Вскоре под дождем разгорается дискуссия. Ведется она шепотом, но очень эмоционально:

– Если ты ведьма, почему ты мокрая?

– Потому что дождь.

– Наколдуй, чтобы высохнуть.

– Я не умею.

– А… а что умеешь?

– Лечить умею. Травами.

– А почему в клетке сидишь?

– Меня везут, чтобы не убежала.

– Зачем везут?

– Чтобы сжечь, – спокойно говорит девочка, и это спокойствие заставляет Денни вздрогнуть – сильнее, пожалуй, чем та гадюка в шкатулке.

– Сжечь?!

– Я ведьма. Бабушку сожгли. Маму. Меня тоже сожгут.

– А что ты сделала?

– Я ведьма, – терпеливо, как несмышленышу, растолковывает девочка. Дождь усиливается.

– Я понял, что ведьма, – сердится Денни. – Я, между прочим, не дурак. Сделала-то что? Как они узнали, что ведьма?

– Соседского мальчика вылечила, – отвечает девочка. – А он потом утонул.

– Ох! Из-за тебя?

– Нет. Но все равно… – девочка шмыгает носом, она не плачет – просто простыла. – Ведьму – сожгут.

– Понятно.

Попроси кто Денни рассказать, что руководило его дальнейшими действиями, он, без сомнения, запутался бы. Ход его мыслей, впрочем, прост, хотя логики в них… впрочем, какая логика темной ночью, под дождем, во дворе замка (в целом – враждебного), да еще когда твоя собеседница сидит в клетке?

«Все равно я вор, – думает Денни. – Все равно…»

Фразу «гореть мне в аду» он не заканчивает – даже мысленно. Вместо этого, решительно и как-то зло, мальчишка шепчет:

– Я помогу тебе сбежать.

– Не выйдет, – вздыхает девочка. – Клетку не открыть.

Денни фыркает, презрительно. Что мне, мол, клетка!

И правда, в замок можно руку засунуть, по локоть. А отмычек рядом – полная телега.

– Замок я открою. Все будет просто – главное, не шуми и делай, что тебе говорят. Понятно?

– Я слишком долго сидела, – возражает девочка. – Ног не чувствую. Совсем.

– Я придумаю… что-нибудь… – Страх прошел, Денни снова в образе лучшего вора на свете, того самого, которому поручили выкрасть сорок любимых жен турецкого султана. Знай грузи на телегу да вывози из гарема.

– Они тебя убьют, – шепчет девочка. – Не надо! Они всех…

– Я – лучший, – просто говорит мальчик. Затем, подумав: – А ты вообще кто? Звать тебя как?

– Я – Мэри, – маленькая ведьма обхватывает плечи руками и дрожит.

Далеко в ночи летит над пашней белый конь, несущий сэра Эндрю, рыцаря, фанатика и лучшего мечника королевства. Он еще не знает, что не успеет, да и не нужна его помощь, по большому счету. Деннис Ларсон, лучший вор на свете, собирается совершить невозможное, ему интересно и весело, а дождь – его верный друг – из ливня постепенно превращается в потоп.

Сначала Денни подбирает себе пару ножей из числа лежащих в телеге. Ну, то есть, раз все равно есть время и добрые люди разложили, как на прилавке, всякие полезные штуковины, можно присмотреть что-нибудь по-настоящему полезное, верно? Вот, к примеру, стремена ему сейчас даром не нужны, или те же наручи – только мешать будут. Другое дело – ножи. Хорошие ножи, их можно и метать, и драться ими можно, и сапоги чинить. Крепилось все это великолепие к ремням – на руки надевать; разумеется, ремни пришлось отрезать. Мальчишка с наручными метательными ножами слишком заметен, и хорошо, если первый встречный просто отберет дорогую игрушку, а то ведь… всяко может случиться. Как бы и за шею не подвесили. А вот если ножны заткнуты за пояс – сойдет. Можно куртку сверху надеть, опять же.

Затем, подумав, Денни подобрал нож и для девочки, тоже – с ножнами, и тоже – из хорошего металла. Господский нож, дорогой.

Повозившись, понял, как открыть замок, но делать этого не стал – рано.

Скользнул к стене, прополз, собирая грязь и паутину, к двери, скинул куртку и полотняные штаны, скатал и спрятал их под крыльцо. И спокойно, не таясь, в чистых – ну, почти чистых – рубашке и шерстяных подштанниках, прошел внутрь.

