С Милой дело обстояло намного хуже. Нож прошел прямо в сердце. Если бы Мила была вампиром, в этом не было бы ничего страшного, но девушка была смертной, простым человеком, и сейчас она безжизненно лежала на полу. Дитрих безуспешно пытался привести ее в чувство, сначала просто хлопая по щекам, затем делая искусственное дыхание, но девушка не приходила в сознание.

Рядом с Милой сидела Лина и пыталась прочесть судьбу подруги, но все ее силы ушли на изменение общей реальности, и те капли, что в ней остались, не давали возможности даже проследить ближайшие события для Милы.

Она раз за разом пробовала сконцентрироваться на девушке, но не получалось.

Лина закрыла глаза, собрала всю свою силу, что еще оставалось, взяла Милу за руку, увеличивая четкость видимого через прямой контакт, и наконец-то смогла пробиться к подруге.

Увидела. Грустно посмотрела на Дитриха и покачала головой.

- Нет! - взревел в отчаянии Палач и продолжил свои попытки привести девушку в чувство.

Лина обернулась к Марку. Тот о чем-то переговаривался с Алексеем, тревожно поглядывая в сторону Фила. Парень лежал на полу чуть дальше, и хоть не мог двигаться, пытался понять, что с Милой.

Девушка встала с колен.

- Марк! - подошла она к понтифику, - Надо поговорить!

Тот моментально закончил свой разговор с магом и кивнул Лине, что внимательно ее слушает.

Лина зашептала:

- Мила жить не будет!

Высший сжал ее ладонь.

- Ты уверена?

- Абсолютно! Жизнь уже ее покидает, еще минут пять и все будет кончено, - Лина скосила взгляд на Филиппа, тот усиленно пытался услышать, о чем она говорит понтифику, в то время, как над ним склонился Алексей.

- Что ты хочешь сделать?- он пристально посмотрел на девушку, понимая, что она неспроста завела этот разговор.

Самому понтифику было глубоко наплевать, выживет ли эта смертная или нет.

- Ее нужно обратить, это последний штрих, он закрепит созданное мною, - девушка недоговорила, но понтифик понял, о чем она умолчала.

Он сначала обернулся к ученику, все еще слабому после полученных ранений, пристально посмотрел на него, решая достаточно ли у него сил для этого обряда, затем подошел к Дитриху.

- Брат, - громко позвал он отчаявшегося высшего, - Даю тебе разрешение обратить эту смертную!

Дитрих оглянулся на понтифика в надеждой во взгляде и, получив кивком подтверждение услышанному, склонился над Милой.

…

Гордея отвернулась от окна, в которое долго время смотрела, пытаясь собраться с мыслями. Было что-то во вчерашнем заседании, что ее беспокоило, какая-то заноза, которую она упустила из виду. И вот сейчас она поняла, что именно.

- Знаешь, мне только сейчас пришла в голову мысль. Мы ведь давно знали Гая и он просто так ничего не делал, верно?

- К чему ты клонишь? - поинтересовался Александрос, складывая документы в одну стопку.

Гордея подошла к нему ближе и, склонившись к самому уху, прошептала:

- Гай ни за что не стал бы делать из этой смертной гемофага, если бы не был уверен на сто процентов, что она сохранит свои способности!

- Но Печать…

- Именно! Аркан уничтожит любой талант, если только по мощи он не превосходит силу печати.

Александрос понял, к чему клонит жена.

- Так ты считаешь?

Гордея покачала головой:

- Я уверена, что эта смертная - четвертая в роду!

Эпилог.

Дождь.

Невысокий пятнадцатилетний подросток сидел на окне и с тоской смотрел на улицу. Простое, непритязательное лицо с карими глазами и конопушками по щекам, рыжеватые волосы растрепаны, пара прядей упала на лоб.

Он ненавидел дождь. Всю свою жизнь он ненавидел дождь. И пятнадцать лет жизни простым деревенским мальчишкой, и семьсот с лишним - вампиром.

Эти хмурые облака, из которых либо идет холодный, неприятный ливень, либо такая же мерзкая морось. Солнца не видно, оно скрыто за серыми тучами, и настроение такое же паршивое, как и погода на улице.

- Головастик!- позвал он, спрыгивая с подоконника.

Ученик сразу же вошел в кабинет, как будто ожидал окрика.

- Что есть хорошего? - поинтересовался у него Владимир.

Адам раскрыл свою извечную папку и вытащил несколько листков.

- Новости есть, хорошие ли - не знаю.

- Давай по порядку! - скривил губы мальчишка.

- Первое: в Москве все успокоилось, вчера утром верховный понтифик и Орден подписали соглашение о перемирии. Условия его вот тут, - Адам передал Владимиру один из листков, - Сам Глеб погиб, как следует из наших данных, его убил понтифик.

Парень быстро глянул на него и отбросил в сторону. Посмотрит потом, сейчас это не интересно.

- Далее, на последнем заседании конклава выяснилось, что Ветрова, та самая последняя активная ткущая…

- Известная активная ткущая, не последняя, - поправил ученика Владимир.

- Да, известная. Так вот, Росси сделал ее гемофагом.

- Ого! - Владимир был действительно удивлен, - Интересная новость. Где он нашел аркан?

- Как следует из хода заседания, аркан был в дневнике Ясмин Карахан, а тот в свою очередь хранился у Натансона. Росси отдал дневник Конклаву. Но это не все, некоторые высшие, присутствующие на заседании искренне полагают, что Ветрова сохранила свои способности.

- После Печати-то?

Головастик коротко кивнул, подтверждая свои слова.

Владимир медленно расплылся в широкой ухмылке.

- Четвертая в роду! Ну, надо же! Неужели я, наконец-то, дождался!?

- Да, вот еще, - вспомнил Адам, - В приемной сидит Кирилл, он еле вырвался из Москвы, говорит, совет Ордена начал преследование помощников Глеба. Позвать?

Владимир задумался. Глеб погиб, о связи его с румынским господарем знали считанные единицы, стоит ли продолжать вести игру? Хотя с другой стороны, можно кое-что узнать новое и обдумать это потом, чтобы использовать себе во благо.

Он кивнул Адаму, чтобы тот пригласил беглеца войти.

…

- Фил!

Мила позвонила в дверь, никто не отвечал.

- Фил, пожалуйста, открой! Я знаю, что ты там! - Мила не собиралась сдаваться и уходить.

Долгая тишина, затем едва слышные шаги. Кто-то остановился прямо за дверью.

- Фил, я буду сидеть тут, пока не откроешь!

- Тебе нельзя! Рассвет скоро, он убьет тебя! - еле слышно проговорил парень.

- Тогда открывай! - гневно закричала девушка на всю лестничную клетку.

Щелчок замка, звяк цепочки, и Фил приоткрыл дверь.

- Чего ты хочешь? - устало спросил он у юной вампирки.

Девушка с грустью смотрела на вампира. Как же он изменился после той бойни в резиденции. Бледное лицо, встрепанные волосы, тусклый взгляд. Ее сердце сжалось от боли.

- Поговорить.

- Нам не о чем говорить, - Филипп попытался закрыть дверь обратно, но Мила не дала ему этого сделать, выставив как барьер свою ножку в изящной туфельке.

Филипп протяжно вздохнул и поднял на нее глаза.

Девушка изменилась. Волосы убраны в красивую косу, на лице легкий макияж, что сделал из Милы настоящую красавицу. Сегодня девушка надела легкую полу-прозрачную блузку и короткую юбку, открывающую ее идеальные ноги.

- Фил, я люблю тебя! - начала она было, но парень дернулся как-то неуклюже и в его глазах появилась злость.

- Его ты тоже любишь?

Девушка понуро покачала головой.

- Не знаю… не знаю…

- Но он твой наставник!

- Но он мой наставник, - тихо согласилась она.

Филипп долго смотрел на девушку, стараясь запомнить ее глаза, губы, волосы. Затем так же тихо сказал:

- Не приходи больше!

И закрыл перед Милой дверь. Насовсем.

…

Двое сидели на балконе.

Девушка на кушетке, мужчина в кресле рядом. Тут же столик, на котором открытая бутылка вина, пара бокалов и большая тарелка с клубникой.

- Что ж, есть плюсы во всей этой истории, - с улыбкой проговорила девушка, взяв бокал с вином, - Я знаю, как могу вернуть свой талант в полную силу.