— Ты хотела сказать, «я не осмелюсь»? — с жаром возразила Луиза, подхлестнутая гневом на Нуаре. — Он что, побьет тебя или еще что похуже? Да что же он такого сделал, что вселил в тебя такой страх?

У Катрин был такой вид, будто она вот-вот упадет в обморок от столь неслыханной дерзости.

— Не смей больше задавать мне таких вопросов. Твоей маме не понравилось бы, что ты лезешь во взрослые дела.

Луиза взяла вялые ладони Катрин в свои и с нежностью и отчаянием покачала головой:

— Моей маме было бы еще невыносимей, чем мне, видеть страдания человека, которого она любит.

Катрин отдернула руки:

— Ладно, хватит. Тебе вовсе незачем забивать этим голову. Он сам когда-нибудь уйдет, вот увидишь. Ведь меня всегда бросают. — В последней фразе прозвучала затаенная горечь, она вспомнила Анри Берришона, но она задушила это воспоминание и заговорила уже твердым голосом: — Пока Жан Франк ходит сюда, давай попытаемся сохранить мир. Это все, чего я прошу. Просто давай не будем выводить его из себя. — На лице Катрин выступила бледность при одной мысли, что это может произойти. Даже самые незначительные проявления его садизма превосходили все, что ей когда-либо доводилось испытывать.

Луиза промолчала. Она сама отыщет какой-нибудь способ вызволить Катрин из его цепких лап. И она стала искать решение с тем же упорством, с каким подходила ко веем важным вопросам. Прежде всего, решила Луиза, необходимо узнать, где он живет. Девушка дождалась его за углом магазина, где он работал, и проследила за ним до дома. Ехал он в экипаже, что ее удивило, поскольку занимал не самый высокий пост. Не будь на улице такого плотного движения, Луизе не поспеть бы за лошадьми, но ей удалось разглядеть ворота, в которые свернул экипаж. Это был великолепный большой дом, и она приходила туда несколько раз, чтобы проследить, кто туда приходил и кто выходил из него. Неизменно посещая Катрин, Жан Франк даже и не подозревал, что Луиза только и дожидается случая подловить его. Ей казалось, что она придумала, как это сделать, надо только дождаться, когда появится возможность.

Приходя к Катрин, он снимал в прихожей верхнюю одежду, и каждый раз Луиза передвигала его трость или перекладывала чуть подальше перчатки в надежде, что он про них забудет. Но он не забывал. Однажды вечером из кармана его пальто, когда он вешал его на крючок, выскользнул белый шелковый шарф. Она притворилась, что занята шитьем, и задержала дыхание, надеясь, что он не заметит и не подберет его. Ей повезло. Как только он скрылся в спальне, она вскочила со стула, схватила шарф и спрятала его. И ушла гулять, вернувшись уже после его ухода. Ей было невыносимо слушать стоны Катрин через запертую дверь.

На следующий день она пошла с шарфом к нему домой, специально выбрав тот час, когда он должен находиться на службе. По ее наблюдениям за передвижениями мадам Нуаре, та должна была быть дома, и она спросила ее.

— Пожалуйста, скажите мадам Нуаре, что я принесла вещь, принадлежащую ее мужу, мне хотелось бы ее вернуть, — сказала она уверенным голосом, соответствующим ее лучшей одежде. Слуга оглядел Луизу с головы до ног и оставил ее ждать на крыльце. Вернувшись через несколько минут, он пригласил девушку к мадам Нуаре.

Луиза недаром следила за здешними обитателями и знала, кого сейчас увидит. У четы Нуаре пять дочерей и двое сыновей моложе двенадцати лет, гувернантка, две няни, две горничные и три служанки, не говоря уже про кучера, грума и конюха. Мадам сидела за секретером палисандрового дерева в своем изысканном кабинете, отделанном в холодно-голубых и золотистых тонах, и что-то писала. Отложив перо, властная, деспотичная женщина резко повернулась на стуле. Луиза не сомневалась, что Жан Франк женился из-за денег, и его скаредность доказывала, что семейными деньгами распоряжается жена.

— Я вижу у вас шарф моего мужа, — глубоким, не допускающим возражений голосом произнесла мадам Нуаре, кивнув на шарф с вышитой монограммой, который развернула Луиза. — Я не знала, что он потерял его. Вы, я так полагаю, надеетесь на вознаграждение. — Тут она взглянула на поношенные башмаки девушки, и глаза подозрительно сузились. — А откуда мне знать, что вы его не украли?

Стиснув зубы, Луиза постаралась сохранить спокойное выражение лица.

— Нет, мадам, я ничего не прошу у вас. Но я могу точно вам сказать, где и когда мсье Нуаре его оставил.

— Вот как? Объясните.

— Он обронил его в доме одной гризетки, у которой я служу, там я его и нашла на полу. Понятно, что он его не заметил. Он ничего, кроме нее, и не видит, когда приходит к ней в гости, да оно и неудивительно. Она милейшая женщина.

Казалось, ее слова повисли в воздухе комнаты. Часы севрского фарфора, стоявшие на камине, мелодично отзвонили и пробили одновременно с гулом колоколов Нотр-Дам. Как зачарованная, Луиза смотрела, как зарделась плотная шея и набрякшие щеки мадам Нуаре. Женщина тяжело сглотнула, челюсть у нее ходила ходуном.

— Где вы живете?

— На улице Сен-Мартен. — Луиза осторожно положила шарф на подлокотник дивана. — И я должна вернуться туда. — Она вежливо раскланялась.

— Постойте! — Мадам Нуаре вскинула унизанную браслетами руку и тут же опустила ее на колени, плотно сцепив пальцы. — Как давно эта ваша… э-э-э… гризетка знакома с моим мужем?

— С прошлого октября. Надеюсь, теперь, когда я вернула вам его вещь, нам больше не придется с ним встречаться. Всего хорошего.

Луиза вышла из дома, чувствуя, как утихает внутренняя дрожь. Жан Франк Нуаре больше не придет в их с Катрин квартиру на улице Сен-Мартен. Его супруга позаботится об этом. И с тихим победным смехом девушка заспешила по улице.

Прошла неделя, потом другая, а он так и не появился. Через месяц Катрин обрела уверенность и уже не вздрагивала, если за дверью начинали скрипеть ступеньки. Как ни странно, они не обмолвились ни словом по поводу его исчезновения; Луиза не считала это достойным обсуждения, Катрин же — из суеверного страха, что не стоит лишний раз поминать дьявола. А Жан Франк был самым настоящим порождением темных сил. Только Катрин знала, какие мерзкие желания его одолевали и с каким садистским наслаждением он пользовался ее телом, получая дополнительное удовольствие от сознания того, что она жаждет от него избавиться. Но он исчез, и теперь ей нечего бояться. Она снова повеселела и с готовностью хохотала над каждой шуткой, ее поступь обрела былую легкость, и она стала носить более фривольную прическу, собирая волосы в узел на макушке и оставляя над ушами локоны.

Однажды ночью Катрин возвращалась с работы, всего в нескольких метрах от дома мужская фигура преградила ей путь в неосвещенную арку. Сердце болезненно сжалось от ужаса. Ее глухой стон эхом прокатился по искореженным кирпичным сводам. Но не успела она произнести его имя, как он сшиб ее на землю, яростно набросился на нее и изнасиловал.

Луиза, обеспокоенная тем, что Катрин так задерживается, открыла дверь, высматривая ее во тьме. В лунном свете она увидела, как та ползет по наружной деревянной лестнице, одежда ее изорвана, а избитое лицо обезображено до неузнаваемости.

— Ох, ох, ох, — вскрикнула Луиза, увидев, что произошло с ее подругой, и попыталась помочь ей подняться, чтобы затащить ее в дом. Катрин вцепилась в нее как безумная.

— Это был он, — прохрипела Катрин.

Луиза была в полном смятении и винила во всем себя.

На следующее утро, попытавшись встать, Катрин без сил рухнула обратно на постель. Чем больше она переживала из-за работы, тем чаще начинались приступы головокружения, и о том, чтобы выйти из дома, не могло быть и речи. Луиза надела чепчик и шаль Катрин.

— Я пойду вместо тебя, — сказала она твердо. — Ты меня всему научила. Как-нибудь справлюсь.

— Ни в коем случае! — Катрин пришла в ужас. — Ты опозоришься. Эта работа тебе не по силам. Ты все испортишь. — И она с громким стоном поднесла к пылающей голове руку. — Меня оттуда вышвырнут как пить дать.

— Тебя вышвырнут в любом случае, если ты сегодня не придешь, — сухо возразила Луиза. — Так что попытаться стоит. Пожелай мне удачи.