Дама, создавшая этот приют и несколько других солидных учреждений на благо бедных и беззащитных детей, родилась в 1830 году как единственная дочь Оскара I. Планы выдать ее замуж, как полагалось поступать с королевскими дочерьми, не осуществились — частью из-за ее болезни, частью же, вероятно, потому, что она сама не пожелала, а великодушный папенька не стал ее принуждать. Так говорила она сама; когда же при Оскаре II провели закон о том, что женщины могут быть юридически правомочными, она фактически одна из первых ходатайствовала о признании ее таковой.
В четырнадцать лет Евгения перенесла тяжелую простуду и с тех пор страдала «слабогрудостью», так тогда говорили, чтобы избежать более беспощадных выражений вроде «чахотка» или «туберкулез». Уже к тридцати годам болезнь оставила на ее внешности заметный отпечаток, и выглядела она «ужасно желтой и худой». Евгения постоянно находилась под надзором врачей, а лечили ее принятыми в ту пору способами, порой весьма изнурительными — например, жгли в ее комнатах смолу или предписывали пользоваться аппаратом со «сжатым воздухом». Однако благодаря или вопреки всему она дожила до пятидесяти девяти лет, до весьма почтенного по тем временам возраста.
Подобно своей невестке Софии, она горячо симпатизировала тогдашним благочестивым движениям. Юсефина Хамильтон, предмет обожания ее брата Густава, стала ее фрейлиной и связующим звеном; по рассказам, при дворе нажаловались Оскару I, что одна из фрейлин посещает такие места, как Вифлеемская церковь и проч., где проповедовал Карл Улоф Русениус[109], к которому относились весьма неоднозначно. Великодушный Оскар, всегда готовый к благородным поступкам, спокойно ответил: «Что барышня Хамильтон ходит в церковь, где проповедует Русениус, действительно негоже». На лице жалобщика отразилось удовлетворение, а чуткий монарх добавил: «Отныне она будет туда ездить». Засим король издал распоряжение, чтобы впредь барышню Хамильтон доставляли из королевской резиденции на проповеди Русениуса в экипаже.
В круг религиозных интересов Эжени входила и так называемая Лапландская миссия; и хотя можно спорить о ценности христианского учения для наших северных аборигенов, очень важным событием явилось открытие школы для саамских детей в 1883 году, а через пять лет — детского приюта в Ланнаваре.
Вдобавок принцесса была убежденной «противницей вивисекции», то бишь попросту говоря, выступала против мучительных опытов над животными, а кроме того, патронировала тогдашнее Скандинавское общество защиты животных.
В Стокгольмском дворце Эжени занимала четырехкомнатные покои с видом на Лугорден, солнца там было маловато, но всегда очень жарко; в 1861 году для нее возвели первую из построек, составивших впоследствии поместье Фридхем под Висбю, где она и провела большую часть жизни. Она очень активно пеклась об этом поместье. Вероятно, жизнь вдали от стокгольмского двора и независимое существование на положении первой по рангу стали прекрасной заменой семейному бытию, какого она так никогда и не обрела.
Она тщательно проверяла, что именно получат в подарок на Рождество дети из готландского приюта, а Рождество праздновала вечером Дня середины лета, украшая игрушками березку, вручая всем подарки и сочиняя стихи; за отсутствием снежков бросались заранее розданными пучками сена. Маленькие сироты-мальчишки якобы умудрялись по уши засыпать хрупкую принцессу сеном; жаль, рядом тогда не было фотографа.
История о благотворительности, какой в старину занимались дамы из высшего общества, — лоскутное одеяло, где роскошные лоскутки чередуются с потертыми, а в итоге просто с прорехами. Августейшие дамы имели преимущество: они могли побудить к действиям высокопоставленных господ, которые затем отчитывались о результатах, сами же дамы делали не очень-то много. Однако принцесса Эжени — одна из тех, кто весьма активно участвовал в руководстве своими проектами. Братья Карл XV и Оскар II относились к ее благотворительности без особого восторга и пытались убедить ее не растрачивать все наследство матери, которая на старости лет разбогатела, а сберечь хоть немного для их мальчиков.
