Под импозантной наружностью благородного отца скрывался подлинный Оскар — неуверенный, нерешительный, настолько слабовольный, что в иных кризисных ситуациях, связанных с дерзкими норвежскими подданными, обращался к небезызвестному ныне способу — сказывался больным. В таких случаях он бывал близок к нервному срыву. Неуверенность соединялась с жалостью к себе, которая снова и снова прорывается в его письмах, когда он не бахвалится, подчеркивая свою популярность среди, скажем, студентов и ученого мира Англии; такое самохвальство не подобает никому, тем паче семидесятилетнему почетному доктору. В какой же глубокой неуверенности все это коренится!
Братья Карл XV и Оскар II суть две стороны одной медали — Оскар более интеллектуальный, наделенный даром слова, но явно неуверенный, весьма нерешительный и неизменно стремящийся нравиться народу. Он никогда не упускал случая блеснуть. Когда его сын Густав в результате хитрых и осторожных учительских маневров «малой кровью» одолел выпускные экзамены, Оскар на следующем обеде громогласно рассказывал о своих выпускных экзаменах и как он сам блистал — в самом деле бестактно по отношению к сыну, бесталанному в учебе. Как и в заикании и неуверенности Карла XV, здесь тоже прослеживается воздействие обожаемой, но требовательной матери.
Взгляните, однако, на место Оскара в линии престолонаследия. Вплоть до 1854 года, когда ему сравнялось двадцать пять, он был всего-навсего четвертым номером после папеньки, то есть Оскара I, брата Карла и брата Густава; когда же брат Густав скончался, невестка Ловиса ждала ребенка и вскоре родила сына. Никто, в том числе и ее деверь Оскар, тогда знать не знал, что в скором времени она более не сможет иметь детей. В 1854 году маленький наследный принц Карл Оскар внезапно умер, и Оскар осознал, что именно ему предстоит теперь стать королем после брата Карла. Если, конечно, Карл не женится повторно и не произведет на свет сына.
Ситуация весьма тягостная для столь неуверенного человека, как Оскар, и она наложила на него отпечаток. Вот как он выглядел до того, как стал королем: «Необычайно высокий, худощавый, неуверенный в движениях, со взглядом, постоянно блуждающим вокруг, чтобы высмотреть, здороваются ли с ним и кто именно поздоровался, — таким его видели, когда он пересекал площадь Густав-Адольфс-торг. Часто его сопровождала маленькая герцогиня — рот приоткрыт, на носу пенсне, в большущем кринолине, она шла, держа супруга под руку. Печально наблюдать, как мало замечали герцогскую чету. Все знали об антагонизме между братьями, вернее, об антагонизме короля к более одаренному брату и предположительному преемнику на троне, вдобавок имевшему четырех наследников мужского пола. А общественность всегда держит сторону “сильного на данный момент”».
Стало быть, общественность держала сторону Карла XV.
Однако Оскару довелось царствовать дольше, чем Карлу XV, и неуверенность и бегающий взгляд сменились у него импозантной и внешне самоуверенной величественностью.
Когда летом 1859 года, после смерти Оскара I, Карл XV взошел на престол, он уже знал, что собственным его преемником, по логике вещей, будет брат Оскар герцог Эстеръётландский либо годовалый сынишка Оскара, герцог Вермландский. Карл злился на Оскара и завидовал ему, ведь именно он с четырьмя своими сыновьями скорее всего и продолжит династию. Оскар в свою очередь всю жизнь будет сетовать, что Карл XV держал его вдали от двора и правительства.
Если Карл XV был прост, грубоват, популярен у подданных и не страдал сколько-нибудь значительной неуверенностью в поступках, напротив, зачастую принимал решения слишком опрометчиво, то брат являл собой полную ему противоположность. Их маменька однажды сказала, что Карл делал все, чтобы потерять популярность, но в результате она только росла, тогда как Оскар, делая все, чтобы приобрести популярность, так никогда ее и не снискал.
