Странно это все.

Мила повернулась к секретеру. Открыла с любопытством, пробежалась глазами по полкам. Папки, папки, папки. Одна по директориям, девушка ее пролистала поверхностно, поняв, что директории это округа Москвы, только разделенные по другому принципу, к примеру, Зеленоград почему-то значился в Северной директории и управлял ею какой-то Матвей. Одна из полок была посвящена боевым подразделениям, на третьей - документы по экономике, причем вкладки содержали материалы по многим областям России. По всему видно, Филипп был очень деловым человеком. Но только вот вопрос - что за дела у него такие непонятные?

…

Мария Александровна проснулась ровно в шесть утра, как по будильнику. Часов она, разумеется, не заводила, просто женщина настолько привыкла вставать в это время, что дополнительной побудки ей не требовалось. Быстро прочитав утреннюю молитву, женщина пошла проверить свою бестолковую дочь. Она искренне надеялась, что, сидя взаперти, Людмила одумалась и поняла, что мать желает ей только лучшего, а поэтому и мужа ей подобрала хорошего, проверенного, с правильным жизненным стержнем.

Открыв ключом дверь в комнату Милы, Мария сначала не поверила своим глазам. Девушки в комнате не было. Ни на кровати, ни за столом, ни на балконе. Женщина даже проверила шкаф и под кроватью, но там было пусто.

На столе лежала короткая записка “Мама, ты не права. Замуж я не пойду. За меня не беспокойся. Мила.”

Выругавшись, Мария побежала к телефону. Ясное дело, каким-то образом дочь сумела выбраться на улицу и наверняка сейчас у этой стервы, своей бабки! Надо звонить ей и требовать вернуть дочь обратно!

Вера Павловна трубку подняла сразу же, как будто ждала звонка.

- Верни мне дочь, дрянь старая! - прошипела Мария в телефон.

- Мария, ты абсолютно не права, поступая так с Людмилой! - суховато ответила той старуха, - Впрочем, Милы у меня нет, так что - не по адресу возмущаешься!

- Слушай, ты, стерва! Не смей моей дочери мозги забивать своими сказками!!

Конфликт свекрови и невестки был давний, застарелый, женщины ненавидели друг друга всеми фибрами своей души. Не поверив свекрови, Мария еще долго требовала позвать к телефону дочь, а когда Вера Павловна, окончательно разозлившись, пообещала написать на невестку заявление в полицию, обозвала ту исчадием ада и бросила трубку. В том, что Людмилы нет у бабушки, Мария не верила, девчонка, чуть что, сразу бежала к своей защитнице, а значит она именно там. Что делать? А собственно, чего тут думать?

Мария набрала на телефоне номер Ильи, рассказала ему все и попросила помощи. Мужчина не отказал. Девушка ему понравилась, а то, что она довольно свободомыслящая, так это со временем пройдет. Выйдет за него замуж, родит детей, а матери и хозяйке дома не до работы в каком-то эфемерном офисе и не до гулянок с подружками и парнями.

К дому Веры Павловны они приехали почти в восемь утра, Мария даже отпросилась у отца Сергия, чтобы не приходить сегодня в храм, объяснив тому, что непутевая дочь сбежала из дома и она пытается ее найти.

Дверь старуха не открыла, категорично заявив через дверь, что внучки в квартире нет, а любую попытку проникнуть внутрь она будет рассматривать как грабеж с соответствующими действиями. Что подтвердила сразу же, вызвав по телефону наряд полиции. Илья начал ломится в дверь, обругивая пожилую женщину площадной бранью и требуя пустить их в квартиру. Вера Павловна придерживала дверь с той стороны, отругиваясь в ответ, но жестко держа оборону до прихода стражей закона. Когда полицейские приехали, старая учительница сама добровольно открыла дверь и впустила всех в квартиру.

Те осмотрели квартиру и, убедившись, что пропавшей девицы здесь нет, настоятельно потребовали, чтобы чужие покинули дом. Заодно поинтересовались у старой учительницы, хочет ли она написать заявление о незаконном вторжении. Вера Павловна, подумав, все же отказалась. Как бы там ни было, но Мария - мать ее внучки и начинать с той судебные тяжбы старухе очень не хотелось. На вопрос о нахождении внучки, та ответила, что не знает и надеется, что у друзей. И ведь не врала, она действительно не знала, где живет Филипп.

