– Хочу, чтобы князь был только со мной!
На ее раскрытой ладони лежал богатый подарок – слиток золота, оставшийся еще из Полоцка. Такой тянул не на одну гривну… Старик отвел руку, покачал головой.
– Не надо злата, оно не приносит счастья. А с князем рядом ты будешь… Еще долго будешь… Только не одна.
Помолчал, посмотрел внимательно, снова покачал головой:
– И к ворожеям не ходи, не помогут. Смирись со своей Долей, другой все равно нет.
Рогнеда вздрогнула – словно подслушал мысли! Но с Долей мириться она не согласна! Не выдержала, возразила:
– Да чем те, другие, лучше меня?!
Узкие, едва заметные от старости губы волхва чуть тронула усмешка:
– То тебе неведомо. Любить тебя князь будет до твоей смерти, а вот рядом будет не всегда. Смирись.
– Нет!
Волхв только сокрушенно покачал головой.
Княгиня шла обратно, сжав золотой слиток в руке так, что края врезались в ладонь. Но она не замечала боли, казалось, закапай кровь из порезанной руки, тоже не обратит внимания. Жгли думы, сердце сжималось от пророчества волхва. Не ходить к ворожеям… А как же быть, если муж изменяет? Сотни женщин просят помощи у колдуний, сотням они помогают удержать супругов. И Рогнеда решила все же пойти!
Чуть испугалась, только увидев конский череп, насаженный на кол тына. Но тут же взяла себя в руки, если уж решилась, то отступать не стоит! Чтобы удержать рядом Владимира и быть старшей княгиней, она готова пойти не только сюда…
Колдунья взяла слиток спокойно, золото тут же исчезло в складках ее одежды, точно его и не было. Долго тряслась над своими амулетами, что-то шептала, бормотала, даже подвывала, потом сокрушенно покачала головой:
– И-и… милая… Трудно с твоей просьбой справиться…
Глаза Рогнеды сузились:
– Еще злато нужно?
Старуха посмотрела насмешливо, на ее ладони непонятно откуда появился тот самый слиток, хотя даже руки к подолу не подносила. Протянула княгине:
– Не в злате дело, вот оно, забирай, красавица… Твоя Доля любить его до конца дней твоих. А его – любить тебя. Только вот вместе не будете. И ничего здесь не поделать ни ворожбой, ни златом. И еще: твоя жизнь короче его жизни…
Рогнеда, резко повернувшись, бросилась вон. Конечно, никакой слиток забирать не стала, не до него. Но, вернувшись к себе в ложницу, замерла – на лавке лежало то самое золото! Княгиня кинулась к двери, крикнула. Вошедшая девка даже испугалась, такой она Рогнеду еще не видела – глаза широко раскрыты, лицо белое, губы дрожат.
– Кто без меня в ложницу заходил?!
– Никого…
– Врешь! Только что кто был?!
– Никого! Не только в ложнице, во всем тереме никого, князь уехал.
– Иди, – махнула рукой Рогнеда, обессиленно опускаясь на лавку.
Неужели действительно боги распорядились так, чтобы она всю жизнь уступала Владимиру и терпела от него обиды и даже надругательства? Что еще сказала колдунья? Ее жизнь короче жизни князя? Сердце женщины захлестнула смертельная тоска, хотелось выть, метаться по ложнице, кого-нибудь избить…
Рогнеда долго была не в себе, на ее счастье князь уехал из Киева, потому не видел свою жену вот такой – с остановившимся взглядом, искаженным досадой и злостью лицом. Постепенно княгиня опомнилась, стало уже не просто больно, а горько. Взял силой, опозорил, убил отца, мать, братьев, теперь не считается с ее честью, на ложе кого только не бывает… Ну почему у нее такая Доля?! И умереть должна раньше мужа…
Убить себя? А дети? Сыновья еще совсем малы, как они без матери? И вдруг пришло решение – убить Владимира! Рогнеда не верила пророчеству колдуньи, что ее жизнь короче! Если Владимир не только ее, то пусть не будет ничьим! Вся тоска последних лет, вся горечь, вся обида вылилась в это страшное решение.
Рогнеда смотрела в полутьме ложницы на такое красивое и любимое лицо и просто не могла совершить задуманное. Нож в ее руке дрожал как осиновый лист на ветру. Но внутри уже вызрело страшное решение: если не хочет принадлежать только ей, то не будет ничьим! Оскорбленная женщина, готовая мстить за свою поруганную честь, за бесконечные измены мужа, за гибель родных, не думала о том, что потом будет с ней самой… Рогнеда не заметила капнувшей со щеки слезы.
Князь вдруг открыл глаза и перехватил ее руку с ножом.
– Ты?! Ты что?!
Нож со звоном полетел на пол, а Рогнеда метнулась к стене, по привычке прикрываясь меховой накидкой.
Владимир никак не мог осознать, что произошло:
– Ты хотела меня убить?!
И тут княгиня выпрямилась, в ней снова заиграла кровь древнего рода:
– Да! Ты уничтожил мой род, полонил землю моего отца, но теперь не любишь ни меня, ни моего младенца! – Она не смогла бы объяснить, почему говорила только об одном сыне, точно и не было двух других, младших.
Но князь и слушать не захотел ни объяснений, ни оправданий Рогнеды. Он хорошо понял, что теперь рядом с ней даже спать опасно, разъярился:
– Чего тебе не хватает?! Злата, серебра, скоры, челяди – всего вдоволь. Старшей княгиней назвал…
И тут случилось совершенно непонятное, Рогнеда вдруг… разрыдалась. Наружу выплеснулась давнишняя женская обида:
– Ты… с Мальфрид… свадьбу… А меня… только насильно… Даже наряда… не было…
Владимир, как и многие мужчины, не переносил женских слез, сначала опешил:
– Какого наряда?
Жена окончательно залилась слезами:
– Сва-адебного-о-о…
Почему-то вид плачущей Рогнеды окончательно рассердил князя, на миг показалась, что она такая же, как все. Швырнул в сторону что-то попавшее под руку, даже не заметил что, закричал:
– Тебе свадебный наряд нужен?! Одень его и станешь ждать меня вечером здесь же. Только это будет твой последний вечер! В том наряде и похороню!
Владимир выскочил из ложницы, сам не сознавая, что делает, метнулся по терему, пугая гридей и холопов. Крушил все, что попадалось под руку, таким князя никогда не знали. Он мог быть ярым, даже бешеным, но чтоб так!..
А у Рогнеды слезы вдруг прекратились сами собой. Нет, она не испугалась, страха почему-то не было, была опустошенность. Верно сказала колдунья, ее правда, хотя и страшная. Но вместо ужаса предстоящего почему-то наступило спокойствие. Владимир взял силой, полюбив, она покорилась, а теперь вот платит за эту покорность. Надо было убить его в первый же день, хотя бы за родных отомстила. Теперь убить уже не сможет, а он сможет: дети без матери останутся, да еще одного ребенка она снова под сердцем носит… Княгиня долго сидела, глядя в пустоту, потом вдруг велела позвать к себе старшего сына Изяслава. Мальчик еще мал, чтобы ему объяснять родительские споры. Гладя светлую головку ребенка, Рогнеда снова лила слезы. Никого на свете у нее нет, только вот эти мальчишки, но они слишком малы, чтобы защитить свою мать. Ярослав даже не ходит, только ползает, ловко перебирая ручонками. Всеволод совсем кроха. И тут Рогнеда решилась – она должна уехать от князя, забрав с собой сыновей, пусть живет со своими новыми женами, сколько бы их ни было. Но для этого надо, чтобы сегодня вечером Владимир не выполнил своего обещания.
Княгиня приказала достать из своих коробов сшитый когда-то для не состоявшейся свадьбы с Ярополком наряд. Примерила – впору, точно и не родила четверых детей. От последней беременности толстеть пока не стала, надеть можно. Старательно нарядилась, снова кликнула к себе маленького Изяслава. Ребенок поразился наряду матери:
– Ой, мамо, какая ты красивая!
Та едва сдержала слезы, нет, она не должна плакать, сейчас не должна. Достала припрятанный меч, вложила в ручку сына:
– Изяслав, послушай меня. Когда сюда войдет отец, шагнешь ему навстречу и скажешь: «Думаешь, ты тут один ходишь?»
– И все? – Глаза ребенка довольно блестели, ему дали в руки настоящий меч, который тяжело не только поднимать, но и просто держать, но мальчик готов терпеть. Только не понимал, зачем матери надо пугать отца. Но послушался, встал в углу, дожидаясь.
