— Ты здорово вырос с того раза. Ты вырастешь высоким, это видно. Помнишь меня?
Мальчик кивнул:
— Да, капитан де Ган. А Сабля все еще с вами?
Пьер хмыкнул, весьма довольный.
— Да. Жаль только, коня уже отправили в Мец, я бы снова его для тебя оседлал.
— А можно я на нем покатаюсь, когда вы вернетесь с войны?
— А сколько вы здесь пробудете? Я сделаю все возможное, чтобы разбить пруссаков до твоего возвращения в Англию. — Пьер улыбнулся.
— Я не вернусь в Англию, буду только на каникулы приезжать. Я буду учиться в коллеже Сен-Николя в Париже.
— Правда? — медленно проговорил Пьер. — Значит, ты сможешь прокатиться на Сабле, когда окончится война. Если мама разрешит, конечно. — Он вопросительно посмотрел на Луизу.
Она не видела причин отказывать. Раз уж Стефани сама потворствует встречам отца с сыном, то ей больше и желать нечего. Ей необязательно участвовать в каких-то забавах, которые могут прийти им в голову.
— Только по воскресеньям, когда не будет занятий, и если у Катрин не будет других планов. Я вернусь в Лондон сразу же, как только Поль Мишель пойдет в школу, — произнесла Луиза.
Пьер выпрямился, покровительственно опустив руку на плечо мальчика, и спросил:
— Ты, наверно, хочешь посмотреть поближе на паровоз? Мы с тобой еще поговорим на перроне, перед тем как я уеду. — Пьер сделал знак чиновнику и оставил мальчика под его присмотром. Он и Луиза стали прогуливаться среди деревьев. Найти уединенное место оказалось невозможным, их было видно отовсюду. Он сказал, что слышал от Поля Мишеля про ее лондонское ателье, когда они встречались с ним в Тюильри.
— Уверен, что ты по-прежнему процветаешь, — добавил Пьер, — но как твой брак? Ты довольна?
Она ответила, не поворачивая головы, что овдовела.
Они в молчании прошли еще несколько шагов, пока он обдумывал ее слова.
— Значит, никакие личные обязательства больше не связывают тебя с Англией. Поль Мишель будет учиться в Париже. Здесь все твои старые друзья. Среди них буду и я, когда вернусь с войны.
Луиза понимала, о чем он говорит. Он просит, чтобы она передумала, чтобы осталась в Париже и они снова могли бы встречаться, несмотря на все проблемы, которые так и остались нерешенными. Она медленно покачала головой. Пьер остановил ее, взял кончиками пальцев за подбородок и заглянул ей в глаза.
— Я отказываюсь примиряться с тем, что все кончено, — он буквально продышал эти слова, чтобы их никто не мог подслушать. И посмотрел на нее еще пристальней. — Скажи мальчику, кто я. Я хочу, чтобы он знал.
Их прервал чей-то вежливый кашель. Это шедший за ними конюший дал знать о своем присутствии.
— Император собирается садиться в вагон, капитан.
Время вышло. Но Пьер еще несколько секунд настойчиво смотрел ей в глаза.
— Скажи ему! Если уж ты ничего больше не можешь обещать, то окажи мне хоть эту одну-единственную милость.
— Скажу, — взволнованно пообещала она, не зная, правильно ли поступает. Но разве можно отказать человеку, отправляющемуся на войну?
Пьер кивнул, не скрывая своего волнения, и отдал ей честь, отступив на шаг назад. Она смотрела ему вслед, пока он не исчез в толпе придворной челяди, скрывшей садившегося в поезд императора. С жутким шипением императорский поезд начал отходить от маленькой станции. Она видела, как император машет оставшимся на перроне и как трепещет в руках наследного принца белый платок, но Пьера не увидела. Не сомневаясь, что он наверняка увидит ее из одного из этих вагонов, она послала воздушный поцелуй.
По пути в Париж Поль Мишель был как-то особенно молчалив. Он сидел на противоположном углу сиденья и некоторое время глядел в окно. Потом спросил:
— Капитан де Ган — мой отец, ведь так?
Неожиданный вопрос застал Луизу врасплох, но она не подала виду.
— Да, — ответила она спокойно. Раз уж правда вышла наружу, то лучше сказать сейчас. — Он твой отец. Как ты догадался?
— Когда я узнал, что означает слово «ублюдок», то спросил у мистера Расселла, не его ли я сын. Он ответил, что ему бы этого очень хотелось, но нет, и что мой отец — храбрый француз, и я должен им гордиться.
