Предстоящего конкурса Джета не боялась. «Что суждено, то сбудется, — довольно здраво рассуждала она. — Провалюсь — значит, так тому и быть…»
В узком, слабо освещенном коридоре густо пахло духами. Принаряженные девицы, шурша шлейфами, подметая пол пышными юбками, то сбивались группками, то рассыпались поодиночке, прижимаясь к стенам, испуганно вглядываясь в закрытую дверь, за которой выносились приговоры.
По коридору ползли ужасные новости: Жаба была в плохом настроении. Она задавала невероятно сложные вопросы, и девицы одна за другой выбирались из кабинета в слезах. Редко, очень редко из-за двери появлялась счастливица, которую сразу можно было узнать по глуповатой бессмысленной улыбке, нерешительно возникавшей на ее личике, все еще хранившем следы испуга и настороженности. Такая обычно начинала выпаливать сразу:
— Ой, девочки! Мне так повезло, так повезло! Мадам спрашивает, что бы я сделала, окажись на месте Евы. А я говорю…
Джету не интересовал ответ удачливой соперницы. Она понимала, что экзаменатор не повторит вопроса, который уже вовсю обсуждается в коридоре. Не стремилась она расспрашивать и провалившихся девчонок. Она молча стояла, ждала и даже, как ей казалось, совсем не волновалась.
Когда девушка наконец услышала басовитый голос, приглашавший зайти, она чуть помедлила на пороге, будто усомнилась: а нужно ли ей такое будущее?
— А ну веселей, детка! — провозгласила мадам Софи, сидевшая за деловым письменным столом.
Позади нее примостился неприметный человечек с быстрыми ускользающими глазами.
Жаба тяжело поднялась, подошла, повертела Джету, потрогала своей мощной жирной лапой, осмотрела зубы.
— Мордашка у тебя приличная, — размышляя, заметила она. — Да скажи мне, что станешь делать, если какой-нибудь хам из гостей решит тебя обидеть?
Девушка была готова к этому вопросу. Рассказывали, как много лет назад одна из претенденток, выдержавшая все испытания, срезалась на таком пустяке: сказав, что сумеет постоять за себя, она была немедленно забракована.
— Смотря, кто решит, — уклончиво ответила Джета.
— Мудро, детка, — изрекла Жаба. — Всегда надо оглядеться, прежде чем бить в колокола.
— Понимаю, — покорно произнесла девушка. Она твердо помнила неглупый совет отца, знавшего мадам Софи тысячу лет: только поддакивать.
Начальствующая дама, раздумывая, пососала колпачок авторучки.
— И все равно, детка, не нравятся мне твои глаза, фальшивые глаза, такие глаза, я вам скажу, действуют мне на нервы. Или, быть может, я ошибаюсь?
Глаза у Джеты были чудесные. Большие, оленьи, кроткие. Удивительно кроткие…
И тут вмешался агент. Он негромко произнес две-три фразы, которые решили дело:
— Мадам, отец этой девочки служит у нас давно. Надежен. Никакой политики…
Жаба решительно подбила итог:
— Берем!
Джета начала службу. Жила она, как и все, на казарменном положении — отель без разрешения не покидала, спала в дортуаре. Часто мероприятия возникали настолько неожиданно, что батальон едва успевал привести себя в порядок. Но Жаба знала, за что ей платили деньги. И девчонки вылетали в парадные помещения свеженькими, будто только что с грядки.
Постепенно Джета начала передвигаться все ближе и ближе к первой шеренге. Подруги завистливо перешептывались, но перечить мадам никто не смел. Выяснилось, что дочь мастера Уота за словом в карман не лезла, понимала толк в шутке, умела вовремя и незаметно исчезнуть, если ей казалось, что она лишняя.
— У простого водопроводчика — и такая дочь! — вслух изумлялась Жаба. — Нет, должна вам сказать, на этом свете не соскучишься…
На приемах и парадах в отеле «Коломбина» Джета стала мелькать в самом центре, там, где цвели улыбки, произносились речи, раздавались автографы и чеки…
И в то же время мадам Софи подчас испытывала приглушенное необъяснимое недоверие к этой темноволосой смазливой девчонке с повадками пугливой лани и с какой-то странной, бунтарской искрой, изредка мелькавшей в глазах.
Джета и в самом деле блуждала в собственных раздумьях и никак не могла проложить сквозь эти умственные джунгли четкого прямого пути. Ясно было только одно: служба в отеле — дело временное, первый этап. Год, два, может быть, даже три. Ну, а дальше что? Выйти замуж? Но как раздобыть приличного мужа, если нет денег?
При желании Джета могла бы, конечно, без особого труда приобрести обычного недорогого мужа. Выглядела она не меньше чем на тысячу монет, и в предложениях недостатка не было. А дальше — дело техники. Чтобы заключить брачным союз, требовалось две-три минуты: автоматы находились повсюду — в подъездах, в вестибюлях, на станциях подземки, даже на обочинах шоссе. Будущим супругам следовало опустить в щель десять монет, затем вставить в другое отверстие свои нашейные жетоны — такими металлическими номерными значками были снабжены все совершеннолетние граждане. Автомат удовлетворенно щелкал, мгновенно устанавливал подлинность жетонов, а через полминуты, связавшись с главной картотекой страны и выяснив родословную и прочие данные новобрачных, выплевывал отпечатанную карточку, свидетельствовавшую, что граждане данных номеров вступили в законный брак. Если же компьютер по каким-либо причинам считал супружество нежелательным, он честно возвращал восемь монет, оставив в своем чреве два кругляка — за услуги. Когда кто-либо из вступающих в новый брак забывал расторгнуть прежний, умная машина напоминала, что надо добавить пятерку. А еще за одну монету — по желанию клиентов — железный ящик извергал немного торжественной музыки, вполне приличествующей случаю…
Автоматы безостановочно щелкали, семьи возникали и лопались, словно мыльные пузыри. Как и во все времена, к дому были более привязаны женщины. Кочевали в основном мужчины. Хорошо, если муж задерживался у семейного очага хотя бы на полгода. Однако такой супруг не устраивал Джету даже на год…
Вот при деньгах!.. При деньгах можно было иметь какой-нибудь собственный бизнес. А если у мужчины будет постоянная работа и уверенность в завтрашнем дне, зачем ему бежать к другой жене?
Цивилизация давно уже выработала немало достаточно простых и доступных способов быстро разбогатеть. Проще всего было кого-нибудь ограбить. Но этот путь, если речь шла о больших деньгах, требовал надежной подготовки, сообщников и вообще считался неженским занятием. Неплохих результатов можно было достигнуть мошенничеством. Так, во всяком случае, уверяли все учебно-познавательные программы стереовидения. Но опять-таки надо было обладать некоторым начальным капиталом…
После долгих раздумий Джета решила попытать счастья на скачках. Риск, правда, тоже был немалым. Женские скачки сравнительно недавно вошли в моду и вызвали в стране цепную реакцию денежных пари. Букмекеры плодились как кролики. По визору транслировались все состязания, и проигравшим участницам потом нигде не давали прохода. А уж если такой неудачнице доводилось повстречать азартного гражданина, поставившего на ее номер крупную сумму и прогоревшего, то в сердцах он мог ее и ухлопать.
Джета, разумеется, все это знала, но, в конце концов, в каждом забеге одна из девиц оказывалась первой и вознаграждалась солидной пачкой денег. Получив розовую карточку, извещавшую о дне и часе состязаний, Джета начала серьезно готовиться. Она часами липла к экрану визора, изучая трассу скачек, пытаясь понять, в чем секрет успеха. Чем больше она смотрела, тем глубже убеждалась: чтобы прийти к финишу первой, не стоило спешить.
Стадион находился в двух кварталах от «Коломбины» — четверть часа пешком. Но Джета, понятно, воспользовалась подземкой: перед скачками можно было угодить на улице в какую-нибудь историю. В подземке тоже рискованно, но там хотя бы в каждом вагоне по полицейскому. Так и не поднимаясь наверх, подземными переходами она прошла в помещение, в котором собирались участники скачек. По дороге ей раза три пришлось предъявить постам свою розовую карточку-приглашение. Рослый страж порядка, пропуская девушку на поле, улыбнулся, показав редкие зубы, и предложил:
