— Значит, ты любила его… Черного Хвата! Всё это — из-за него!

Артия ответила. Голос ее был тих — однако его услышали все:

— Он был в моей команде.

Голди издала еще один вопль, на этот раз без слов. Она прыгнула вперед, ее клинок описал плавную дугу. Артия отскочила, но кончик жалящей стали всё же успел коснуться ее бедра…

Артия не издала ни звука. Только отступила на шаг, прижимая ладонь к боку. Между пальцами струилась кровь. Даже не взглянув на рану, она отвела руку…

…и ринулась на Голди.

Артия и до этого действовала быстро, но сейчас ее движения стали молниеносными — не уследишь, пока не увидишь конечного результата.

Ее шпага вертелась, как крылья обезумевшей мельницы. Артия орудовала ею так быстро, что казалось, у нее в руках не один клинок, а четыре.

Из этого вихря то и дело вылетали пряди черных волос, клочки зеленого шелка с золотой вышивкой.

А внутри него визжала Голди — но теперь крик был уже не яростный, а отчаянный.

Ее кортик взметнулся вверх — и вдруг исчез.

В очередной раз обезоруженная Артией Стреллби, Малышка Голди без сил опустилась на землю.

Артия стояла над ней, тяжело дыша, но ее глаза и лицо оставались неподвижными, как у статуи.

— Подними!

Голди тихо всхлипнула.

— Возьми свой кортик, Малышка Голди, подними свой быстрый клинок. Мы еще не закончили.

Малышка Голди подняла голову. Лицо у нее было бледное, окровавленное, глаза полны слез. Его обрамляли неровные космы спутанных черных волос. Она повернулась к своим людям:

— Ах вы, ленивые свиньи! А ну, подойдите сюда и помогите мне прикончить эту дрянь!

Артия не удостоила Голдиных пиратов даже взглядом. Но команда «Незваного» взорвалась праведным гневом. Эбаду даже пришлось прикрикнуть на них:

— А ну, стойте! Смотрите, разве кто-нибудь из них достал оружие?

И действительно, ни один человек из команды «Врага» не шелохнулся.

Они смотрели на свою капитаншу, скорчившуюся на земле среди обрывков платья и волос, побежденную, поверженную, — и никто из них не сделал ни шагу.

— Я из вас потроха выну, — завизжала Малышка Голди. — Протащу вас под килем! Натру солью ваши гнойные раны! — Неуловимым движением она схватила кортик, вскочила и снова бросилась на Артию.

А Артия отступила в сторону на один шаг, как в танце, и ударила Голди по правому запястью.

Клинок выпал из онемевшей руки черноволосой пиратки.

— Подними!

— Ах ты… ах ты, стерва! — Голди заплакала, громко всхлипывая и утирая сопли.

Артия взмахнула шпагой и срезала еще одну прядь с головы Голди. Та заплакала еще громче.

— Прости, — сказала Артия. — Но всё-таки подними кортик. Давай продолжим.

Голди растирала онемевшую руку. Неожиданно из ее правого рукава выскользнул еще один кинжал. Она попыталась вонзить его в Артию, но та парировала удар рукоятью шпаги.

Голди, вся в слезах, стояла, согнувшись пополам.

Артия подошла к ней, подняла с земли кортик и ласково вложила его в руку Голди.

Та выронила клинок.

— Ах, Боже ж мой, — вздохнула Артия.

И терпеливо подняла кортик. Едва она выпрямилась, как Голди попыталась ударить ее кулаком, но Артия легко отвела ее руку и снова протянула ей кортик.

Голди вцепилась в него и сделала глубокий выпад.

На этот раз Артия отбила клинок с такой силой, что кортик взметнулся вверх и, описав широкую дугу, полетел вниз с обрыва. Голди отпрянула назад и, потеряв равновесие, рухнула на поросшие травой камни у ног Артии.

— Хватит, — простонала она.

— Прости, не расслышала.

— Хватит! — завизжала Голди. — Сдаюсь! Больше не могу! Не могу!! Не могу!!!

— Вот оно что, — Артия посмотрела на Голди сверху вниз. — Сдаешься. Насколько я помню, твой отец, Золотой Голиаф, не признавал поражений. И пленных не брал…

Уничтоженная Голди смотрела снизу вверх на лицо Артии — бледное, залитое кровью, с черными глазами, неподвижное, как у статуи.

