Девочка послушалась его: отслужила обедни, сходила на богомолье. Тогда он снова явился к ней и сказал ей, что надо еще совершить богомолье в другой, отдаленной от Парижа, монастырь. Но на этот раз девочка отказалась, говоря, что она одна не может идти в такой дальний путь. С этих пор нечистый уже не отставал от нее. Он внушал ей самые гнусные и мрачные мысли, искушал ее то броситься в воду, то удавиться, и с этою целью даже надевал ей веревку на шею. Дядя, которому девочка рассказала обо всех этих проделках, всеми мерами оберегал девочку от козней лукавого, и за это в один прекрасный день был так им избит, что несколько дней пролежал почти при смерти. Случалось, что сатана жестоко бивал и девочку, когда она оказывала сопротивление. В числе лиц, к которым дядя обращался за помощью, был, между прочим, секретарь одного епископа, который, разузнав дело, преподал девочке весьма мудрый совет. Он убедил ее никогда ни на какие слова и разговоры лукавого ничего не отвечать и никаких его советов не исполнять, даже в том случае, если он будет предписывать какие-нибудь подвиги благочестия. Девочка так и поступила. Сатана же, видя, что он ничего ровно от нее не может добиться, со злобою ударил ее оземь и страшно изувечил, но зато с этой поры оставил ее в покое и больше уже к ней не являлся.
Испанские завоеватели Америки и первые путешественники по этой стране были страшно поражены свирепствовавшими там ураганами, которые и местными туземцами приписывались особому богу бурь. Испанцы истолковывали ураганы как дьявольские игрища. Овиедо, однажды поднявшись на какую-то гору в Центральной Америке, увидел, что весь лес, покрывавший эту гору, повален и нагроможден в невообразимом хаосе. Лес, разумеется, был повален ураганом, но Овиедо так ужаснулся этому опустошению, что не задумался приписать его дьяволу.
Черту не раз приписывались опустошительные пожары, причем, конечно, его самого видело пред пожаром множество народа и слышало его угрозы. Таким путем, по преданию, погиб в 1533 году город Шильтах в Германии. Дело происходило в четверг на Страстной неделе. Началось с того, что дьявол забрался на крышу одного дома и начал неистово свистать. Забрались люди на крышу, чтобы снять оттуда свистуна, но никого там не нашли, а когда спустились, свист начался снова, и эта проделка повторилась несколько раз. Люди постигли, наконец, что тут шутит дьявол, собрались около дома целой толпой и наскоро позвали двух патеров. Духовенство начало читать заклинания. На вопрос, кто он и зачем пожаловал, дьявол немедленно и охотно ответил, что пришел затем, чтобы спалить весь город. Когда же патеры начали ему грозить и заклинать его, он крикнул:
— Очень я вас боюсь! Разве я не знаю, что оба воры, а один еще сверх того распутник!
Вслед за тем рядом с ним на крыше появилась одна женщина, с которою, как потом разведали, дьявол состоял в сожительстве четырнадцать лет, хотя злодейка все это время аккуратно каждый год ходила на исповедь и причащалась. Он вручил ей горшок с огнем и приказал повсюду раскидывать этот огонь. Женщина плеснула из горшка огнем во все стороны, и в ту же минуту весь город был объят пламенем и сгорел дотла. Этот пожар Шильтаха (или Сильтаха) описывается у многих авторов XVI и XVII столетий. Один из них говорил, что огонь падал в виде огненных ядер или бомб, и притом сразу на весь город. Иные жители бежали на помощь соседям, видя, как их дом загорался, но в ту же минуту загорались их собственные дома, и люди вследствие этого метались по городу, как безумные. Автор этого описания слышал свидетельство очевидца пожара, патера. Тот уверял, что дьявол явился пред самым пожаром и обнаружил свое присутствие громким свистом и голосами разных птиц и зверей. Дьявол швырнул в этого патера обручем от бочки, и обруч попал ему на голову и сел на ней наподобие венка. Потом он громко спросил у собравшейся публики: слыхали ли вы, дескать, как каркает ворон? — и немедленно начал сам каркать, но столь ужасно, что все присутствовавшие дрожали от страха. Тут же мимоходом лукавый многим из присутствовавших напомнил о разных их секретных грешках, повергая их этими разоблачениями в неимоверное смущение.
В 894 году дьявол едва не спалил город Реймс — место коронования французских королей, да и спалил бы, если бы город не имел тогда мощного защитника в лице благочестивого архиепископа св. Реми. Вот как рассказывает об этом происшествии реймский летописец.