Различие между братьями прекрасно иллюстрирует и их поэтическая деятельность. Карл XV имел огромные амбиции, сочинял длинные обстоятельные стихи, никогда не получая на них отзывов — вероятно, потому, что они оных не заслуживали, — и вскоре резко прекратил сочинительство. Оскар изначально обладал несколько большим поэтическим дарованием, к тому же был достаточно разумен, чтобы украдкой консультироваться с признанными стихотворцами, которые давали ему дельные советы и помогали сгладить самые скверные корявости. Оскар отличался значительно большей сметливостью, чем старший его брат. А ведь далеко не все впечатлительные молодые поэты так трезво смотрят на собственные произведения.
Еще раньше, в совсем юном возрасте, он послал поэтический перевод в Шведскую академию, не получив никакой награды. Собственно говоря, как переводчик он был лучше, чем как оригинальный сочинитель. Если отвлечься от его неспособности оценить новое в литературе, то и вкус у него был лучше, нежели собственный литературный талант. В 1857 году Оскар анонимно представил сборник «Из воспоминаний шведского флота», ведь как морской офицер он ходил в дальние плавания, а также изучал шведскую военно-морскую историю. За упомянутый сборник Шведская академия удостоила его второй премии.
Насколько же это было «анонимно»? Один, а то и несколько членов Академии наверняка догадались, кто автор. Но ошибки с наградой не вышло, потому что Оскаровы стихи не хуже и не лучше множества других поэтических произведений той поры, ныне благополучно забытых. Тем не менее ему фактически отказали, когда он предложил свои стихи издательству «Боньер». Давид Феликс Боньер сказал своему брату Альберту: «В нынешние мрачные времена общественности наплевать на него и его стихи».
В блестящей компании «отказов, о которых мы сожалеем», в издательстве «Боньер» особое место занимает неравная пара — «Пеппи Длинныйчулок» и Оскар II. Издательство «Нурштедт», благосклонно отнесшееся к августейшему стихотворцу, выпустило множество прибыльных изданий его опусов.
Странное обстоятельство, что королевская особа пишет не хуже других поэтов, снискало ему славу великого скальда. Стихи Оскара II переводились на многие языки. Впрочем, нет ни малейшего повода порицать за эту шумиху его самого, корить следует тогдашнюю эпоху, читающую публику и критиков, которые осыпали его непомерными похвалами. После смерти Оскара его лирику не переиздавали.
На склоне лет он заявил, что юношеские его стихи все же не так хороши, как он надеялся, — высказывание, обычное для большинства поэтов, достигших солидного возраста. Зато убеленный сединами монарх очень гордился созданными к концу жизни «философскими сочинениями», в которых заметны влияния каббалистики, дзен-буддизма и нумерологической мистики. Для позднейших поколений они довольно неудобоваримы и имеют весьма мало общего с тем, что ныне называют философией.
Оставил Оскар и обширные мемуары, изданные спустя пятьдесят с лишним лет после его кончины и обеспечивающие весьма поучительную возможность заглянуть в его духовный мир. Как выяснилось, он был еще реакционнее, предвзятее и равнодушнее к общественному развитию, чем полагали современники. И все же он предстает и более симпатичным. Читатель чувствует, насколько искренне он убежден в пользе своего стремления вспять. Он верил, что в норвежском вопросе предпринял героические усилия, тогда как на самом деле выглядело это пародией, а ныне большей частью комично или трагикомично.
Современной биографии Оскара не существует в отличие от его брата и деда. Вероятно, из уважения к его потомкам. Во всяком случае, профессор литературы и член Академии Мартин Ламм[33] сослался на то, что сын Оскара II, Густав VI Адольф, еще жив, когда Ингемар Хедениус в свое время подал ему эту идею, которая поначалу привела его в восторг. Зато об Оскаре II имеется множество документальных материалов — и собственные его мемуары, и масса компетентных подробных исследований его политики, не говоря уже о вышедшей в 1979 году замечательной книге Гермунда Миканека «Великий скальд», о его отношении к литературе. За отсутствием квалифицированной современной биографии старого короля Оскара книга Миканека лучше многих хваленых биографий. Редко с веселой улыбкой извлекаешь столько поучительного.
