Она закусила губу, к ней вернулся цвет.

— Так это не все?

— Ты думала, что просто возьмешь и уйдешь? — всплеск гнева обострил его голос куда больше, чем он намеревался. Они говорили об ее деле, об ее демоне, не о том, что случилось на кушетке. — Если бы ты умерла сегодня вечером, твоя душа была бы штрафом. Это все еще возможно. Но теперь ты можешь погибнуть в бою, так же как и твой демон, но ты сможешь надеяться на спасение.

Она вздрагивала от каждого слова, и он понял, что шел к ней, с каждым шагом повышая голос.

Он остановился. Медленно он протянул пальцы и взялся за шнурок ожерелья. Камень лежал, неподвижный и немой, как и его обладатель.

— Но это твой выбор. Также как и с самого начала сближения с демоном.

Она отпрянула. Несмотря на чувства, которые она к нему все еще испытывала.

— Ты демон, который предлагает мне проклятие или что-то еще похуже.

Если он не полез проверять топор, то задумался, могла ли она на него напасть сейчас.

— Скорее всего, похуже.

— Ваши обещания свелись к нулю, — Корвас ударил кулаком рядом со свечкой. Сине-белое пламя вспыхнуло от невидимого пропана. — Демон — не джинн.

Червь корчился, поскольку у них была такая привычка.

— Это очень неожиданно. Все признаки показывали…

Зловещее шипение становилось громче, поскольку Корвас расширил пламя.

— Я устал от ваших признаков. Сражения, в которых присутствовали все признаки победы, выигрываются только в балладах. Идиотские баллады.

Червь вздрогнул.

Корвас держал кончик его пальца над пламенем. Памятка о неблагонадежности, выглядывающая из-под рукава вспыхнула желтым. Червь старался дышать ровно, как будто ему завязали рот в зловонии горящей плоти.

Даже правильно. Корвас поставил свечу в подсвечник на двух стеклянных толстых стержнях. Так часто это действует на благотворное принятие правильных решений.

Так же он инсинуировал его план с фармацевтическими исследованиями и исполнением его. Он только обратился к ауре обаяния джинна. Только несколькими словами он склонил их души в нужном направлении. Один человек жаждал неизменного богатства, другой хотел быть героем. Вместе они распространяют чуму по городу. Мир бы проклял этих двух курьеров смерти, по крайней мере, какие-то крупицы силы будут сэкономлены в грядущем уничтожении.

Ладно, не невинный и не сэкономленный, точно. Но раньше их смертельные поступки были более гуманны.

Он отодвинул оба стержня от пламени и спиральное прозрачно черное матовое стекло. Темный и еще более темный, как его вечное проклятие. Ворон прибыл к нему оповестить о работе, самой темной работе в последние дни.

Червь прочистил горло.

— Фактически, порода демона не изменяется никогда.

Корвас треснул его по голове.

— Верно, ничто и никогда в действительности не изменяется.

— Есть сложности. — Рвение Червя повысило его голос. — У них появился новый тальян, хорошо охраняемый, но слабость Завесы все равно остается. Эта работа не требует информированных или даже желающих.

— Наверно да, — пробормотал он. Громче он сказал. — Истинные слова.

— Моя формула с desolator numinis, работает как надо, как мы и хотели. Скоро у нас будет достаточное количество, чтобы проделать дыру в Завесе. — Червь выпрямился. — Так что наше соглашение еще в силе.

Корвас поставил стакан. Он поднял кольцо, которое недавно отложил в сторону и скользил по нему пальцами.

— Зачем тебе это? Ты не сможешь обмануть власть демона.

Пристальный взгляд Червя остался на кольце.

— Конечно, могу. — Его руки подергивались, как будто он хотел, что-то схватить, что находилось вне зоны его досягаемости. — Мощь, струящаяся через человеческую плоть, только мощь. Ни хорошая, ни плохая, ни кающаяся.

Корвас гладил камень на кольце большим пальцем.

— Есть ли, больше мотивов у тебя, чем я знаю, мой Червь?

Если у Червя и было имя, то Корвас все равно дал ему свое.

— Как только мы пройдем через дыру в завесе, мы можем черпать оттуда эфирную энергию.

Видя вспышку желания Червя, Корвас наклонил голову.

— Такие большие планы.

— Проклятие, — схватил Червь.

Он никогда не намеривался разделять его намерения. Корвас думал. Извращенной перспективой мощи Червь мог быть совсем не способным выдержать ту энергию, которая освободиться.

Верно, проклятие.

— Мы все еще нуждаемся в тальяне и ее тшуве, чтобы заполнить дыры в ткани душ. И немедленно, — Корвас решил предупредить. — Моя армия почти полна.

— И следующая возможность может появиться через несколько десятилетий. — Нетерпение отвергло последний трепет Червя, и его пальцы сжались в кулак. — Я делаю все, что в моих силах. У нее нет места, куда она могла бы пойти и времени, что бы научиться гармонии с демоном. Как только мы получим ее, я смогу затянуть ее через завесу, через связь с демоном. Я сделаю это, у нас будет все необходимое.

— Я надеюсь на это, — Корвас улыбнулся.

Червь улыбнулся ему в ответ.

Когда он ушел, Корвас вернулся к своему стеклу. С каждым прозрачным слоем, беспокоящим его душу, он погружался все глубже в воспоминания, оставляя вход в темноту. Червь не поймет. Корвас сомневался даже в том, что раскаленный добела наконечник ножа сможет в чем-то убедить человека. Тем временем, он наслаждался предвкушением. Он всегда знал, что этот день придет.

Драматурги этой эпохи не понимают всей важности бога машин. Греки любили представление актеров, как богов, чтобы сделать их более красноречивыми и аккуратно представить их сложную этику. Такой способ сегодняшние драматурги считают более ненадежный, и даже неустойчивый.

Они полагали, что сверхъестественные неземные силы спустятся и закончат их игру.

Да, напрасные надежды.

Его заинтересовал новый воин во власти демона. Он никогда не переживал, по поводу новых тальянов с их отбросками — тшувами, они слишком малодушны, Чтобы достигнуть своей цели. Они должны его благодарить, за их ускоренное освобождение. Но этот силен, как сказа Червь, да еще и женщина. Наверно, ему нужно самому увидеть эту причуду.

Он прошел от склада до улицы. Его походка была не совсем ровной, из-за постоянного присутствия взбешенных теней, которые наелись еще задолго до рассвета.

Никакие эмоции не должны помешать тальяну, выполнять его работу. Тшуве не зачем еще большее раскаяние.

Арчер остановился на тротуаре перед отреставрированной старой гостиницей, когда Сера приостановилась.

— Бетси сказала, что было почти полнолуние.

В раннем утреннем небе еще висела луна, между угловатыми копьями готического облика гостиницы.

— Кто такая Бетси?

— Медсестра, на моей работе. Проверенная. Она сказала мне, что психа не будет.

— Может она говорила о тебе, — небрежная жесткость заставила его вздрогнуть. — Не имеет значение.

— Демоны, — она покачала головой. — Она, наверно, нашла бы утешение, слушая об этом мире.

— Думаешь, для человека достаточно объяснений?

Она перестала смотреть на небо.

— Это, черт возьми, и есть твоя проблема?

Черт. Он ничего не ответил.

Она нахмурилась, бледный лунный свет в ее глазах сменился на фиолетовый жар демона. — Я думала, ты привел меня сюда, что бы научиться сражаться и спасти мир.

— Мы боремся, за наши души, — напомнил он ей. — Мир — сопутствующая часть.

— То есть спасение под залог.

— Цена — жизнь человека.

Она покачала головой, белокурые волосы рассыпались по ее плечам.

— Может ли любой другой человек находящийся под властью демона стать таким как ты?

— Бог не позволит.

Арчер не удивился, когда позади него раздался голос.

— Ты хочешь привести пример, Екко?

Зейн вышел с дугой стороны.

— Я должен сказать, что мы просто уходим от опасной игры. Кстати Лиам ждет вас. — Он обратился к Сере. — Ваш почтенный слуга, мадам. Я — Зейн.

Она пробормотала, что-то не членораздельное. Екко не представился.

Арчер встал между ней и двумя мужчинами.