Артия склонилась над ней.

Окаменев от ужаса, команды обоих кораблей смотрели, как серебристый клинок дважды порхнул перед лицом Малышки Голди.

Артия выпрямилась.

Потом до зрителей донеслось рыдание Голди:

— Что ты наделала?!

— Оставила тебе кое-что на память. Считай, тебе повезло. Ты будешь до конца жизни носить на себе метку Пиратики.

Голди потрогала щеку, возле верхней губы. И снова завизжала:

— Она меня изуродовала! Нарисовала на лице скрещенные кости! На моем красивом лице! Прикончите ее, гнусные свиньи!

Но пираты Голди по-прежнему хранили молчание, лишь сплевывали на траву. Первым заговорил мистер Зверь, всё еще держась за покрасневший нос. Но обращался он не к Голди, а к Артии:

— Капитан Пиратика, вы победили. Больше она не пуленепробиваемый капитан. И, стало быть, приносит несчастье. Ее отец покоится на дне морском. Возьмите нас к себе, капитан Артия. Мы будем служить вам верой и правдой. — И команда «Врага» во всё горло закричала: «Да, да!» — Мы пойдем за вами до конца.

Артия подняла голову и зловеще расхохоталась. И в этот миг небо и море слились воедино.

Страшный металлический гул заставил всех повернуть головы.

Из первого моря встало второе. Оно надвигалось широкой, бурлящей стеной пенистых волн. Эта волна не была ни синей, ни коричневой, она напоминала цветом темную патоку, а на вершине ее искрились белоснежные гребни. Волна оглушительно ревела, приближаясь.

За спинами у людей, над обрывом, загалдели попугаи. Планкветт уселся на плечо к Эбаду и издал пронзительный вопль.

— Ну и высокая же волна!

— Не меньше мили…

— Выше утеса! На нас движется потоп!

Стремительно надвигающаяся катастрофа объединила обе команды. Люди — в том числе и Артия — стояли и с ужасом смотрели на вздыбившееся море. Только Голди сидела в стороне на травке, спиной ко всему миру, и прижимала платок к изуродованному лицу.

Громадная волна начала складываться пополам. Она распространялась по поверхности моря, и оно спешило вверх, ей навстречу. К острову приближалась стена воды.

Сверкнула молния, прогрохотал гром. Небо потемнело, будто поздним вечером.

— Назад! — закричала Артия. — Лягте и прижмитесь к земле. Все до одного!

— Да, — согласился Эбад. — В лучшем случае волна ударит в утес…

Скала у них под ногами загудела. Всё еще волоча за собой сундук, который и привел их сюда, люди отступили назад, под защиту деревьев. На ветвях расселись сотни нахохлившихся попугаев. Они молчали.

Вода с грохотом ударилась в отвесную стену утеса. В небо белым фейерверком взметнулись брызги, и на людей обрушилась пелена соленого, жгучего дождя. Он налетал тремя порывами, но второй и третий были уже не такими жестокими.

Потом были и другие волны — люди слышали, как они бьются о стену утеса, но уже ничего не видели, не чувствовали вихрей пены и дождя.

— Этот остров проклят, — всхлипнула Голди. Никто не обратил на нее внимания.

В траве журчали соленые ручейки.

Артия посмотрела на Феликса. Он стоял среди деревьев, руки всё еще связаны за спиной. Потом она подошла к краю утеса.

Остров Сокровищ скрылся под водой, как, вероятно, не раз случалось в прошлом. Вода стояла почти у самых ног — всего футах в пятнадцати под обрывом. Она была темна, как небо, и покрывала всё — и пляж, и лес, где начинался Подъем Десетмилла. Даже верхушки самых высоких деревьев скрылись в морской пучине.

— Где-то там покоится наш Черный.

— И наши шлюпки.

— И корабль тоже. «Незваный» пошел ко дну!

Чуть в отдалении над водой поднималась одна-единственная точка — лесистая вершина холма. Над ней летали тучи попугаев. Холм, как и их утес, стал всего лишь одним из крохотных островков Восточного Янтарного моря.

— Конец, — сказал Эйри. — Мы лишились корабля и навеки застряли на этой скале. Тут мы погибнем от голода и жажды.

— Нет, ребята! — завопил мистер Зверь. — Смотрите — вон ваш корабль! А это еще что? Черт возьми — да и наш тоже!