Эта вычурная галиматья имеет лишь один реальный смысл; поскольку наследственность есть лишь сила инерции, то не следует анализировать какие-либо материальные структуры и процессы, которые обеспечивают развитие из данного яйца – цыпленка, а из другого – ящерицы. По своей невежественности тов. Презент не знает, что и физический закон инерции служит выражением не какой-то там векториальности, а конкретного распределения масс, плотности материи в данном участке вселенной. И физики анализируют распределение этих масс, считая их вполне реальной действительностью, анализируют материальную структуру вселенной. У Презента исчезла наследственность как сторона противоречивого единства в свойствах организма, указанная Энгельсом.
К каким странным взглядам приводит отрицание внутренней специфики, внутренних закономерностей, организма показывает следующее высказывание Лысенко: "Мы твердо убеждены в том, что если рассматривать живое тело как диалектическое единство, то в этом единстве формой нужно считать тело, а условия жизни тела – содержанием".
Итак, организм превращен в простую форму, его содержание находится вне него. Дальше ехать некуда. Содержанием растения оказываются не сложнейшие специфические процессы, происходящие в нем, а его условия жизни: дождь, солнце, соли, опыляющая его бабочка. Другие высказывания Т.Д.Лысенко свидетельствуют о том, что он лишь редко доходит до таких крайних взглядов.
Ограниченность взглядов Лысенко сказывается и в других вопросах. Он, например, пишет, что "изменение зачатки новых организмов всегда получаются только в результате изменения тела родительского организма". Только ли? Спору нет, что в результате изменения тела родительского организма возникают наследственно измененные зачатки. Это один из методов создания новых органических форм. Но ведь на зачаток можно действовать, минуя тело родительского организма! Можно найти специфические агенты, которые прямо действуют на половую клетку или яйцо! Следует ли отвергать этот способ, следует ли ограничивать себя лишь некоторыми методами воздействия на организм? Борясь с метафизическим мнением, будто нельзя изменить наследственность, изменяя лишь тело, Лысенко впал в противоположную крайность, утверждая, что только изменение родительского организма может привести к изменению зачатков.
Таковы противоречия во взглядах самого Лысенко, о которых необходимо сказать. Однако существенным является то, что Трофим Денисович Лысенко, усиленно подчеркивая действие среды, внешних факторов в развитии организмов, тем самым открывает способы воздействия на животный и растительный мир. Он указывает средства изменения природы организма. Однако забывать внутреннюю сторону, материальную структуру, специфику организма, его наследственную основу также нельзя.
Человеческое познание при исследовании какого-либо явления и исторически и потом логически проходит известные стадии, известные этапы. Оно имеет свои закономерности, которые открыла диалектика. Когда мы наблюдаем какой-либо объект, когда мы к нему впервые подходим, – мы созерцаем его со всех сторон, мы видим его в общем и целом, пусть он для нас несколько в тумане, пусть исчезают детали, но мы видим его в связи с внешним миром, во всем разнообразии его движений, в богатстве взаимосвязей.
Для дальнейшего исследования мы должны отрешиться от поверхностного созерцательного рассмотрения и перейти к анализу отдельных сторон и явлений предмета, мы расчленяем его на отдельные кусочки, и эти кусочки потом бывает очень трудно сложить в сознании естественника в целостный объект. Но эта синтетическая стадия необходима. Только на этой стадии мы снова возвращаемся к исследуемому объекту в целом, познаем его во всем многообразии внешних и внутренних связей, обогащенные знанием отдельных сторон и процессов данного объекта.
Концепция Лысенко в значительной мере отражает первую стадию познания, стадию созерцания в целом растительных и животных организмов. Поэтому он видит организм более живо, более непосредственно, более, я бы сказал, близко, и более органически его воспринимает, чем многие другие ученые. Для него организм находится и живет во многих связях. Он прав в целом, видя организм в разнообразии, в богатстве связей с внешней средой. Но у него организм расплывается во взаимодействии с окружающей природой. Поэтому у него вдруг пропадает наследственность организмов, вдруг исчезают внутренние закономерности организма и растворяются в условиях внешней среды. Поэтому он говорит обычно не о процессах, происходящих в организмах, а о требованиях организмов к внешней среде, а об этих требованиях мы узнаем лишь только то, что они обусловлены всей предшествующей историей данного организма.
Вот типичное рассуждение Лысенко: "Каждый организм берет из окружающей внешней среды вещества, соответствующие его природе, и затем в каждом организме по-своему происходит видоизменение и превращение избранных из внешней среды веществ и условий". Поверхностный, созерцательный подход к процессам, происходящим в организмах, из этого примера очевиден.
Лысенко не анализирует все богатство и разнообразие связей, процессов, характерных для данного явления. Более того, иногда он натурфилософски пытается подменить реальные связи надуманными, часто антропоморфными. Он, например, пишет: "Семена, будучи живыми, отказываются прорастать, хотя влага, тепло и воздух имеются. Аналогично приведенному примеров поведения сорняков можно привести много. Они говорят о том, что растение в борьбе за жизнь, как бы предвидя обстановку, строго рассчитывает свои силы и возможности". При опылении, согласно термину Презента, растения стремятся к "Браку по любви". По аналогичному поводу Тимирязев заметил: "Действительно, чего же проще, корень ищет, стебель стремится, протоплазма помнит и т.д. Это только отрицание права науки на завтрашний день, самоуверенное прорицание... В самом деле, какое простое объяснение: все сводится к инстинкту растения, сказано ничего не объясняющее слово и поколения ученых уволены от великого тяжелого труда".
В настоящее время физиологии, генетики усиленно заняты анализом процессов, происходящих в живом организме. Они выделяют из организмов разнообразные вещества, стараются проникнуть в суть реакций, приведших к их образованию, находят разнообразные структурные элементы клеток, устанавливают их роль и значение, вскрывают элементарные, дискретные процессы и превращения.
Они постепенно, шаг за шагом, с большими ошибками, вскрывают то, что творится в организме, в ходе индивидуального развития, но их собственный метод в значительной мере накладывает метафизические шоры на их общее мировоззрение. Они подчас не в состоянии за своими организаторами, генами, гормонами увидеть организм в целом, во всех его связях. Однако это не значит, что такой анализ не должен иметь место.
Имеющийся материал еще недостаточен, для того чтобы познать все процессы органического развития. Многое для науки еще темно. Еще нужна кропотливая анализаторская работа.
Но можно ли сказать, что организм есть только целое и нельзя приступать к его анализу? Нет, мы должны понять роль и значение отдельных органов, ибо мы знаем, что в организме не все части равноценны, не все едино суть. Мы знаем, что, если собаке отрезать хвост, она будет жить, но, если отнять сердце, она умрет. Также в зародышевой клетке, которая передает наследственность, очевидно, не все части равноценны. Генетики доказали, что существенную роль в передаче наследственности играет структурное образование клетки, называемое хромосомой. Если же мы наложим табу и скажем, что нельзя анализировать, что организм есть только целое, то мы закроем себе путь дальнейшего исследования. Думаю, что огульное отрицание витаминов и гормонов, дискретности наследственности, современной теории организаторов и генов – всего того, что дал нам метод анализа, при всей его ограниченности и при всех опасностях впасть в метафизику, такое огульное отрицание, которое нередко исходит из школы Лысенко, не способствует развитию науки, тормозит создание синтетической теории биологии, ограничивает наше знание живой природы и возможности воздействия на нее".
