- Ты всегда это знала, - чуть помолчав, ответил ей вампир, - И знала, кто я.

- Даже если ты пьешь человеческую кровь, - качнула головой Алина, - это еще не повод перестать быть человечным.

Марк вздохнул.

- Думаешь, я мало видел умирающих детей? От голода, холода, жажды, от болезней? И если бы я постоянно спасал всех, кого мне было жалко…, - он покачал головой. - Я не могу всех спасти, понимаешь?

Лина молча слушала.

- А эта девочка… Я видел ее мать, она законченный алкоголик. Ну, вылечится ребенок, куда ей возвращаться? К такой матери? Хотя, скорее всего ваши органы опеки отберут у нее дочь и отдадут в детский дом. Думаешь, там девочке лучше будет? Нет, радость моя, я глубоко убежден, что этому ребенку было бы лучше умереть сегодня. Милосердие это бич разума.

Девушке на это нечего было ответить. Он прав, как всегда, он прав, и от этого было еще паршивей.

- Тогда почему ты это сделал?

Марк искоса глянул на Лину:

- У “Странного места” ты просила жизни смертных, которым лучше было умереть, чем жить. Сегодня такую жизнь я тебе подарил.

Лина хотела было ответить ему, но осеклась. Он подарил ей жизнь Маши, семилетнего ребенка, у которой мать-алкоголик, родных нет, жилья теперь тоже нет. Сделал, как она просила, но…

Но что теперь будет с самой Машей?

И Лина девочку взять к себе не сможет, сама в такой же ситуации. Ни документов, ни денег, ни жилья.

- Как ты вообще тут оказался? Я думала, ты все еще злишься, - она покосилась на понтифика.

- Заехал по дороге в офис.

- По дороге? Резиденция же совсем в другой стороне, - не поняла Лина.

Марк глянул на нее и перевел тему:

- Вставай, любовь моя, нам пора ехать домой.

Лина подняла на него недоуменный взгляд.

- Ты спать где собираешься, тут на лавочке? Или в той квартире, что от мужа осталась?

Девушка как-то нехорошо улыбнулась, в который раз почувствовав себя круглой дурой.

- А нет квартиры, я продала ее.

- А деньги?

Лина помолчала немного, затем с горькой усмешкой ответила.

- Ты не поверишь, сколько благотворительных организаций в одной только Москве. И всем нужны деньги.

- И ехать тебе некуда?

Девушка кивнула.

- И никаких документов, - тихо произнесла она, задумчиво глядя на черных квадрат сгоревших окон. - Я бомж.

- Наконец-то! - так же тихо произнес Марк.

В этот момент у него затрезвонил телефон. Он достал трубку из кармана, коротко поздоровался, выслушал, что-то ответил. Алина не вслушивалась. Марк пообещал скоро приехать кому-то по телефону и убрал его обратно.

- Поднимайся, радость моя, и поехали, мне еще надо будет в резиденцию потом наведаться, - он подал девушке руку.

Лина встала, подняла с асфальта плед. Грязный, в пыли и дыму, но оставить его она не решилась. Это было единственное, что у нее осталось из вещей.

Марк вздохнул, забрал у девушки плед и выбросил в мусорный контейнер. Лина так и стояла около лавочки в тапочках на босу ногу, кружевной ночной рубашке и пиджаке понтифика, чувствуя себя настолько изможденной ночными событиями, что не в состоянии сделать ни шагу. Понтифик все также молча вернулся к Лине, подхватил ее на руки и отнес в машину. Девушка отключилась, как только он выехал на третье кольцо, закутавшись в его пиджак, как в одеяло. В свой дом Марк внес ее уже глубоко спящую. Девушка не проснулась, даже когда понтифик уложил ее на кровать, лишь перевернулась на другой бок и обняла подушку.

Марк ласково улыбнулся, глядя на Лину, и погладил ее по щеке.

16 Глава.

Эстебан стремительно вошел в здание и почти бегом поднялся по лестнице на второй этаж. Далее - в приемную, кивнул в приветствии Адаму и прошел без приглашения в кабинет к господарю.

- Думаю, вам понравиться новость, которую я принес, Владимир! - не здороваясь, Эстебан сразу приступил к делу, - Орден открыто выступил. В Москве начались боевые действия, там сейчас черт знает что творится.