- Что ж, - козырнул ей на прощание полицейский, - Тогда мы вас оставим, если будут какие-то проблемы…

Тут он обратил внимание на резко побледневшее лицо пожилой женщины.

- Вы в порядке, Вера Павловна? - он спросил обеспокоенно.

Та с вымученной улыбкой кивнула головой и вдруг резко схватилась за грудь, постепенно падая на пол. Полицейский подхватил женщину, не давая ей упасть окончательно, и крикнул своему напарнику:

- Вызывай скорую, тут, похоже, инфаркт!

…

Домой Марк и Лина вернулись ближе к обеду, им пришлось задержаться недолго в придорожном мотеле и привести себя в порядок. Раз уж по дороге к ним привязался полицейский с сомнительными вопросами, то въезжать в город в таком потрепанном виде было неразумно. Заодно Лина позавтракала, хотя ночное происшествие и отбило надолго у нее аппетит. Марк заругался на девушку, чтобы она поела, все-таки он пил ее кровь и Лине просто жизненно необходимо было подкрепится. Заодно понтифик вылечил ее раны.

Софи встретила девушку с радостью, начала хлопотать над ней как курица - наседка над своим цыпленком и заставила госпожу идти в ванну пропариваться, чтобы ненароком не простудится из-за ночных прогулок. Затем легкий обед и отдых.

Марк на пару часов уехал проверить, как идут дела в резиденции, но вскоре вернулся, понимая, что девушке сейчас он нужен рядом.

Лина переживала за оставленных в усадьбе Богдана и его семьи, порывалась несколько раз звонить им по телефону, настаивала, чтобы понтифик выслал тем в помощь хотя бы десятку вампиров. Тот был против. Времени с момента захвата дома прошло много, и управляющий с семьей скорее всего переправлены в Орден. Возвращаться сейчас в усадьбу - значило напороться на засаду, которую адепты скорее всего оставили в надежде, что понтифик захочет проверить, что с домом.

Девушка нервничала, ходила из угла в угол, упрашивала Марка. Все было без толку. В конце концов, она психанула, топнула ногой и ушла наверх в спальню. Вампир, чуть подождав, поднялся за ней следом.

Лина лежала в кровати, отвернувшись от двери, и еле заметно вздрагивала. Марк разделся и лег под одеяло, обнимая тихо плачущую девушку.

- Родная моя, ты ведь не из-за Богдана плачешь, правда? - тихо он спросил ей на ухо.

Лина непонятно закивала головой, затем повернулась к вампиру и уткнулась ему в грудь.

- Что тогда?

Она подняла на него заплаканное лицо и, всхлипывая, проговорила:

- Я ведь убила ее, правда? Скажи, это ведь я ее убила?

Марк не сразу понял о ком речь.

- Ты про ту женщину-магичку, что напала на нас? Твою бывшую подругу?

Лина яростно закивала головой и заплакала еще сильнее.

- Я не хотела… нет, я хотела, но я не думала… я никогда в жизни еще не убивала, Марк! Я теперь убийца, да? Я… я любила ее, понимаешь, а она … я не понимаю, за что она так? Что я ей сделала? Но я не собиралась убивать ее, Марк, честно - честно, не собиралась….

Понтифик прижал ее голову к своей груди и, поглаживая девушку по волосам, тихо проговорил:

- Ты не убила ее, родная, не волнуйся!

Она недоверчиво подняла голову:

- Правда?

Он ласково ей улыбнулся и повторил:

- Это я сделал, она была еще жива, когда я подошел к ней. Ее нельзя было оставлять в живых, но ты ее не убивала!

Лина всхлипнула.

- Ты уверен?

- Разумеется, радость моя! Ты мне веришь?

Девушка опять закивала головой. Верила.

Марк еще раз улыбнулся и снова погладил любимую по голове, успокаивая.

Зачем рассказывать девушке, что когда он подошел к лежащей на асфальте женщине, та была окончательно и бесповоротно мертва, потому что Лина в ярости размозжила ей голову.

20 Глава.

Когда Филипп проснулся, Мила уже добропорядочно сидела в библиотеке и читала Лопе де Вега “Собака на сене”. Ей всегда нравилась экранизация этой забавной истории и она с радостью обнаружила томик среди книг на полках. Оторвавшись от монолога Дианы, девушка вопросительно посмотрела на парня, когда он хмуро возник в дверях библиотеки: