Вот и сейчас совершенно понятно: Алексей Спесивцев, к гадалке не ходи, что-то знает. Знает и боится говорить. Почему? Боится попасть под подозрение в убийстве друга? Или за соучастие в нем? Или что-то еще? Судить, разумеется, рано, но в покое я его не оставлю! Чует мое каменное сердце ищейки, он пока подозреваемый номер один. Во всяком случае, косвенное отношение к делу он имеет. Теперь я практически не сомневалась, что тут не просто несчастный случай. Вы удивитесь на этот счет? Не стоит. Доверьтесь моему профессиональному чутью.

Во дворе, где жил и погиб Аркадий Костромской, и впрямь было очень темно и никого народу. Лампочки имелись только под козырьками подъездов, и то светили довольно тускло. Во многих окнах пятиэтажки, несмотря на не такое уж и позднее время, света вообще не было. Старый дом, старые жильцы. Рано ложатся спать. Этот двор плавно переходил в другой, загибаясь буквой «Г». Там уже была кардинально иная картина. Девятиэтажный дом, где обитала Мальвина Васильевна, ну та, что посоветовала Костромской обратиться именно ко мне, жил другой жизнью. Все окна горели, перед подъездами клумбы еще не умерших осенних цветов, освещение двора отменное и ровный асфальт, по которому гуляли несколько «собачников».

Я припарковалась возле какого-то сарайчика, напротив арки. Как раз той, в которую последний раз в жизни 14 сентября сего года вошел Аркадий Николаевич Костромской тридцати двух лет от роду. А вот возле этого первого подъезда он по неизвестным причинам был сбит неизвестным лицом, управляющим неизвестным автомобилем. Не слишком ли много в этом уравнении неизвестных? Попробуем сегодня уменьшить их число.

Выйдя из «мишеля», я направилась к первому подъезду, чтобы лучше сориентироваться на местности. В этот момент из арки медленно выполз темный автомобиль и двинулся вдоль пятиэтажки. Я прижалась к бордюру, дав свободный проезд, и только глядя ему вслед, определила, что это автомобиль марки «Тойота Авенсис». Но разглядеть это было возможно лишь благодаря подсветке его же собственных задних фар. А вот цвет, увы, оставался загадкой. Может, синяя, может, зеленая, может, серо-буро-малиновая. А еще я представила: если вовремя не отскочить с дороги, а машина поедет на приличной скорости, то вполне вероятно… Нет, прочь сомнения. Вперед на поиски истины!

Взойдя по единственной полуразвалившейся ступеньке первого подъезда, я остановилась возле железной двери с примитивным кодом доступа в дом. Это два ряда по пять кнопок, из которых надо выбрать только три волшебные и нажать их одновременно. Такая операция не особо сложна, если внимательно присмотреться к самим кнопкам. Те, что сидят глубже остальных и темнее по цвету, и есть нужные. Со второй попытки у меня все получилось, и я, прилагая достаточно усилий, потянула на себя тяжелую дверь.

В подъезде стандартной хрущевки, как и подобает, резко воняло кошачьей мочой и чувствовался смешанный запах «коллективного» ужина. Не удивляли и надписи на облупившейся голубой краске стен. Где мелом, где маркером, а где и просто гвоздем были означены мужские и женские имена с соответствующими к ним комментариями. Почитав такие сообщения, можно почерпнуть много сведений об обитателях данного жилища.

Я приблизилась к квартире под номером один и смело нажала на звонок. Но его я не услышала. «Тогда я позвонила еще раз» – так, кажется, говорила сова из Винни-Пуха, но снова ни малейшего звука. Пришлось постучать по деревянному косяку двери, поскольку сама дверь была обита дерматином. К своему удивлению, я услышала шаги и скрежет отпираемого замка. Дверь немного приоткрылась, подстрахованная металлической цепочкой, и на меня вопросительно и чуть испуганно посмотрела совершенно древняя бабка, похожая на сказочную Ягу.

– Добрый вечер, – лучезарно улыбнулась я. – Извините за позднее вторжение…

– Чавой? – поразительно громко выкрикнула бабка и тут же захлопнула дверь.

Я немного подождала дальнейшего развития событий, надеясь, что бабка скинет цепочку и впустит непрошеную гостью, но далее ничего не последовало.

– Понятно, – вслух сказала я и позвонила в квартиру номер три.

