слыхивали.

– Да уж… успокоил, – пробурчал Изок.

Они разъехались в разные стороны, за Жданой поутру пришли люди боярина Скобы, а еще через два дня сотню Стислава князь отправил вместе с другими на печенегов. Перед тем Владимир о чем-то долго беседовал с сотником, о чем, знали только они двое да воевода Волчий Хвост. Что ж, остальным, видно, и знать ни к чему.