История не знает сослагательного наклонения. Но, как знать, если бы между Мелокки и Корелли сложились более близкие отношения, то, может быть, певец избежал бы тех ошибок, которые чуть было не привели его к катастрофе в самом начале пути. Во всяком случае, имея такого друга и наставника, какой был у Марио дель Монако, Франко смог бы успешнее, как нам кажется, противостоять «врагу», который преследовал его на протяжении всей карьеры — чувству неуверенности в себе и своих силах. А замечательного старшего друга Корелли получил уже будучи сложившимся и всемирно известным певцом — в лице легендарного тенора и теоретика вокального искусства Джакомо Лау-ри-Вольпи.
Итак, можно сказать, что на протяжении целого ряда лет Корелли учился в основном самостоятельно. Он слушал записи знаменитых вокалистов, при этом старался их не копировать, а найти тот принцип звукоизвлечения, который был бы характерен именно для его голосовых данных. Немало возможностей для самоподготовки давали и посещения оперных театров — в те годы в Италии даже в небольших театрах можно было услышать великих исполнителей. Можно сказать, Корелли следовал совету Энрико Карузо, который писал: «Полезнее всяких занятий — чаще посещать оперу и изучать приемы и манеру пения выдающихся певцов.
* Монако Марио дель. Моя жизнь, мои успехи. С. 41 — 43.
Такой путь нагляднее и поучительнее даже указаний и пояснений преподавателей. Но главное не в том, чтобы заниматься подражаниями, а в изучении на примере того, как с наибольшим успехом использовать свои собственные данные. В этом — самое лучшее ученье»*.
В 1950 году Франко участвовал в прослушивании для поступления на курсы в театр «Комунале» во Флоренции. Он был допущен к занятиям, однако молодого певца не вполне удовлетворили методы преподавания, тем более, что возникли трудности с проживанием в незнакомом городе. Опять-таки — через три месяца — Корелли принял очередное решение прекратить учебу и покинул Флоренцию крайне неудовлетворенный.
Однако вскоре Корелли при поддержке маэстро Гвидо Сампаоли принял участие в одном из многочисленных конкурсов вокалистов. Организатором его был Центр экспериментальной оперы в Сполето. Казалось бы, для Франко это была прекрасная возможность блеснуть своими очевидно незаурядными вокальными возможностями. Однако, в отличие от многих прославленных коллег певца, которые на первом же публичном выступлении производили фурор, чуда не произошло: молодой тенор банальнейшим образом «провалился» и уехал в родную Анкону в крайне подавленном настроении. Что оставалось делать? Немало молодых и талантливых исполнителей, потерпев первое крупное поражение, падают духом и расстаются с надеждами на оперную карьеру. Корелли же, несмотря на депрессию, продолжал заниматься по своей в высшей степени оригинальной методике и в следующем году, преодолев обиду, вновь отправился искать удачи на тот же самый конкурс.
Отбор исполнителей для обучения и стажировки в театре происходил в Риме в театре «Арджентина». Кандидатов было более двухсот человек, и комиссии пришлось многих отчислить уже при первом же прослушивании.
* Цит. по кн.: Назаренко И. К. Искусство пения: Очерки и материалы по истории, теории и практике художественного пения. Хрестоматия. М., Музыка, 1968. С. 146.
В день выступления Корелли у входа в театр встретил дирижера Оттавио Дзиино, который еще год назад был среди тех, кто высоко оценил голос начинающего певца. «Корелли, если тебя и в этом году не примут, я ухожу в отставку!», — полушутя-полусерьезно бросил певцу маэстро. Это было неплохим напутствием, заметно улучшившим настроение конкурсанта.
Комиссия подобралась из лиц достаточно авторитетных. В нее в числе прочих входили: Алессандро Бустини из Консерватории «Санта-Чечилия», Джузеппе Бертелли из Римского оперного театра, критики Марио Ринальди и Фернандо Лунги и даже кто-то из членов итальянского правительства.
