Как могла Александра вообразить невообразимое? Нагорный, бравый матрос и доверенный друг царевича Алексея, уже никогда не придет. Он был расстрелян через короткое время после их прибытия в Екатеринбург. И собственная их судьба уже почти решена.
Исполнительный комитет городского Совета несколько дней назад принял решение — перед лицом белой угрозы немедленно казнить всех Романовых. Организация убийства была поручена испытанному революционеру, рабочему с соседнего Верхисетского завода Петру Ермакову. Впрочем, было решено подождать возвращения из Москвы военного комиссара Голощекина.
«Воскресенье, 14 июля. Прекрасное летнее утро. Почти не спала из-за болей в спине и ногах. В 10 час. 30 мин. большая радость — во второй раз пришел молодой священник.
11 час. 30 мин — 12 час. Все вышли погулять. Со мной осталась Ольга. Я снова весь день не вставала с постели. Днем со мной сидела Татьяна, читала Евангелие.
4 час. 30 мин. Чай. Остаток дня проговорили и раскладывали пасьянсы. Вечером немного поиграли в безик. В большой комнате постелили огромный соломенный матрас, чтобы мне было менее мучительно сидеть.
10 час. Приняла ванну и отправилась спать».
Юровский, который уже знал о том, что семья будет ликвидирована, разрешил визит священника. Этот священник позже рассказал о последней для Романовых церковной службе. Императрица, казалось, чувствовала себя немного лучше, потому что маленький Алексей, в свою очередь, тоже был в несколько лучшей форме и даже смог сам сесть в кресло. Царя, напротив, казалось, одолевали какие-то сомнения. Он выглядел похудевшим и почему-то частично постриг бороду. И великие княжны изменили прически.
Может быть, в это время пленники сознательно старались изменить внешность, чтобы облегчить будущий побег? Если это так, то было слишком поздно, потому что военный комиссар Голощекин уже вернулся в Екатеринбург. Не вызывает никаких сомнений, что он привез приказ ЦК, подписанный Лениным и Свердловым, с предписанием местному Совету немедленно ликвидировать императорскую семью до того, как ее смогут освободить белые. В тот же вечер состоялось заседание Екатеринбургской ЧК, на котором присутствовали председатель местного Совета Белобородов, а также Голощекин и Юровский.
«Понедельник, 15 июля. Серое утро. Позже выглянуло солнце. Я обедала в большой комнате на своем матрасе, как раз в это время пришли женщины мыть полы. Потом я снова легла в постель, и мы с Марией читали. Они дважды ходили гулять, как обычно. Утром Татьяна читала мне Евангелие.
В 6 час. 30 мин. Бэби во второй раз принял ванну. Безик. Пошла спать в 10 час. 15 мин.
11 час. 30 мин. Стало жарко, и я встала с постели… Ночью слышала артиллерийскую канонаду и частые револьверные выстрелы».
Именно в этот самый понедельник Юровский, видимо с целью рассеять подозрения относительно той судьбы, которую он уготовил пленникам, приказал монахиням из монастыря принести на следующий день молоко и яйца. Он даже передал им просьбу Татьяны достать ей ниток для шитья.
«Вторник, 16 июля. Татьяна читала мне Евангелие. Каждое утро в наши комнаты приходит комендант. На этот раз он хотя бы принес мне для Бэби яиц — в первый раз за неделю.
8 часов. Ужин. Мику Седнева (юный помощник повара. — Р. Б.) внезапно услали проведать своего дядю, и он так и не вернулся. Мы спрашиваем себя, правда ли это и увидим ли мы когда-нибудь мальчика снова. Играли в безик с Николаем. 10 часов 30 мин. Спать. 15 градусов».
Следующая страница осталась нетронутой…
Что же произошло в ту страшную ночь с 16 на 17 июля, некоторое время спустя после того, как императрица записала в дневник эти последние строчки? По рассказам охранников дома Ипатьева, которые были взяты в плен белыми буквально через несколько дней, 25 июля, прямо на месте преступления, Юровский ранним вечером предупредил их, что царская семья должна быть расстреляна. Юный поваренок Мика Седнев, отъезд которого так взволновал императрицу, не ездил к своему дяде. Юровский, решивший пощадить его, накануне отправил мальчика к охранникам. Вместе с несколькими яйцами, поданными на завтрак Алексею в утро его убийства, это был единственный жест милосердия палача к своим жертвам.
