Кто мне нанес удар – я не видел. Я провалился во тьму. Очнулся связанный по рукам и ногам. Кроме меня на палубе валялось еще с десяток раненых солдат и матросов. Трупы уже выбросили за борт. Низкое солнце озаряло красными лучами и без того алую палубу. На ней толпилась пиратская братва, возбужденная мыслью о предстоящем грабеже. На специально принесенном стуле сидел худой однорукий мужчина, его щеку и губы пересекал шрам, навсегда придавший ему гримасу зловещей усмешки. Длинные каштановые волосы спускались на плечи и лоб. Когда он встряхнул головой, я увидел, что они прикрывают клеймо на лбу. Он мог заработать это клеймо где угодно – в английском или испанском суде, на французских или арабских галерах, на рабовладельческих плантациях.

Застонав от боли в голове, я попытался повернуться и тут же получил чувствительный удар босой ногой по ребрам.

– Лежи спокойно, испанец, или я отрежу твой длинный нос, которым ты вертишь без надобности!

Я больше не собирался напрашиваться на удары. Я увидел то, что хотел. Сзади меня на палубе лежал Адепт. Связанный. Живой.

Начался скорый и не праведный суд. Однорукий капитан пиратов, развалившись на стуле, поглаживал длинными пальцами лежащий на коленях пистолет. Двое головорезов привели едва держащегося на ногах капитана Родриго Маркеса.

– Почему ты не сдался на милость победителя, когда увидел наш флаг? – небрежно осведомился однорукий.

– Потому что не слишком надеялся на эту милость. О твоих милостях, Клейменый Джек, ходят легенды.

– Эти легенды не лгут, ты прав. Но тогда, у вас была бы надежда. Теперь же ее нет.

– Я богатый человек, – без всякого воодушевления и заискиваний, спокойно произнес капитан. – Мои родственники могли бы дать богатый выкуп.

– А разве легенды не говорят о том, что Клейменый Джек не берет выкупов? Тебе не повезло.

Капитан Родриго гордо выпрямился и насмешливо произнес:

– Говорить, что тебе придется несладко на том свете, вряд ли стоит, ты и сам знаешь, что твоя душа безвозвратно погублена. Но еще на этом свете ты до дна изопьешь самую горькую чашу. Будь ты проклят!

– Может, и буду, только не твоими мольбами, – ухмыльнулся Клейменый Джек и разрядил в Родриго пистолет. Тело тут же выбросили за борт. Капитана мне было жалко. Конечно, он отличался жадностью, но все-таки помог нам. Если бы он знал, что, приняв нас на «Санта-Крус», подводит черту под собственной жизнью…

– Тащите следующего. Надеюсь, он доставит нам больше удовольствий, – крикнул Джек, поднимая новый заряженный пистолет.

Следующим притащили Генри. Толстый лысый пират, державший веревку, которой был связан наш друг, сказал по-английски:

– Этот жалкий стручок силен как бык. Он сломал ногу Мартину и свернул челюсть Томазо Людоеду!

– Да, чтобы свернуть такую челюсть, надо немало потрудиться, – хмыкнул Клейменый Джек.

– А еще он визжал диким голосом, что он твой личный друг и что, если с его головы упадет хоть один волосок, ты вздернешь нас на рее.

– Что же, тут он был полностью прав. Здравствуй, Генри.

– Здравствуй, Клейменый Джек.

– Развяжите его, – махнул рукой атаман пиратской шайки.

И путы тут же спали с него.

– Почему ты избил моих людей, Генри? И вообще какого черта ты забыл на этой испанской лоханке?

– У меня здесь немало дел. Одно из них повидать тебя. И ты знаешь зачем.

– Знаю. И сделаю все, что велит наш обычай.

– У меня просьба к тебе.

– Если она не слишком обременительна…"

– Не слишком. Не убивай пленных. Ты завладел их имуществом. Зачем тебе брать еще и их жизни?

– Не выйдет! – резко отрезал пират.

– Тогда сохрани хотя бы жизни вот этих людей. – Он указал пальцем на меня и Адепта. – Это мои друзья.

– Твои друзья еще не мои друзья. Нет!

– Тогда… Тогда я покупаю их. По сто пятьдесят реалов.

Интересно, откуда у Генри взялись такие деньги?

– Не меньше трехсот за каждого!

– Двести – и по рукам!

– Хорошо, двести пятьдесят.

– Договорились.