В замке не спят, и это, с точки зрения Денни, очень странно. Нормальный замок ночью – мертвое царство, там на лошади ездить можно – никто не услышит, а тут – да тут просто не протолкнуться! Звенит железо, слышатся полупьяные голоса и хриплый хохот, горят светильники – много светильников, – по коридорам мельтешат слуги с подносами и бродят, пошатываясь, еще какие-то люди, которые уж точно слугами не являются. Пару раз Денни налетал на этих людей – и низко кланялся, а один раз даже огреб подзатыльник – просто так, под настроение.

Замок готовится к войне. К походу. Услышанное и увиденное – подслушанное и подсмотренное, давайте называть вещи своими именами, – складывается во вполне логичную картину – один господин идет войной на второго. Теперь Денни знает, что бревна и тюки за воротами являются осадной машиной, а еще у хозяина замка есть пушка, и на нее тоже возлагаются большие надежды. Пушка должна выбить ворота противника, такого же рыцаря из другого замка.

«Конец рыжему пройдохе» – так о нем здесь отзывались, без особой, впрочем, злости. Солдаты, заполнившие замок, были простыми наемниками, и сражались они за деньги. Им было все равно, кого убивать.

Мальчишке тоже все равно – господа все время воюют, и пока они заняты друг другом, у них будет меньше времени на поиски его и его новой знакомой. На виду у прислуги (главное – уверенность) Денни берет то, за чем пришел, – масляный светильник, заправленный какой-то дешевой бурдой, вонючий и коптящий, гасит его и выбирается наружу, под дождь. Стоит, привыкая к темноте и дождю, убеждаясь, что охранник по-прежнему торчит под навесом, натягивает, ежась, мокрые и противные штаны с курткой и ползет обратно.

Девочка уже не дрожит – сосредоточенно сопя, она растирает ноги, пытаясь, видимо, вернуть им утраченную чувствительность. Денни одобрительно кивает – соображает, малышка. Больше всего на свете малолетний преступник не любит заказчиков, считающих, что достаточно дать задание, а дальше вор должен все делать сам, да еще и его, заказчика, на руках носить, если понадобится.

– Что это? – шепотом интересуется девочка. Ага, мы уже не изображаем смирение. «Меня сожгут, я ведьма».

– Масло. – Денни принимается смазывать замок, висящий на дверце клетки, и петли. – Чтобы не скрипело, когда открывать.

– Понятно. А как…

– Потише.

Девочка замолкает на полуслове, словно язык прикусила. Хорошо – не спорит, слушается. Надолго ли?

– Жди.

Маслу нужно время, чтобы стечь в замок и в петли, да и не только в этом дело. Нужно спланировать операцию, чтобы быть готовым… ко всему. Ну убегут они – что дальше? Благородные – они не любят, когда их по носу щелкают, всю округу на ноги подымут, награду объявят… Дождь, конечно, собак со следа собьет, но двигаться придется после этого по лесу, а не по дорогам – проще сразу удавиться!

Поэтому надо сделать так, чтобы их не искали. И Денни придумал – как. Аж сам проникся. Все-таки что ни говори, а это здорово – быть лучшим!

Отползти к сеновалу, прихватив по дороге гнилую веревку с кучи тряпья, – похоже, завтра ее повезут выбрасывать, а то и просто сожгут.

Заняться рукоделием. Дядя Нил не раз повторял, что вор – не профессия, а искусство, искусство же оно иногда в цене, а иногда – и не нужно никому. Поэтому надо уметь что-то еще. Вот и пришлось Денни научиться разным хитростям – плести обувку из осиновой коры и посуду из бересты, вырезать ложки, фигурки святых для украшения или зверей – игрушек для детишек. Шить сумки и чинить одежду. Ну или так, как сейчас, – вязать солому.

За то время, что ушло на его творчество, монах-охранник один раз рискнул выбраться под дождь. Бегло осмотрел телегу (разумеется, уходя, Денни задернул холст, как было) и вернулся под навес. Да еще вышли по нужде двое солдат сэра Ральфа, владельца замка. Эти, впрочем, и вовсе не стали показывать нос из-под навеса – дождь все-таки. Прямо с крыльца все сделали.