Владимир заходил по комнате взад-вперед, периодически поглядывая в окно.

Не так давно Эстебан посвятил его в подробности проводимого им проекта. Столкнуть лбами московских понтификов и Орден, а затем попировать на костях и тех и других. То, что бойня будет грандиозная и в ней мало кто выживет, испанец не сомневался. Владимир получает в управление растерзанный московский клан с его обширными территориями, остатки охотников не поднимутся еще очень и очень долго, а сам Эстебан попросит лишь одну единственную услугу от ткущей, которую в ближайшее время планирует передать господарю в подарок. Как он ее добудет - неизвестно, это тайна, которую Эстебан не стал раскрывать, но он очень уверен в хорошем исходе всей затеи. Заманчиво, очень заманчиво.

Но остается Конклав, с которым нельзя не считаться.

С одной стороны, конечно, было бы неплохо отправить в Россию своих наблюдателей, чтобы на месте контролировать происходящее. С другой стороны, любое действие в сторону столицы сейчас могло было быть воспринятым как нарушение территориальных интересов во время тяжелых для клана дней, а значит - прямая дорога на Конклав. А это совсем не то, чего хотел Владимир.

Господарь вызвал помощника. Адам вошел в кабинет, держа в руках папку с документами.

- Насколько серьезные дела в Москве? - уточнил Владимир у него.

- Официальная информация не дает ничего конкретного - адепты снова поднялись, но их выступления успешно подавляются силами клана. Информация из сторонних источников либо не заслуживает доверия, либо противоречит сама себе.

Владимир протянул руку и Адам уверенным жестом вложил в ладонь вытащенную из папки бумагу. Господарь быстро прошелся по ней взглядом, затем повернулся к Эстебану.

- Своих людей я на это не пошлю. Это была твоя идея играть с Орденом, вот ты и решай, кто поедет туда из твоего семейства. Как решишь - предупреди меня.

Эстебан опешил. Отправлять кого-то из его учеников обратно в Москву? Это же практически положить его голову на плаху. Нет, он не может так поступить. Вампиры Владимира будут иметь статус посла, статус неприкосновенного дипломата, а любой член семьи Эстебана - автоматически приравнен к смертнику, ведь господарь пока еще не дал добро на вступление семьи испанца в свой клан.

Его семье запрещено появляться на территории Московского клана и Гай очень четко это объяснил.

Владимир показал жестом, что испанец может быть свободен, и отвернулся обратно к окну. Аудиенция окончена.

Эстебан поклонился спине господаря, бросил слегка растерянный взгляд на его помощника и вышел из кабинета.

Адам подошел к господину и взял у того из рук листок бумаги, аккуратно положил его в папку.

- Вы думаете, нам не стоит брать быка за рога? - спросил он у Владимира.

Тот покачал головой.

- Если дело выгорит и клан окажется без лидеров, мы всегда можем заявить на него свои права. А если победит Орден, то лучше, чтобы на Конклаве не имели доказательств нашей причастности, - он повернулся к Адаму, - Это интрига Эстебана, и, если ничего не получится, пусть он сам и отвечает за все.

…

Агнешка спустилась в подземный переход.

Устала, очень устала.

Весь день проведя в больнице, сканируя пострадавших при взрыве дома, она была вымотана до предела. Но от машины отказалась.

Ей хотелось пройти пешком, пусть и далеко, пусть и уставшей, но пройтись своими ногами по городу, зайти в парк, посидеть на лавочке, съесть мороженого, может быть, как в детстве, покачаться на качелях, и пусть на нее будут коситься посторонние люди. Ей хотелось почувствовать обычную обывательскую жизнь города, в которой нет стонов боли, криков ярости или отчаяния, нет листков со списками умерших, обсуждений, кто и как мог провести теракт.

Устала. Очень устала от этой сумасшедшей и ненормальной жизни.

Неприкасаемые, смертники-камикадзе, обученные Орденом жертвовать собой, чтобы унести как можно больше жизней вампиров и их приближенных, постарались на отлично. Во взорванном доме погибли почти все. Выжившие, вытащенные из под обломков здания, почти задохнувшиеся, с раздробленными костями, с проломленными черепами и изуродованными внутренностями были обречены. Они - люди, пусть и с вампирской клановой меткой, но от таких ранений защиты не было.