Система Нагана проиграла, место под солнцем заслуженно досталось отечественной конструкции. В апреле 1891 года на ИТОЗе была сделана первая серийная пехотная винтовка после Высочайшего утверждения образца для перевооружения. В 1892 году войска получили слегка укороченную винтовку драгунского типа

Смета, необходимая на перевооружение русской армии винтовками уменьшенного калибра с учётом реорганизации оружейных, патронных и пороховых заводов для производства новой винтовки и бездымного пороха, а также строительство новых пороховых заводов, составила 156 500 000 рублей – гигантские по тем временам деньги. Александр III утвердил смету, рассчитанную на несколько лет, и поставил свою резолюцию: «Суммы ужасающие, но делать нечего, приступать надо!»

Очевидец событий и член Комиссии Николай Юрлов в своей статье «Обзор опытов, предшествующих перевооружению» достаточно чётко даёт ответ, почему была выбрана винтовка Нагана как образец для подражания.

Необходимо отметить – со времени основания Комиссии в конце 1883 по март 1889 года, ею были проведены испытания 96 различных систем винтовок и магазинов, а также образцов патронов и порохов, не считая десятков рассмотренных чертежей предложенного оружия на получение российских привилегий (всего более 150 конструкций и предложений).

Из винтовок, прошедших войсковые испытания или принятых на вооружение за границей, Комиссию заинтересовали две «выставленных на продажу» системы – Нагана и Маузера. Винтовки Маннлихера и Лебеля уже были достаточно изучены в России – они прошли испытания в Комиссии, и конструкции их магазинов были признаны неподходящими для применения в русской винтовке. На конкурсе в Бельгии победила винтовка Маузера и была там принята на вооружение; винтовка Нагана была второй, опередив винтовку Маннлихера. При изучении чертежей винтовок и данных испытаний, доставленных военными агентами, в Комиссии был сделан вывод, «что ружьё Нагана не выдержало опытов в Бельгии по устройству ствола, системе его запирания и по устройству патрона…» Но не по магазину, который интересовал в первую очередь: в России уже и так имелась собственная винтовка пригодная для его установки.

«Магазин в этом ружье, весьма схожий с магазином бельгийского ружья Маузера, представлял более совершенный тип по сравнению с испытывавшимися у нас ранее…

…а потому нет особенных поводов опасаться, чтобы малокалиберное ружьё с усовершенствованным магазином Нагана, со стволом и патроном, выработанным в нашей Комиссии, могло быть хуже ружья Маузера, принятого в Бельгии». Н.Юрлов, «Обзор опытов, предшествующих перевооружению», Оружейный Сборник 1902 г. № 4.

Советские авторы по вполне объяснимым причинам давали слишком конъюнктурную оценку результатам конкурса – «безвестный и талантливый капитан Мосин против маститого и корыстного фабриканта Нагана», «царизм как тормоз русской оружейной мысли» и т.п.

Современные «исследователи» пошли ещё дальше, пытаясь убедить в «стратегических» просчётах Военного Ведомства по итогам конкурса 1890-91 годов. Причём, строя предположения на изученной по картинкам матчасти винтовок, а также на вырванных из контекста дореволюционных источников фразам, они мягко говоря лукавят, представляя историю принятия на вооружение винтовки обр. 1891 года в несколько искажённом виде.

Мы же, «вооружившись» первоисточниками и вполне реальными винтовками Нагана и Мосина, попытались сравнить их и разобраться с позиции современных пользователей в правильности выбора образца для перевооружения русской армии в 1891 году.

Однозарядная трёхлинейная винтовка Мосина обр. 1890 г. – вполне самостоятельный образец для перевооружения русской армии. Различия с принятой через год на вооружение «магазинкой» минимальны – практически осталось лишь добавить магазинную коробку…

Все три винтовки, представленные на испытания (одна Нагана и две капитана Мосина), имели общие детали – ствол, штык, прицельные приспособления, прибор ложи, саму ложу (сходного дизайна) и трёхлинейный патрон, который уже был принят на вооружение, хотя самих винтовок под него ещё не существовало. (Патрон был готов уже к началу 1890 года. Снаряжался пулей в мельхиоровой оболочке и закупленным за границей Виттеренским порохом. Несколько позднее, в том же году – отечественным порохом Охтенских заводов). То есть все конкурсные винтовки имели одинаковую баллистику и основные параметры, так как проектировались по общему техническому заданию, разработанному Особыми Комиссиями.

Затворы к мосинским винтовкам, параллельно проходившим войсковые испытания 1890-91 гг.. Вверху – к однозарядной винтовке, внизу – к впоследствии принятой на вооружение магазинной

30 декабря 1989 года царским указом наряду с Комиссией по перевооружению Чагина были вновь созданы Главная Распорядительная (председатель – военный министр Ванновский) и Исполнительная Комиссии (председатель – генерал-адъютант Софьяно) по образцу и подобию Комиссий, образованных в 1869 году для перевооружения русской армии винтовками Крынка. Положительный опыт быстрого и успешного перевооружения армии 6-лин. винтовками был вновь востребован. Комиссии сохранили прежнюю структуру и назначение: Главная Распорядительная, кроме общего руководства и контроля, отвечала за распределение финансов на весь период перевооружения, за контракты и закупки за границей (можно предположить, что и за военную разведку), делегирование и распределение своих полномочий. Исполнительная Комиссия контролировала техническую сторону перевооружения, включая НИОКР по винтовкам, порохам и патронам, а также переоснащение казённых оружейных, пороховых и патронных заводов. Общее «финансирование проекта» осуществляло Особое Совещание под председательством Действительного Тайного Советника Абазы.

Два винта в конструкции затвора Нагана сделали его нежизнеспособным…

По сравнению с затвором третьего участника испытаний – трёхлинейной винтовки бельгийца Леона Нагана – мосинский затвор оставался более простым, прочным и технологичным

При конструктивной схожести винтовок Нагана и Мосина, между ними существовала и принципиальная разница. Ко времени принятия решения о выборе Наган представил на конкурс полностью доведённую, готовую к серийному выпуску винтовку, а магазинная винтовка капитана Мосина являла собой фактически прототип, который дорабатывали вплоть до самого принятия на вооружение. Причём доработка винтовок Мосина шла не только на основе заимствований решений Нагана, но и по собственной «программе», т.к. изначально винтовки строились с разной идеологией.

Участники войсковых испытаний 1890-91 гг. Сверху вниз: трёхлинейная винтовка Нагана, однозарядная и магазинная винтовки капитана Мосина

Если винтовка Мосина создавалась исключительно для войны и солдата от сохи, то винтовка Нагана разрабатывалась как образец для «принятия на вооружение», т.е. для продажи в русскую армию. И надо признать, что бизнесмен Леон Наган с этой задачей почти справился, его конкурсную винтовку можно приводить в качестве примера весьма удачного маркетингового решения: столько внимания и средств затрачено на качество отделки и производство винтовок. Наган, возможно, рассчитывал на беспроигрышный вариант, на то, что: большинство причастных к конкурсу людей – это технически грамотная военная интеллигенция, которая проголосует при прочих равных за его систему просто по причине более высокого уровня исполнения его винтовки. В итоге так и произошло – мнения членов войсковых комиссий, проводивших испытания, разделились, большинством голосов (14 против 10) была выбрана винтовка Нагана.