Для выступления Корелли выбрал арию Радамеса. Вот как об этом важнейшем в его биографии событии вспоминает спустя многие годы сам певец: «Романс я исполнил с необычайной легкостью. Никогда больше мне не удавалось так петь, к тому же великолепно удался си-бемоль, я так долго держал его, что мне в конце концов даже стало стыдно!». Если послушать записи этой арии в исполнении Корелли в период его наивысшего расцвета*, где фермата в конце арии кажется действительно бесконечной, и соотнести это с заявлением Франко о том, что так спеть Celeste Aida ему больше не удавалось, — то не покажется странным тот факт, что мнение комиссии оказалось практически единодушным: появился новый незаурядный голос!
Корелли был тут же принят на первый курс, набрав наибольшее количество баллов, причем двое из членов комиссии были весьма удивлены, что конкурсант еще не пел в театре**.
* Например, со спектаклей «Метрополитен Опера» 3 марта 1962 года с Габриэллой Туччи в главной роли или 13 марта 1966-го с Леонтин Прайс.
** Очень странный факт: при среднем балле 7,75 блистательная Анита Черкуэтти на этом конкурсе получила всего 1,8 балла!
В книге о теноре Марина Боаньо приводит фрагмент протокола прослушивания — первый сохранившийся отзыв профессионалов о голосе, который уже через несколько лет будет признан одним из самых замечательных в истории вокального искусства второй половины XX столетия:
«Бустини: Хороший голос, как получилось, что он еще никогда не пел в театре?
Ринальди: У него хороший материал, но он неоднороден.
Бертелли: Голос широкий, сильный, большого диапазона.
Лунги: Голос хорош, звучен, силен и тверд.
Бразиэлло: Хороший материал, и как это его никто еще не заметил?»*
С мая по август 1951 года Корелли обучался в Риме. Программа подготовки включала как работу с голосом, так и сценическое мастерство. Однако не все было гладко — на учебу были выделены слишком скудные средства. Как вспоминал Оттавио Дзиино, для занятий в то время не было даже отдельного помещения, так что репетировать приходилось даже в квартирах преподавателей.
Уровень профессионализма педагогов был очень высоким. Все они готовы были незамедлительно прийти на помощь исполнителю, если у него возникали какие-либо проблемы, и все их рекомендации были исключительно полезны. Правда, при этом и от учеников требовалась предельная самоотверженность и энтузиазм. Разумеется, многие не выдерживали безумного ритма работы — из двухсот принятых к обучению конкурсантов лишь восемьдесят, и то не окончательно, были отобраны для дебюта.
Франко должен был впервые появиться на сцене в «Аиде». Заглавную партию готовила обладательница незаурядного вокального дарования — Анита Черкуэтти. Однако во время репетиций случилось непредвиденное: Корелли, который, казалось бы, идеально подходил на роль Радамеса — красавец, обладатель грандиозного голоса очень красивого тембра, — начал «проваливать» свою партию, будучи не в состоянии допеть ее до конца на должном уровне.
* Franco Corelli: Un uomo, una voce di Marina Boagno. P. 23.
Корелли вспоминает:
«Я был ангажирован петь в «Аиде». Поначалу партия Радамеса, казавшаяся мне слишком простой, трудностей не вызывала. Затем, чем дальше я ее разучивал, тем больше она становилась… не скажу, непостижимой для меня, но… мне не удавалось уловить ту манеру, которая позволила бы спокойно ее исполнить, закончить ее «в голосе». Логично, что дирекция театра тут же отреагировала на это, заявив: «Корелли, если ты не можешь петь в «Аиде», лучше откажись от нее».
Но однажды один из режиссеров, ставивший в то время «Кармен» для другого тенора, сказал мне: «Корелли, попробуй-ка спеть романс Хозе». Я и спел. Тот бросился к директору со словами: «Послушайте, Сампаоли (это был директор Оперного театра в Риме, тот самый, которому я многим обязан в своей карьере), Корелли в «Кармен» просто великолепен!»*. В премьерном для стажеров спектакле «Аиды» Корелли так в итоге и не спел ** (зато этот день положил начало недолгой, но стремительной карьере Аниты Черкуэтти, которая произвела подлинный фурор среди публики). Франко же в кратчайшие сроки выучил партию Дона Хозе. После успешных репетиций 26 августа 1951 года в Сполето состоялся спектакль, с которого и начинается отсчет творческой биографии одного из величайших теноров XX столетия — Франко Корелли.