Всегда пытаюсь найти краткие пути к достижению цели. Потому и проигнорировала пока вторую, так как окна ее выходили на улицу, а не во двор. Здесь меня тоже ожидало фиаско. Никто не открыл. Но зато вторая квартира отреагировала незамедлительно. В открывшемся проеме двери возникла фигура мужеподобной женщины с короткими седыми волосами, одетой в спортивный костюм ярко-красного цвета. Ростом она была выше меня на голову.

– И чего тут ходим? – пробасила она, обращаясь ко мне, и сплела руки кренделем на своей широкой груди. – Кого ищем?

– Здравствуйте, – мило улыбнулась я, демонстрируя свое дружелюбие. – Я хочу найти свидетелей несчастного случая, который произошел в вашем дворе месяц назад. Молодого мужчину сбила насмерть машина. Скажите, вам что-нибудь известно об этом?

– Известно, – тем же басом отозвалась «спортсменка». – Молодого мужчину сбила насмерть машина.

Я поняла, что она явно пытается мне хамить. Но хамить с юмором. А мне импонируют люди с этим редким даром. И я приняла ее игру.

– Надо же, кошмар какой, – сокрушенно покачала я головой. – А вы, часом, самого происшествия не наблюдали?

– Самого происшествия не наблюдала, а вот сам труп видела.

– Ну и как он вам показался? – не унималась я.

– Ничего, симпатичный, – ответила она таким же невозмутимым тоном.

– Вы его знали?

– Труп-то? Да. Знала. Аркашка из тридцать пятой квартиры.

– А насколько хорошо вы его знали? – спросила я, умиляясь общению с этой женщиной.

– Ну, в особой близости мы с ним не состояли. По причине его молодости, – с ходу выдала она. – А так здоровались иногда. Только все свои познания на этот счет я вашему ведомству уже отдала. Чего вдруг снова?

– То есть никого не видели, ничего не слышали? – проигнорировала я ее вопрос.

– Да я много чего в жизни повидала и наслушалась не меньше. Только в этом случае ничем не могу помочь.

– Что ж, и на том, как говорится, спасибо. Еще вопрос: в третьей квартире кто проживает?

– Проживают – мягко сказано. Прожигают. Прожигают жизнь омерзительные квартирантки лет сорока на двоих. «Песни, резвость всякий час», – процитировала она Крылова. – Так, что голову разрывает от их проживания. Студентки, мать вашу. Вот таких гениальных детишек выпускают наши вузы. Неудивительно, что в стране бардак, как, собственно, и в этой квартире. Устала гонять их. Ничего не боятся нахалки.

– А в данный момент вы их снова выгнали? – усмехнулась я, уже не выдерживая серьезного тона.

– Вообще выгнать надо в первую очередь Владимира Владимировича! – наконец повысила она голос.

– А он-то тут при чем?

– Да не ОН! А он, – «спортсменка» расцепила руки и ткнула толстым пальцем в дверь второй квартиры, – Борисов! Сдает квартиру всякой всячине, а мы, соседи, – терпи!

– А тут кто? – кивнула я на дверь «бабы-яги».

– Тут как раз все в порядке. Слепота, глухота, тишина. Ладно, у меня чай стынет.

И она так же внезапно исчезла, как и появилась. А мне только и оставалось продолжить опрос населения. Хотя от чая я бы сейчас тоже не отказалась. Поднимаясь на второй этаж в весьма приподнятом настроении, я запела вполголоса известную песню «Lаdy in red», что в переводе с английского, если кто не знает его, означает «Женщина в красном». И в этой песне, между прочим, не сказано, что на женщине надето – платье или спортивный костюм.

Позвонив в квартиру номер четыре, я еще продолжала мурлыкать себе под нос прицепившуюся мелодию. Крис де Бург, думаю, остался бы недовольным моим исполнением.

Из-за двери послышалось:

– Кто?

– Из прокуратуры, – солгала я и приготовилась достать корочки.

Дверь открыл прыщавый подросток лет шестнадцати в растянутой футболке с надписью «BATMAN» и соответствующим изображением летучей мыши. В отличие от героя известных комиксов, он был очень худым, бледным и бритым наголо. Юнец смачно откусил от крупного яблока, манерно покрутил его в руке и смерил меня оценивающим взглядом, словно собирался спросить: «Почем?» Мне снова стало смешно, но я, нагнав на себя строгий вид, спросила: