— Вообще-то не мешало бы уделить мне немного внимания.
— Ты тоже беременный? — Настя потянулась за новым орехом.
— Что за тон?!
От неожиданного сопротивления этой пигалицы, обычно с обожанием смотревшей ему в рот, Леонида передёрнуло. Это ничтожество, малолетняя соплюшка, ещё несколько месяцев назад скромно опускавшая глазки, соглашавшаяся с мужем буквально во всём и трепетно внимавшая каждому его слову, позволяла себе разговаривать с ним так, как ни одна из трёх предыдущих жён.
— Ты давай-ка снизь обороты, мне нервничать вредно, — как ни в чём не бывало проговорила Настя.
— Интересненькое дело… — с угрозой протянул Тополь. — Значит, человек пришёл с работы, уставший, голодный…
— Мне покормить тебя с ложки или уже начинать тренироваться вскармливать грудью? — Настя вскинула брови и с удовольствием отметила, что лицо мужа вытянулось. — Если ты плохо слышащий, могу повторить: ужин на плите. Где стоят тарелки, ты знаешь.
— Это что за нововведения? Кто у тебя сегодня был?! — Тополь почувствовал, как в лицо ударила кровь. — Кто научил тебя подобным штучкам?! В доме не прибрано, бельё не переглажено…
— Пшено от риса не отделено, и семь розовых кустов еще не расцвели, — закончила за мужа Настя. — Во-первых, прекрати орать, а во-вторых, я тебе что, бесплатная домработница? Если тебе нужна свежая рубашка — утюг в шкафу, возьми и погладь сам, слава богу, руки-ноги есть. Что же касается пола, пыли и всего прочего, с сегодняшнего дня я убираться не намерена, это слишком губительно для моего здоровья и здоровья нашего будущего ребёнка.
— Полагаешь, утонуть в грязи для твоего здоровья будет лучше?
— А почему мы должны утонуть в грязи? — Настёна наивно захлопала ресницами.
— Потому что если в доме не убираться, то так скоро и произойдет, — наставительно проговорил Леонид. — Это жизнь, девочка, и ты должна понять, что кто-то должен вытирать пыль и мыть полы, выносить мусорное ведро и чистить раковину.
— А почему бы этим не заняться тебе? — Настя в упор уставилась на Леонида.
— Мне?! — от неожиданности Тополь лишился дара речи.
— Тебе, — Настя взяла с блюдца последний орешек и, секунду подумав, протянула его мужу. — Хочешь?
— Я буду мыть полы?! — синие глаза Тополя потемнели от негодования. — Ты соображаешь, что говоришь?! Ещё скажи, что я должен чистить сантехнику и варить манную кашу!
— А почему бы и нет?
— Да ты совсем с ума сошла! — от возмущения глаза Тополя чуть не вылезли из орбит. — Это что, мужское дело? Застрять между половых тряпок и алюминиевых кастрюлек — это дело?
— Конечно, намного приятнее прийти с работы, упасть в кресло и умирающим голосом потребовать себе еды, — не моргнув глазом, парировала Настя. — Скажи, милый, а в трёх предыдущих браках ты тоже жил тунеядцем?
— Откуда ты набралась этой гадости?! — взъярился он. — Надо же, столько времени была такой тихоней, и на тебе, выдала.
— А ты думал, я буду сопеть в тряпочку до пенсии?! — впервые за всё время разговора Анастасия повысила голос. — Значит так, слушай меня внимательно и запоминай. Всему на свете приходит конец, и терпению тоже. Если ты собрался строить семью — строй, а не виси у меня на шее ярмом. Я говорю тебе это в первый и последний раз, повторять больше не буду. Или ты берёшься за ум и начинаешь жить по-человечески, а не как амёба, или я собираю вещи и ухожу от тебя насовсем к матери.
— Ну, это мы ещё поглядим… — криво усмехнулся Леонид, но в тот же момент отчётливо осознал, что его беззаботная жизнь кончилась.
* * *
— Это ещё что, вот у Вички парень чего отчебучил! — подцепив ложечкой густое клубничное варенье, Алёна быстро поднесла ко рту и слизнула готовую сорваться вниз каплю. — Пошла она позавчера со своим Витькой на свидание. Назначила у «Пушкина» на пять, а сама явилась почти в шесть, ну, вы же знаете Вичку! Ей прийти вовремя — нож острый. Витька стоит, с ноги на ногу переминается, от холода уже весь сине-зелёный, того и гляди Снегурочкой станет. — Представив Витьку в новогоднем костюме Снегурочки, Алёна заразительно засмеялась, а следом за ней захохотали и остальные девчонки. — Стоит, значит, этот страдалец, ждёт. Куртка нараспашку, рубашка на двух пуговицах, будто не март, а лето красное. А наша Вичка и не торопится, цену себе набивает.
— Донабивается, — Юля развернула шоколадную конфету и отправила её в рот целиком. — Как-нибудь опоздает часа на два, придёт, а Витьки и след простыл.
— Хо-хо! — Алёнка лучезарно улыбнулась. — Он что, один на свете? Не будет Витьки — будет Пашка, или Сашка, или всё равно кто, мужиков — как грязи, неужели ещё за них держаться? Молодец Вичка, пусть этот Ромео своё место с самого начала знает. Ты ещё скажи, что это ей следует стоять его ждать! Да он должен быть просто счастлив, что она вообще соизволила прийти!
— И то правда, — согласилась Юля. — Ну, а дальше-то что? Пришла она к «Пушкину»…
— Пришла она к «Пушкину», — продолжила Алёна, — Витька, конечно же, обрадовался. Ну, цветочки там, охи-ахи, — в общем, обычный набор, — махнула она рукой. — Идут они по Тверской, гуляют, наша Вичка между делом присматривает, что бы такое из Витька выудить, а он какой-то странный…
— Денег, что ли, с собой не взял? — от такого страшного предположения глаза Юли округлились. — Тогда зачем на свидание звал?
— Да нет, с деньгами у Витьки всё в порядке, стала бы наша Вичка с нищим шуры-муры разводить!
— А чего ж тогда странный, раз деньги есть? — удивилась Юля.
— Да вот и Вичка сначала никак не могла понять, в чём дело, — Алёна отхлебнула из кружки чай. — А потом выяснилось, да тако-о-ое…
— Ну, что, говори, не тяни! — добавив всем чаю, Настёна присела на табуретку возле подружки.
— Не знаю уж, чего этому гаврику стукнуло, но только он вдруг ни с того ни с сего предложил Вичке выйти за него замуж! Вы представляете?!
— Вот здорово! — обрадовалась Настёна. — И она согласилась?
— Вичка что, дура? — лицо Алёнки вытянулось от удивления. — На хрена ей этот Витёк сдался?
— Но она же с ним встречалась?
— Ну и что из того? Мало ли, кто с кем встречается? Что же теперь за каждого нужно замуж бежать? — Алёнка облизала сладкую ложку с обеих сторон. — Сама посуди, он ей как корове бантик. Квартиры нет, машины — тоже, денежки у него родительские, сегодня есть — завтра нет. И что она с ним будет делать? И потом, у нашей Вички в голове ветер — в попе дым.
— Но он же, наверное, её любит, раз замуж позвал… — растерялась Настя.
— И пусть себе любит, — пожала плечами Алёна. — Разве ему кто-то мешает любить её дальше?
— Ну и правильно сделала, я бы тоже не согласилась, — одобрила поступок Вички Юля. — Чего хорошего замужем? Ещё успею нагладиться да настираться, а, не дай бог, дети пойдут!.. — она трижды сплюнула через левое плечо и вдруг увидела побледневшее лицо Насти. — Настьк, тебя это не касается, ты же по любви замуж пошла. Это я про себя. У тебя же всё в порядке?
— У меня — да, — стараясь казаться уверенной, улыбнулась Настя и тут же почувствовала, что безумно завидует подругам.
Неожиданный приезд девчонок её обрадовал. Сама она никуда не выходила, ноги отекали настолько, что ни в одну обувь Настя просто не влезала, к тому же чувствовала она себя просто отвратительно.
Неизвестно откуда появившийся токсикоз мучил её безбожно, выворачивая наизнанку по сто раз на дню и доводя чуть ли не до истерики. Удачно проскочив эту неприятность в первые шесть месяцев, Настёна попалась тогда, когда уже и не ожидала ничего подобного. Если бы недомогание наступало от запаха какого-нибудь определённого продукта, с этим еще можно было бы как-то мириться, но Настю мутило буквально от всего, и от одного только вида еды к её горлу подступала дикая тошнота.
Весёлая трескотня девчонок на какое-то время отвлекла её от собственных проблем, заставив забыть и о токсикозе, и об отёкших ногах, и о ноющей пояснице. Слушая их болтовню, Настя испытывала чувства радости и зависти одновременно.