Как многие добросердечные женщины, не имеющие собственных детей, она собирала подле себя чужих отпрысков. Во дворце устроила игровую площадку с горкой — для племянников, их товарищей и приглашенных детей из семей попроще. И во Фридхеме тоже приглашала детей служащих и из ближней округи, которые не без удивления отмечали, что учтивая принцесса даже в летний зной одета в теплое пальто.
Принцесса Эжени занималась живописью и сочиняла музыку, и тут следует сказать, что одаренность ее ярче всего проявилась в благотворительности. Музыкальные произведения вызывали должный роялистский энтузиазм у религиозной части современников, но в репертуаре не удержались — однако ж картина, запечатлевшая некую фрейлину Беннет и брата Густава, играющих в четыре руки на фортепиано, совершенно неотразима. Работы, написанные Эжени в юности, в большинстве наивны и неловки, с по-детски непропорционально маленькими головами персонажей. Как свидетельства эпохи они порой неоценимы, а порой совершенно очаровательны, хотя изобразительным искусством их не назовешь. Позднее принцесса получила специальное художественное образование, с пропорциями и прочим дело наладилось, однако шедеврами ее произведения от этого не стали. Она научилась справляться с деталями, но, с другой стороны, картины утратили бесспорный и вряд ли непреднамеренный юмор. Трогательное обстоятельство — ей вообще не довелось писать обнаженную натуру, хотя обычно это считается необходимым условием надлежащей подготовки художника. Строгая королева Жозефина решительно ей в этом отказывала. В итоге все же был достигнут компромисс, и принцессе позволили рисовать обнаженную натуру — маленьких детей.
Со временем она стала заниматься преимущественно скульптурой и очень любила работать с глиной. Одетая в артистическую блузу, она ни много ни мало заявила: «…я уже несколько лет моделирую мелкие фигурки, исполненные, конечно же, очень посредственно, но эта работа для меня — приятное занятие. Дни мои слишком коротки при том увлечении работой, что одушевляет меня…»
Целый ряд фигурок, изготовленных из так называемого фарфора-бисквита, продавался у Рёрстранда и у Густавсберга[110], причем часть выручки шла на благотворительные цели. Статуэтки миленькие или поучительные, нередко на религиозные темы, в стиле эпохи. Долгое время говорили, будто самое известное из популярных в ту пору произведений — «Ты не умеешь говорить?», прелестный малыш и собачка недоуменно смотрят друг на друга — принадлежало ей. Но эта фигурка (продававшаяся и в виде фотооткрытки) выполнена англичанином Роулендом Джеймсом Моррисом, и Эжени просто порекомендовала Густавсбергу тиражировать ее, как обнаружила в конце 1970-х искусствовед Мэрта Холькерс, которая много и успешно изучала и прелестные курьезы такого рода.
В последние годы жизни сил у принцессы было не слишком много, но тем не менее она ездила на Готланд; у себя во Фридхеме она была человеком и центром внимания, а не больной старой девой, запрятанной в стокгольмском дворце, где брат бдел о наследстве. В столицу она возвращалась морем, но писала: «Меня бесконечно утомляла поездка от гавани до дворца, приходилось восемь дней лежать пластом, только тогда телесные боли утихали».
Когда Эжени умерла, выяснилось, что в завещании она распорядилась своим полуторамиллионным состоянием так: две трети отошли племянникам, остальное же — многим ее благотворительным учреждениям. Любопытная деталь в картине ее времени. Племянники определенно обошлись бы и без денег тетушки. Но, согласно общепринятым тогда взглядам, «charity begins at home»[111], и это лишний раз подтверждает, что Эжени вовсе не была сумасбродной мечтательницей.
Фридхем перешел сначала к Оскару, сыну Оскара II, который разделял религиозные интересы тетушки, а вдобавок носил титул герцога Готландского вплоть до своей женитьбы, когда потерял и право на престол, и герцогский титул (каков бы ни был от него прок в хозяйстве). Мало-помалу принц Оскар отдал предпочтение имению поближе к Стокгольму, Фридхем же со временем был подарен ХСММ (Христианскому союзу молодых мужчин); в определенное время поместье открыто для посещений, и там устраиваются разные празднества.
