Ванная комната, отделанная белым и зеленым, была наполнена теплом, исходящим от допотопного радиатора. Сама ванна стояла на ножках, и над ней возвышались два крана. Джорджия, которой не терпелось все с себя снять и плюхнуться в долгожданную теплую воду, представила, как Рори купается здесь — Рори во всем его великолепии. Она постаралась отвлечься от этих предательских мыслей, изучая туалетные принадлежности, лежащие на подоконнике. Его запах был повсюду — едва уловимый, тонкий аромат лаванды. Джорджия избавилась от промокшей одежды, но поскольку промокло все ее тело, она стала энергично растирать себя пушистым полотенцем.
Согревшись, она натянула на себя джинсы и свитер Рори. Несмотря на то, что одежда была чистой, она все равно чувствовала его запах, аромат одеколона и свежесть стирального порошка. Джорджия обхватила себя руками, размышляя, стирает ли Рори сам или пользуется прачечной. В ней все больше разгоралось любопытство, ведь она так мало о нем знала. Не желая больше оставаться в ванной наедине с корзиной для грязного белья, она закатала рукава свитера и штанины джинсов, взяла свои колготки, боди и красный костюм и вышла в прихожую.
Рори, который уже сменил свой виндзорский наряд на темно-серый свитер и черные вельветовые брюки, как раз появился из кухни.
— Я поставил чайник. Ты точно не хочешь принять ванну?
— Нет, честно. Так хорошо быть сухой. — Она последовала за ним в гостиную. — Привет, Эрик. Ой, смотри, он уже откликается на свое имя!
Эрик во сне завилял хвостом.
— Я высушил его и напоил теплым молоком. Покормим его чуть позже. — Рори убрал прочь газеты и журнал для водителей, валявшиеся на диване, и поднял с пола темно-зеленую кружку. — Я приношу извинения за неяркие цвета. Но если ты станешь здесь постоянным посетителем, то я, пожалуй, разорюсь на кружки цвета розовой сахарной ваты с фиолетовыми звездочками.
— Да, я думаю, тебе придется это сделать.
Свернувшись калачиком на диване, в тепле и уюте, глядя на барабанивший за окном дождь, Джорджия вздохнула с облегчением.
— Я ужасно устала, и ты, должно быть, тоже. Мне, наверное, лучше уйти после того, как мы попьем чаю. Можно воспользоваться твоей машиной? Я заеду за тобой утром, привезу бензин, и мы съездим заправить мой «ровер», а потом…
— Лучше не надо.
— Почему? — Джорджия поморщила нос. — Вряд ли тебе захочется самому везти меня сейчас домой.
— Нет, я не об этом. Оставайся здесь! — Он вопросительно поднял брови: — Останешься?
— Это зависит от того, сколько у тебя спален.
— Одна.
— Ох, — она прикусила губу, — Рори, видишь ли…
— Ты можешь спать на кровати, а я на диване.
Джорджия отодвинулась от него и покраснела.
— Извини, я подумала…
— Что я имею в виду одну спальню и одну кровать, на которой мы будем спать вместе? — Слабый свет камина освещал его улыбку. — Ну, вообще-то, можно и так.
Они посмотрели друг на друга. Джорджия знала, что если она останется, то Рори вряд ли будет спать на диване. А вдруг он возьмет да и бросит ее после этого? Она всегда старалась не торопить события. К чему рисковать? Рори поцеловал ее в кончик носа.
— Будем считать, что ты ответила мне что-то вроде: «Очень мило, но давай как-нибудь в другой раз, когда я узнаю тебя получше», хорошо?
— Извини меня.
— Не извиняйся. — Его улыбка осталась прежней. — Все хорошее в жизни стоит того, чтобы подождать, и я подожду, Джорджия. Обещаю. — Он поднялся и поставил ее на ноги, снова поцеловав. — Пойду заварю чай. Можешь пока осмотреться здесь. Чувствуй себя как дома.
Джорджия слышала, как Рори возится на кухне. Погладив спящего Эрика, она прошлась по гостиной. «Какая мебель уже была здесь, а какую Рори привез из Лондона?» — недоумевала Джорджия. Все предметы обстановки были очень старыми, но в хорошем состоянии. Занавески и подушки темно-зеленые, из вельветовой ткани, а стулья и диваны — цвета блеклого золота. На каждом столе стояли лампы, а стены были увешаны фотографиями. Джорджия стала изучать их.
Рори предстал перед ней на разных этапах своей жизни. Он всегда был симпатичным. Не удивительно, что здесь не было Руфуса, не увидела она также и блудную Стефани. Джорджия остановилась у фотографии, на которой, скорее всего, были запечатлены его родители. Наверное, они фотографировались в отпуске: оба были в легкой разноцветной одежде, а на заднем фоне виднелись пальмы. Определенно, их гены смешались в Рори, решила Джорджия. Светлые, густые волосы и голубые глаза достались ему от матери, а фигурой он пошел в отца. Что-то вдруг показалось ей странно знакомым в этой парочке. Кого же из них она недавно видела? Судя по одежде и прическам, фотографии было лет двадцать. Джорджия покачала головой. Нет, она не могла их знать. Просто красивая, молодая пара, любящая друг друга, если судить по их виду. И все же…
Джорджия всмотрелась пристальнее. Она была совершенно уверена, что никогда раньше не видела отца Рори. Но вот его мать… В ее лице было что-то неуловимо знакомое. Теперь ее волосы наверняка уже не такие светлые и пышные. Но глаза, скулы, необузданная энергия, которая исходила от этого изображения в рамке, — наверняка все это осталось…
Джорджия в ужасе прикрыла рот рукой. Она действительно видела его мать раньше. Причем совсем недавно. Это была та самая женщина, которая вылетела из «Ионио» и умчалась на шикарном «ягуаре». Мать Рори была председателем корпорации «Вивиенда».
Глава шестнадцатая
Джорджия проснулась. Было еще темно. Покосившись на будильник, она вздохнула с облегчением. Еще нет даже пяти, и можно так долго и сладко спать. Она снова укрылась пуховым одеялом и закрыла глаза. Вдруг она все вспомнила и ужаснулась.
— Боже мой, — простонала Джорджия, уткнувшись лицом в подушку.
Вчера она долго стояла в оцепенении и разглядывала фотографию, удивляясь и недоумевая. Эрик видел десятый сон на своей лежанке у камина, Рори продолжал возиться на кухне, но она совершенно о них забыла.
Неужели это мать Рори? Если да, то та ли это миссис Кеннеди… нет, Кендел, которую она видела в «Ионио»? И если все действительно так, то почему Рори ей об этом не говорил? Рассказывала ли она ему про свою шпионскую вылазку в «Ионио»?
Она пристально смотрела на фотографию, пытаясь убедить себя, что ошибается. Фотография была далеко не новой. Неужели тот семейный бизнес, о котором рассказывал Рори, и который ему пришлось оставить, и есть «Вивиенда»? Джорджия старалась восстановить в памяти, что именно он говорил ей о своей семье тогда, ночью, в машине. Может быть, это вовсе не родители Рори? Просто друзья. В конце концов, его фамилия ведь Фолкнер, а не Кендел…
Наконец она отошла от фотографии, понимая, что хватается за соломинку. В голову лезли всякие ужасы. Одно было ясно: если у Рори и была родственная связь с «Вивиендой», то он не хотел, чтобы она знала об этом. С содроганием Джорджия подумала о том, что если мать Рори действительно председатель «Вивиенды», то тогда его пребывание в «Диадеме» сразу становится подозрительным.
Первое, что пришло ей в голову, — это резко распахнуть дверь на кухню и предстать перед ним с саркастической улыбкой и парой комментариев вроде: «Хорошие фотографии. Жаль, что ты оставил свой бизнес». Это было бы в стиле Сесилии — та не знала никаких колебаний и неуверенности. Но ведь Сесилия не была влюблена в Рори Фолкнера.
Дрожа, Джорджия присела на корточки у камина. Ее новый мир, который она построила вокруг Рори, вмиг стал таким хрупким и затрещал по швам.
— Джорджия! — донесся его голос из глубины кухни. Она чуть не подпрыгнула. — Ты что-то затихла, часом не уснула?
— Н-н-нет.
В этот момент Джорджия приняла решение. Она ничего не станет ему говорить. Даже виду не подаст, что что-то знает… Пока. Возможно, всему этому есть какое-то вполне приемлемое объяснение, но оно просто не приходило ей в голову. Она будет ждать, когда Рори сам все расскажет или даст ей возможность сказать об этом самой. Пуститься сейчас в череду обвинений было бы катастрофой, особенно в том случае, если это простое совпадение. Джорджия пыталась успокоиться, лаская шерстку Эрика. Она не хотела терять Рори. Когда-нибудь она снова затронет эту тему и напрямую спросит его о родителях, и тогда все прояснится.