Архиепископ молился в одной из городских церквей, благодаря Всевышнего за то, что ему была ниспослана удача — спасти несколько душ от козней дьявола, как вдруг ему прибежали сказать, что весь город объят огнем. Опытный ратоборец с лукавым тотчас распознал, чьи это штуки; распалясь благочестивым гневом, пастырь топнул ногою и воскликнул:
— Узнаю тебя, сатана! Значит, мне все еще не удалось покончить с твоею злобою.
В одной из реймских церквей показывают плиту пола, по которой тогда топнул св. Реми; на ней остался отпечаток его стопы.
Взяв в руки свой пастырский жезл, святитель вышел на улицу. Прямо перед ним огонь пожирал целую груду деревянных домиков с соломенною кровлею — тогдашних обычных жилых построек. Св. Реми смело пошел на огонь, осеняя себя крестным знамением, и огонь тотчас начал перед ним отступать. Так шел он вперед, творя крестное знамение, и огонь отходил все дальше и дальше, словно задуваемый невидимою силою, исходившею от святого человека. Иной раз казалось, что огонь вступает в борьбу со святителем, окружает со всех сторон, как бы стремясь пожрать его; но св. Реми своим страшным крестом побеждал силу дьявола. Наконец, отступив, так сказать, по всей линии боя, вынужденный покинуть все постройки, которые им были захвачены, огонь, как побежденный зверь, издох у ног архиепископа; по воле святителя он отступил за город и спустился в ров, который окружал город. Там святитель отпер дверь, ведшую в подземелье, низверг туда огонь, подобно тому, как низвергают в бездну злодея, повелел замуровать дверь и под угрозою гибели тела и души воспретил кому бы то ни было и когда бы то ни было открывать эту дверь. Случилось однажды, что какой-то любопытный, а быть может и неверующий, человек открыл эту дверь; но из подземелья на него хлынул поток пламени, которое пожгло его без остатка, а потом само ушло и скрылось в подземелье, где воля и заклятье святителя держат его и будут держать до скончания века.
Эта легенда очень известна во Франции. О ней упоминает Гизо, сравнивая эту эпическую борьбу пастыря с адским огнем с классическою легендою о борьбе Ахилла против Скамандра.
Дьявола всегда считали охотником выкидывать разные мелкие штуки, «холопские», как выражается один из благочестивых писателей XVII века — Гейстербах. Этот писатель рассказывает, между прочим, о жизни одного весьма благочестивого священника. Дьявол чрезвычайно долго изощрялся над ним, давши себе слово вывести его из терпения всякими злобными и досаждающими проделками. Так, например, когда почтенный патер читал свой требник, дьявол потихоньку подкрадывался к нему и клал лапу на то место книги, которое тот читал, чтобы помешать ему читать. Иногда он внезапно захлопывал книгу или перевертывал страницы. По ночам, когда благочестивый патер читал при свечке, дьявол задувал свечку. Всеми этими проделками дьявол имел в виду вывести из терпения святого человека, заставить его рассердиться, выговорить какое-нибудь бранное слово. Это был бы хоть и маленький, а все же грех. Но лукавый напрасно старался. Патер переносил его штуки с таким безграничным терпением, что нечистый, видя, что от него ничего не добиться, должен был от него отстать.
О том, как черти сбивают путников, заставляют их плутать, заводят в незнакомые места, в болота и т. д., об этом существует бесчисленное множество сказаний как среди народа, так и у старых писателей, между прочим и у отцов церкви. Об этих проделках дьявола упоминает, например, св. Кассиан. Гильом Парижский упоминает о каком-то фокуснике или комедианте, к которому пристроился дьявол и постоянно досаждал ему своими штуками самого озорного свойства. Так, например, по утрам он будил его, стаскивал с него одеяло, а если тот не вставал, то и самого его стаскивал за ноги на пол и т. д. Такие черти-баловники были известны даже в глубокой древности. У римлян чертей в нашем смысле слова не полагалось, но зато у них было бесчисленное множество всяких гениев — домашних, лесных, водяных и т. д. Эти невидимые существа, населявшие весь мир, тоже не прочь были пошалить со смертными на манер наших шкодливых чертей. Так, например, Плиний рассказывает, что в одном доме в Риме домашние духи (лары и пенаты) по ночам забавлялись тем, что стригли людей. Их видели в то время, как они, одетые во все белое, входили в комнаты спящих людей, садились к ним на ложе, обрезали у них волосы и раскидывали эти волосы по полу.
