Не оставался в пренебрежении и городской патримоний. В Париже в XIII в. орден Храма сформировал Вильнёв-дю-Тампль [Новый город Храма], разбив на участки пространство между его «стенами» (его резиденцией в Париже), берегом Сены, улицами Тампль [Храма] и Вьей-дю-Тампль [Старой улицей Храма][526]. Тамплиеры Мас-Деу в 1240–1276 гг. так же поступили с кварталом Сен-Матьё в Перпиньяне: более трехсот актов богатого капитулярия Мас-Деу посвящено заселению этого квартала и разбивке его на участки[527].

Концентрация патримония и укрупнение

Покупка была самым используемым средством в процессе расширения патримония; она вместе с обменом также была излюбленным способом его концентрации и реорганизации. Тевтонское командорство Эттинген располагало владениями в 43 деревнях, у командорства Трир было 51 владение, разбросанное в радиусе 55 километров. Между командорствами Грифштедт и Эрфурт, принадлежащими к баллею Гессен (Марбург), вклинивались Мюльхаузен и Негельштедт, относящиеся к баллею Тюрингия. В 1484 г. ландмейстер Германии уступил целое командорство Процельтен (баллей Кобленц) архиепископу Майнцскому в обмен на территорию Шойерберг, расположенную между командорствами Хорнек и Хейльбронн. В Германии процесс концентрации, предпринятой тевтонцами, остался незавершенным, и для упрощения сбора податей им пришлось создать административные структуры внутри командорства — кастнерство (Kastnerei) и шаффнерство (Schaffnerei) во главе с кастнером (Kastner) или шаффнером (Schaffner) [экономом], смотрителем фермы[528].

Обмены, которые производил орден Сантьяго, имели целью укрепление его позиций в Андалусии. Для этого он уступил некоторые из своих владений на севере Испании, стараясь, однако, не слишком уменьшать ресурсы, которые получал из «тыла»; он никогда не жертвовал, например, своими французскими владениями[529].

Операции по укрупнению владений, скромные, но многочисленные, были направлены на искоренение анклавов. Изучение актов тамплиерского картулярия из Дузана (деп. Од), который для каждой обменянной или купленной парцеллы приводит имена владельцев смежных участков, наглядно позволяет оценить этот муравьиный труд[530]. На более высоком уровне орден Калатравы сумел исключить из своего кампо все анклавы, кроме Вильяреаля, принадлежащего королю, и нескольких владений ордена Госпиталя, прежде всего Вильяр-дель-Рио[531].

Власть над патримонием

В то же время ордены пытались укрепить власть над своими владениями, систематически выкупая или выменивая права, ренты и кутюмы, которые обременяли их собственность и принадлежали третьим лицам. Когда орден получал землю, он старался после этого приобрести все права, обременяющие ее; а когда он получал ренту, он пользовался этим, чтобы приобрести источник дохода, за счет которого она выплачивалась. Все это входило составной частью в сеть феодальных отношений, а ордены опять-таки пытались полностью избавиться от этих связей. «Цитадель» тамплиеров графства Осерского находилась в Сосе, на реке Йонне. Сначала они избавились от могущественных соседей — светских сеньоров и монастырей Осера или Жуаньи. Потом, покупая и выменивая, они с 1250 по 1260 г. приобрели виноградники и ренты, принадлежавшие многочисленным мелким собственникам этого района. Оставался Гуго де Сен-Верен, сеньор, обладавший правом бана в некоторых землях Соса, чьи замковый холм и башня — символы его власти — возвышались по соседству с домом Храма. В 1262 г. он передал этот холм и другие владения Храму и отказался от всех своих прав вершить правосудие высокой и низкой руки. Граф Жуаньи, феодальный сеньор, 23 марта 1270 г. подтвердил это дарение и сам отказался предъявлять свои права на этот фьеф. В ноябре 1272 г. Роберт, граф Неверский, в качестве третьего сеньора в свою очередь подтвердил дарение и отказы. Наконец в 1275 г. граф Осерский Жан де Шалон в качестве последнего сеньора даровал

Таким образом владения Храма, освобожденные от всякой феодальной зависимости, стали аллодами. Разумеется, некоторыми владениями приходилось жертвовать, чтобы получить полный контроль над другими: в 1281 г. госпитальеры Кастилии уступили королю три из своих замков в обмен на королевские права на остальные владения[533]. Но орден Госпиталя, имевший в Старой Кастилии владения и права в 114 деревнях (37 из которых принадлежали ему полностью), так и не сумел целиком присвоить права и доходы, принадлежавшие королю[534].

С конца XIII в. владения и люди военных орденов были включены в королевскую налоговую систему. Ордены пытались выйти из нее. В Испании они старались добиться от короля, чтобы он оставил им права, обременявшие отгонное скотоводство. Это стало одной из причин внутренних конфликтов в Испании в конце средних веков.

Проблематика «границы», очень рано поставленная в Испании, относится также к Пруссии и Святой земле. Средневековая граница была не линией, а зоной столкновений и обменов. Первоначально военная марка, она сделалась зоной первичного освоения земель с замками и укрепленными городами, сетью дорог, общинами свободных поселенцев. Она породила оригинальную экономическую и социальную формацию. В Кастилии и Леоне королевская власть поставила военные ордены на службу своей пограничной политике в качестве инструментов военных действий и социально-экономического контроля. Практика того же рода обнаруживается в Сирии и Палестине в отношении марок, созданных в Триполи и в Антиохии. И даже польские князья призывали военные ордены для защиты и заселения своих границ. Однако между тремя этими границами были различия. В Кастилии монархия всегда умела сохранять контроль над границей, а ордены, даже получив самые обширные территории, всегда оставались на королевской службе[535]. Зато на Востоке государь в конечном счете передавал этот контроль военным орденам. На польских границах ордены вели операции недолго.

Военные ордены и колонизация на латинском Востоке

Здесь ордены получали от князей в дар завоеванные территории или те, которые надо было завоевать. Очень скоро они занялись заселением этих земель. Госпитальеры в 1136 г. получили Бетгибелин близ Аскалона; они привлекли туда колонистов, и в 1168 г. в «бюргерских» держаниях насчитывалось 32 франкских семьи[536]. Тамплиеры, поселившиеся в Доке, и госпитальеры из Рикорданы оспаривали друг у друга воду реки Нааман, вращавшую их мельницы; акты, относящиеся к этому спору (1201–1262), показывают наличие франкского населения и злаковых культур[537]. Дарение госпитальерам в 1142 г. Крака сопровождалось пожалованием обширной территории со множеством деревень и насаждений, которые им поручалось контролировать и эксплуатировать к выгоде латинской власти[538]. У подножия тамплиерского замка Сафед образовался бург, ставший небольшим сельскохозяйственным рынком[539]. Однако надо сказать, что в двух последних примерах франкское заселение имело второстепенную важность: это была не столько колонизация, сколько замирение и эксплуатация зоны, населенной мусульманами. Это скорее пример населенных областей, ставших пограничной зоной, а не настоящей зоны начального освоения.