Религиозное пробуждение оказалось притягательным не только для высоких чиновников и офицеров. Молодой студент Академии художеств Андерс Цорн часто посещал один из важнейших храмов движения, Бласиехольмскую церковь, и в 1875 году писал своей «нежно любимой маменьке», что всегда ходит туда по воскресеньям.
Принц Оскар представлял для кругов новой религиозности большую ценность, ведь всякая организация, залучившая королевскую особу, наслаждалась престижем и законными правами такого члена. Порой о нем говорят как о «лидере», но таковым он, безусловно, не был. Типично, что в 1892 году на «национальной конференции» ХСММ принца — в его отсутствие — избрали председателем Союза, хотя он даже не был известен как христианский деятель, но его друг барон Барнеков понимал, как полезно иметь принца на означенном посту. Руководство Союза спросило у Оскара, согласен ли он, и принц согласился. Председателем он пробыл пятьдесят один год.
Набожному принцу хотелось проповедовать, однако выдающимся оратором его не назовешь. В 1898 году в Копенгагене он выступил в церемониальном зале «Вифезда» перед аудиторией, насчитывавшей свыше двух тысяч человек. Услышав об этом, король Оскар сказал сыну, чтобы тот выступал с христианскими речами только в ХСММ и в «солдатской миссии». «Ты не умеешь говорить!» — воскликнул король, славившийся своим ораторским искусством. А принц смиренно подтвердил: «Папенька прав, я плохой оратор».
Когда Оскар II приказал долго жить, принц мог наверстать упущенное. Однако даже те, кто превозносит его деятельность, избегают останавливаться на его риторических достижениях и «лидерских способностях», предпочитая говорить о «ребяческой мужественности» и описывая его как «пастыря и ловца душ». Архиепископ Брилиот и тот признал, что принц не блистал как оратор, но сразу же поспешил похвалить его искренность и простоту.
Понятно, что многие при дворе и в иных кругах более или менее кротко приподнимали брови, когда принц и морской офицер часто и без стеснения выступал в роли учителя воскресной школы. Вопрос в том, не была ли эта его «ребяческая мужественность» оправданна среди малых сих; вероятно, он умел говорить с ними на их собственном языке.
С обезоруживающей прямотой принц Оскар рассказывал и о своих трудностях с правописанием, полагая, что всему виной новомодная метода обучения чтению и письму «на слух». Возможно, проблемы с правописанием, докучавшие ему и его дядюшке Карлу XV, связаны с легастенией, как и у позднейших поколений.
Принц ХСММ, как его прозвали, охотно беседовал с детьми беззакония, указывая на преимущества пути к райскому блаженству; существуют наивные истории, типичные для религиозного пробуждения конца XIX века, о том, как он и его жена беседовали с безрассудными детьми рода человеческого и обращали их на путь истины. Однажды, гласит одна из таких историй, к принцу и принцессе пришел курьером молодой франт с весьма элегантной тросточкой в руке, и, право слово, принцесса Эбба шутя сказала юному снобу: «Красивая у вас трость. Но не лучше ли иметь в жизни опору попрочнее? — И продолжила уже более серьезным тоном: — Господь был мне в жизни посохом и тростью, хорошо бы и вам найти сей посох». И, как положено в такого рода назидательных историях, эти слова взяли юнца за душу и в итоге он стал добрым христианином и даже проповедником.
Принц лично занимался лопарской миссией, строительством по всей Швеции солдатских приютов, где рекруты могли выпить кофе, съесть булочку и послушать слово Божие, вносил средства на монгольскую миссию, но в далекой Азии с миссионерами случались всяческие катастрофы: то их убивали, то они падали духом — и в итоге даже принц Оскар сдался. Еще он регулярно бывал в тюрьме на Лонгхольме и беседовал с заключенными, даже с одним из тех, что взорвали бомбу на «Амальтее», пароходе с английскими штрейкбрехерами, причем при взрыве погиб один человек, — но, увы, бомбист так и остался коммунистом, некоторые случаи оказываются безнадежны.
Религиозность принца отличалась простотой и незатейливостью. Он был пуританин, полностью принимал Библию, однако не стал по этой причине догматиком — злые языки, вероятно, дали бы понять, что догмы потребовали бы от него непомерного напряжения ума; но, с другой стороны, это свидетельствует о здравомыслии. К научной критике Библии, которая тогда начинала выяснять, чтб в Священном Писании может быть исторической истиной, а что относится к литературным и мифическим наслоениям, Оскар интереса не проявлял. Ему это представлялось либо слишком гадким, либо слишком трудоемким, он полагал, что «опасно читать Библию, вооружившись перочинным ножиком, дабы отсекать то, во что не в силах поверить». В те времена добрые христиане всех и всяческих оттенков очень щепетильно относились к морали, и он тоже не разделял мнения, что ХСММ следует быть «терпимым, например, касательно увеселений».
Есть классическая побасенка о немногословном человеке, который побывал в церкви, а потом у него спросили, о чем говорил священник.
«О грехе».
«И что же он сказал?»
«Он против греха».
Вот и принц Оскар был против греха. Так, например, в 1924 году он от имени ХСММ обратился к правительству с письмом, настаивая принять энергичные меры, чтобы воспрепятствовать распространению порнографических изданий, каковые, по мнению принца, становились все более обычным делом. Необходимы законы и установления, считал принц, а если законодательства окажется недостаточно, нужно привлечь к борьбе с безнравственностью почтовое и таможенное ведомства.
В год своей кончины, в 1943-м, принц публично заявил: «За мою долгую жизнь я не припомню времени, когда бы грех завладевал нашим народом с такою силой, как теперь».
К счастью, ему не довелось узнать, чтб можно прочитать черным по белому и увидеть по кабельному телевидению в конце XX века.
История о том, как в молодые годы будущий борец с грехом, критикой Библии и порнографией влюбился и в конце концов женился на даме сердца, весьма трогательна. Познакомился он с нею в 1885 году, когда лечился в Амстердаме у д-ра Метцгера; тогдашняя кронпринцесса Виктория — она-то и рекомендовала Метцгера — тоже находилась в Амстердаме, и одной из ее придворных дам была незамужняя барышня Эбба Мунк из Фулькиля, поместья в уезде Ускеля, неподалеку от города Сало в южной Финляндии.
Принца и придворную даму (годом старше его) сблизила религия. Ранее барышня была помолвлена с неким поручиком фон Розеном, но расторгла помолвку, узнав, что у него есть связь на стороне. Так впоследствии утверждал круг религиозных друзей придворной дамы, и, вероятно, это правда. Принц и придворная дама часто вместе ходили в церковь — даже по тем временам не слишком обычная завязка для романа.
Когда принц понял, что его чувства серьезны и что ему отвечают взаимностью, он отправился к своему венценосному папеньке и сообщил, что хочет жениться на красотке Эббе. После вмешательства благожелательной королевы Софии принцу объявили, что его чувства должно проверить, и целых два года влюбленной паре встречаться не разрешалось. Но принц упорствовал, и после слез, сцен и совещаний с правительствами в Норвегии и Швеции объявили о помолвке. Кронпринцесса Виктория пришла в бешенство, ведь в некотором смысле тут была и доля ее «вины», да и кронпринц Густав отнюдь не обрадовался. По рассказам, церемония оглашения помолвки была отмечена всеобщими слезами, а вовсе не весельем, каковое обыкновенно присуще таким событиям. Как только король Оскар сообщил, что произошло и еще произойдет, Виктория поспешно удалилась.
Помолвка, разумеется, стала неслыханной сенсацией и породила великое множество скверных и злых анекдотов вроде того, что принц Оскар сменил коньяк на монашеский ликер[195], о совсем уж плохоньком юморе лучше умолчать. Пресса откликнулась на само событие положительно, даже консервативные газеты, полагавшие все это непозволительным для династии, писали, подытоживая свои рассуждения, что чисто по-человечески все это чудесно и делает принцу честь; в завуалированной форме принца хвалили за желание сделать возлюбленную законной супругой, а не любовницей. Пожелай Оскар II изменить династические предписания касательно брака, общественное мнение определенно стало бы на его сторону — отвлекаясь от того, что подобная мысль сама по себе противоречива.