Луиза на секунду закрыла глаза. Милый Уилл. Как это на него похоже — подобрать в такой щепетильной ситуации нужные слова. Она будет вечно ему за это благодарна.
— Да, ты должен гордиться, — подтвердила Луиза. Твой отец не раз получал награды из рук императора за проявленную отвагу. Но мне не совсем понятно, как ты пришел к такому заключению.
Поль Мишель посмотрел на нее снисходительным взглядом, как бы желая сказать, что женщина не в состоянии оценить мужской ум.
— Я вычислил это из всего того, что ты когда-то говорила, потом еще тетя Катрин обронила пару фраз, когда думала, что я сплю. Потом еще тот случай после детского праздника в Тюильри, когда я не мог понять, отчего ты так расстроилась. Ну, я просто сложил два и два. Еще мистер Расселл сказал, что мой отец был военным офицером и что это император помешал вам пожениться. Он сказал, мама, что ты ни в чем не виновата и что я не должен стыдиться того, что родился вне брака. Когда капитан де Ган пожал мне руку на перроне, он произнес: «Прощай, сын мой». Когда императрица поцеловала наследного принца, она приказала ему выполнять свой долг, а капитан де Ган сказал мне: «сын мой».
— Теперь тебе почти все известно. — Луиза показала на место подле себя. — Садись рядом. Я расскажу тебе все, что знаю про дом твоего отца, про его детство и вообще все, что смогу вспомнить и что ты должен знать. — И за те последние километры, что оставались до Парижа, Луиза с сыном сблизились так, как никогда ранее.
Через пять дней император со своими войсками одержал победу в кровопролитной битве на немецкой земле. В Париже хлопали пробки от шампанского, в городе воцарилось веселье, однако это были последние хорошие новости с фронта. Ситуация изменилась почти мгновенно. Французские солдаты были разбиты наголову и отброшены прежде, чем подоспели для подкрепления русские войска. В газетах стали поговаривать о грубых стратегических ошибках и плохой подготовке к сражению. Негодование против императора росло с каждым отступлением, каждым позорным разгромом. Народ был обозлен, и политические враги императора уже не скрывали своего отношения к нему. Луиза видела, как город меняется на глазах, в воздухе стоял столь хорошо знакомый запах революции. Императрица вместе со своим двором вернулась в Тюильри в качестве регентши и стала действовать решительно — объявила военное положение и сделала еще кое-какие шаги, чтобы сохранить династию.
Луиза получила срочное почтовое сообщение от Уилла, который требовал, чтобы они с Полем Мишелем незамедлительно вернулись в Англию, но она не могла этого сделать, даже если бы захотела. Катрин заболела. В первый день учебы Поля Мишеля Катрин стояла под проливным дождем возле соседнего полицейского участка, дожидаясь, когда вывесят последние списки убитых и раненых. Все и так было слишком мрачно, и ей хотелось избавить Луизу от шока, который она испытает, прочитав ужасные новости, набранные бездушной типографской краской. По счастью, Пьера в списках не оказалось, но проливной дождь и холодный ветер подломили и без того слабое здоровье Катрин, и она слегла в постель с лихорадкой.
Стефани тоже просматривала сводки, полученные императрицей, дрожа от ужаса, что может наткнуться на имя мужа. Она вместе с остальными фрейлинами была в Сен-Клу на банкете, устроенном накануне отъезда императора, но ничего не сказала Пьеру о своей встрече с Луизой. Стефани испугалась так же, как тогда, когда увидела, как Луиза с Уортом выходят из Тюильри, она думала, что Луиза вернулась в Париж, чтобы отобрать у нее Пьера. Как он узнал своего сына на детском празднике в честь наследного принца, было для Стефани загадкой. Когда он рассказал ей про встречу, она успокоилась и была благодарна за то, что он искал ребенка, а не его мать. Тогда-то Стефани поняла, что Пьер никогда не подвергнет ее унижению, никогда не бросит ее, ведь и он в таком случае подвергнется остракизму, а женщина с внебрачным сыном разделит его участь отверженного. Правда, Стефани тяжело переживала его бесконечные измены, но теперь у нее появилась и уверенность, которой она раньше не испытывала. Значит, надо проявить благородство и позволить ему видеться с сыном. Детей у нее никогда не будет. Она любит Пьера, знает, как хочет он иметь наследника. Стефани перестала ревновать к Луизе, уверив себя, что он просто привязан к матери своего ребенка.