Торг закончился в нашу пользу. Похоже, наши жизни были спасены. Но вдруг лысый толстяк заорал, тыча в меня пальцем:

– Он же убил Большого Дика! Дика любили все, а ты милуешь его убийцу!

– Большой Дик уже в аду, – резонно заметил пиратский капитан. – Ему все равно.

– Нет. Убийцу Большого Дика надо разрезать на куски, – проговорил второй пират, низенький, кривоногий, в красной повязке на голове.

– Это тебя надо разрезать на кусочки! – вдруг сорвался я. Просто не выдержал последних переживаний. – Как, наверное, разрезали на кусочки твою мать, которая была грязной сукой, почти такой же, как и твой отец!

– Ну-у… – Кривоногий бросился вперед и взмахнул над моей головой ятаганом…

Прогремел выстрел. Пуля из пистолета капитана пробила кривоногому спину, но смертоносная сталь все же обрушилась на мою голову. И я опять погрузился во тьму.

Голова раскалывалась. В ней гудело так, словно внутри работала кузнечная мастерская. Меня сильно тошнило, но главное – я был жив. Я с трудом поднял Руку и ощупал место, куда пришелся удар. Голова была забинтована. Главное, что я цел. Видимо, когда кривоногого настигла пуля, ятаган в его руке повернулся и мне достался удар плашмя.

Я лежал на чем-то мягком. Надо мной раскачивался фонарь. Похоже, немного штормило. Я застонал и попытался приподняться. Чьи-то руки помогли мне усесться. Я находился в тесной каюте, заваленной тюками…

Надо мной склонился Генри:

– Как вы себя чувствуете?

– Получше, чем покойник, но похуже, чем живой человек. Где я?

– На «Альбатросе», фрегате Клейменого Джека. Я выкупил вас и Винера, и теперь вы – моя собственность.

– Это очень приятно. Надеюсь, у тебя нет железных рудников. Где остальные?

– Где им и положено быть. Разграбив галион, Клейменый Джек пустил его ко дну вместе со всеми людьми. Такого не позволял себе даже Морган.

– Ох! – Я снова застонал. Несколько сот человек погибли по воле этого клейменого чудовища! Меня будто еще раз ударили ятаганом по голове.

– А что вы хотели? Клейменый Джек – самый отпетый и кровожадный супостат в этих морях. Рассказывают, он взял один из испанских прибрежных городов и, как принято, приступил к пыткам жителей, требуя золото. Когда ему заявили, что золота нет, он рассек грудь одного из горожан, вырвал сердце и надкусил его. И добился своего… Кстати, в те времена он еще так не озверел.

– Что он сделает с нами?

– Думаю, ничего. Несмотря на дурной и чересчур суровый характер, он человек слова. Он высадит нас в каком-нибудь удобном месте, Отдыхайте, вам надо быстрее выздоравливать. – Генри дал мне попить и ушел, а я провалился в сон.

День был или ночь – не знаю. Я проснулся от того, что Генри тормошил меня за плечо.

– Вставайте, Эрлих. Нас всех хочет видеть капитан.

– Что ему надо?

– Похоже, мы здорово влипли.

В сопровождении нескольких вооруженных матросов, поглядывающих на меня, как мне показалось, с некоторой опаской, я проследовал в капитанскую каюту. Там нас уже ждал Адепт.

Клейменый Джек катал ладонью по столу три огромных жемчужины. Он посмотрел мне в глаза, в его лице читалось любопытство.

– Где ты подобрал этих людей, Генри?

– Они спасли мне жизнь. Я их должник. Они мои друзья.

– Друзья! – Капитан ударил по столу с такой силой, что жемчужины подпрыгнули и упали на пол. – Джованни!

В каюту, почтительно согнувшись, проскользнул Джованни.

– Ты-то вряд ли считаешь их своими друзьями.

– Нет, капитан, это не мои друзья.

– Да? И почему же?

– Они адовы отродья.

– Неужели? Рассказывай.

Джованни кратко изложил историю погони за нами по всей Испании, а заодно и стычку с Аррано Бернандесом.

– Капитан, они продали душу дьяволу. Они приносят несчастья всем, кого коснутся. Шторм. Вы видели когда-нибудь такой шторм, как вчера?

– Никогда.

– Это все он! – Джованни указал пальцем на Адепта. – Он стоял на палубе и весь горел, как свеча, сатанинским пламенем, выкрикивал богохульные слова и призывал все силы ада на наши головы. После шторма обоих едва не выкинули за борт галиона, но их языки Длиннее даже их шпаг.