Около 8 часов Юровский потребовал у начальника охраны Павла Медведева отобрать у часовых револьверы и сдать их ему. Приказ был выполнен. В 10 часов Медведев предупредил своих людей, чтобы они не волновались, когда услышат выстрелы. Для того чтобы убедить Романовых спуститься на первый этаж дома, Юровский объяснил им, что на втором этаже находиться небезопасно из-за приближающейся стрельбы.
«В полночь, — расскажет позже захваченный в плен Медведев, впоследствии казненный белыми (по другим данным, он был арестован и умер в омской больнице — Р. Б.), — Юровский разбудил пленников. Примерно через час семья была готова.
Еще до того, как он отправился их будить, в дом Ипатьева пришли два чекиста. Одного из них, как я потом узнал, звали Петр Ермаков, имя второго осталось мне неизвестно.
В два часа все узники вышли из своих комнат. Государь нес Алексея на руках. Оба были одеты в кители, на голове фуражки. Императрица с дочерьми были без пальто, без шляп. Император с сыном шли первыми. За ними шли императрица и дочери, за ними все остальные. Их сопровождали Юровский, его помощник и двое чекистов.
Они спустились во двор, затем прошли к подвалу. Дорогу показывал Юровский. Он привел их к комнате, что была по соседству с чуланом, и велел принести стулья. Помощник принес три стула — для императора, императрицы и цесаревича. Императрица села возле стены у окна, как раз рядом с арочным столбом. За ней стояли три дочери. Император и наследник сидели рядом друг с другом, почти в самом центре комнаты.
Позади Алексея стоял доктор Боткин. Горничная стояла напротив левого косяка двери, ведущей в чулан, а сбоку от нее стояла четвертая великая княжна. Двое слуг держались в левом углу от входа, тоже возле стены. В руках у горничной была подушечка. Великие княжны тоже принесли каждая по маленькой подушечке. Одну из них они положили на стул, где сидела императрица, другую — на стул цесаревича.
В это время в комнату вошли одиннадцать человек: Юровский, его помощники, двое чекистов и семеро латышских стрелков…»
Медведев утверждал, что в самый момент казни его в комнате не было. Но, согласно многочисленным свидетельствам, он тоже участвовал в кровавой расправе.
Вначале Юровский зачитал бумагу, затем добавил от себя: «Николай Александрович!
Ваши попытались вас спасти, но им не удалось. Мы вынуждены вас расстрелять». Царь, казалось, никак не мог понять, о чем идет речь. «Разве нас никуда не повезут?» Вместо ответа Юровский открыл стрельбу из своего револьвера. Начали стрелять и чекисты с латышами. Император и Алексей упали первыми.
«Когда я вернулся, — рассказывал Медведев, — я увидел на полу распростертые и во многих местах простреленные тела царя, императрицы, четырех их дочерей и наследника. Кровь лилась ручьями. Доктор, двое слуг и горничная тоже были убиты. Когда я вернулся, цесаревич был еще жив и стонал. Юровский приблизился к нему и два или три раза выстрелил в него в упор».
Позже убийцы поймут, почему им понадобилось столько пуль, чтобы довести до конца свою грязную работу. Раздевая тела перед тем, как попытаться сжечь их, они оцепенели: оказалось, в одежде великих княжон были зашиты драгоценности, которые сыграли роль пулезащитных жилетов.
Несмотря на то что расстрел производился в самом центре города, никто ни о чем не догадался.
В наши дни многое стало известно об этом страшном преступлении. Были найдены останки несчастных убиенных. Воистину, нет ничего тайного, что не сделалось бы явным. В июле 1991 года, после краха коммунистического режима, в окрестностях Екатеринбурга вскрыли захоронение, в котором оказались останки девяти человек. По этому факту Генеральная Прокуратура РФ возбудила уголовное дело.
Судебно-медицинские эксперты отождествили останки с убитыми в Ипатьевском доме в 1918 году. Это подтвердила и экспертиза английских ученых. В июле 1996 года Центральный отдел записи актов гражданского состояния Санкт-Петербурга зарегистрировал смерть последнего русского царя и его семьи. Таким образом, гибель царской семьи наконец-то официально оформлена. А в июле 1998 года предстоит торжественное захоронение останков невинно убиенных в Петропавловском соборе в Петербурге.
