– Так вот, – продолжил как ни в чем не бывало Олег, – вижу, что имел счастье общаться с этим скользким типом.

– Почему ты о нем говоришь в таком тоне? По-моему, милый активный старичок, радеющий за справедливость.

– Ага, милый и активный, – скривился Ракитин, принимаясь за салат. – Этот Шишкин, между прочим, имеет две ходки. И обе – за кражи ценных предметов культуры!

– Ничего себе! То-то он твоих оперов «сыскарями» в разговоре обозвал.

– Еще мягко сказал…

– А мне он про то, что его усыпили, не сообщил.

– Нам тоже. Просто эксперт у нас дотошный, все проверяет. Он и взял остатки чая на анализ из кружки этого… сторожа.

– И?..

– Опиум.

– Да ладно тебе! – Я даже есть перестал, хотя салат оказался на редкость вкусным, с грибами и куриным мясом. – Ты хоть пробовал эту дрянь на вкус?

– Нет, а что?

– Да твой Шишкин сразу бы понял, что в чай что-то подмешано! Жуткое дерьмо.

– Ну, тогда одно из двух, – невозмутимость Олега порой меня поражала, – либо дед в сговоре с похитителем, либо наркоман. Впрочем, первое не исключает второго.

– Есть еще третье. Если он пил не чай, а какой-то напиток, достаточно душистый и имеющий собственный резкий вкус.

– В яблочко, Холмс! – Ракитин отодвинул пустую салатницу и взялся за окрошку. – Чай у Петра Силантьевича был травяной. Эксперт говорит, больше двадцати компонентов. Видать, бережет здоровье, старый хрыч!

– Сложный дед, – согласился я, тоже приступая к окрошке. – Мне умолчал про снотворное, вам – что видел грабителя.

– Как это, видел?!

– Обыкновенно. Вернее, он заподозрил этого парня в причастности к ограблению. Даже описал его довольно подробно.

– Придется деда брать в оборот, – посуровел Ракитин.

– Вернемся же к моей версии…

– Не вернемся, Димыч. Твое предположение слишком запутанно и отдает мистикой, а с пережитками мы боремся.

– Ну а у тебя-то есть версия? – Я был крайне уязвлен, потому что чувствовал нутром, что прав. В отличие от своего до мозга костей реалистичного друга, я-то как раз был склонен к мистическому мировосприятию. По крайней мере, я твердо верил, что случайных событий не бывает, как и случайных мыслей. Причина есть у всего, значит и следствие – тоже!

– Есть, конечно, – ухмыльнулся Олег. – Это заказное ограбление.

– И ты уже знаешь заказчика? – съязвил я.

– Предполагаю. Дело в том, дорогой Холмс, что в настоящее время в нашем славном старинном городе гостит господин Ульрих Крюгер. Герр Крюгер – профессор из Дрезденского университета, большой знаток древних культур Востока и особенно Сибири!

– Вот тебе, бабушка, и юркни в дверь! – Я отставил пустую тарелку. – Так нечестно, инспектор. Информация должна быть доступной нам обоим. И что же делает здесь профессор из Дрездена?

– Читает курс лекций в нашем университете. И как раз по культуре народов Сибири.

– Неужели он настолько глуп, чтобы находиться рядом в момент совершения преступления, в организации которого его могут заподозрить в первую очередь? – спросил я с нескрываемым сарказмом.

Но Олега так просто не собьешь.

– Наоборот, он дьявольски умен. Европейское светило, уважаемый ученый, приехал по приглашению ректора – не сам! Алиби стопроцентное.

– Но за ним же можно проследить и подловить в момент передачи…

– Конечно. Именно поэтому никакой передачи и не будет. Даже звонков по телефону. А зачем? Его помощник – уверен, такой существует, но находится вне нашего поля зрения – заранее обговорил способ передачи заказа и вывоза его из региона.

– Значит, еще и помощник.

– Естественно, Холмс! Этому виду преступлений не один век. Все давно отработано и выверено!

– Как же вы ловите этих «расхитителей гробниц», инспектор?

– О, уверяю вас, это преинтереснейшее занятие!

– Но подозреваемый на роль помощника, думаю, уже имеется?

– Конечно. Это тот самый, внезапно пропавший сотрудник музея.

– Урманов?

– А почему тебя это удивляет? – Ракитин наконец вытащил сигареты и закурил.

– Дисциплинированный, исполнительный, влюбленный…

– В кого?

– В свою начальницу – директора музея. – Я тоже закурил, хотя и без особой охоты.

– Ну, когда предлагают много денег, про любовь как-то сразу забывается…

– Не факт, инспектор, не факт!

– Слушай, Димыч, почему бы тебе не провести собственное, так сказать журналистское расследование. Параллельное с официальным. Обещаю информационную поддержку, в обмен естественно.

– Что, рук не хватает?

– В нашем деле лишних рук, а еще больше мозгов, не бывает, Холмс! – Олег назидательно поднял палец.

– Так и быть, инспектор, – снисходительно кивнул я, – согласен оказать вам эту маленькую услугу. Только уж и вы, будьте любезны, прислушивайтесь к моему мнению, ибо интуиция в сочетании с дедукцией – вещь воистину непогрешимая!

– Договорились! – ухмыльнулся Ракитин и, обернувшись, поманил рыжую Аленку.

– А в качестве аванса, – продолжил я, – предлагаю посетить квартиру пропавшего Урманова.

– И что мы там будем искать?

– Доказательства, инспектор, неопровержимые улики!

– Хорошо. Но только после обеда. У меня еще куча дел.

Подбежавшая Аленка быстро рассчитала нас, и вдруг Олег нежно и решительно взял ее маленькую ладонь и коснулся губами вздрогнувших пальчиков.

– Спасибо за вкусный завтрак, Аленушка!

Девчонка зарделась как маковый цвет, но руку не отняла, пролепетала:

– Заходите, Олег Владимирович, всегда рады будем…

– Гхм! – громко сказал я и поднялся. – Жду вашего звонка, капитан. Спасибо за угощение. – И пошел к выходу не оглядываясь.

«Вот это фортель! А у них, оказывается, вон как далеко зашло! Да-а, брат, похоже, скоро ты один в холостяках останешься…» – Дурацкие мысли крутились в голове, как мошкара перед дождем. А где-то в глубине души я был рад за Олега, и девчонка его мне понравилась – правильная она, хорошая. Такая не предаст, не отвернется в трудный момент, не бросит…

Поскольку определенного плана у меня не было, я решил просто пошататься по городу в ожидании звонка Ракитина, и отправился по бульвару в сторону университета.

Университетская роща встретила меня умиротворяющим шелестом разомлевшей листвы и пустынными аллеями. Конечно, сейчас июнь – пора экзаменов, студенты грызут булыжники наук, абитуриентов тоже еще нет, и по тенистым дорожкам гуляют лишь мамаши с колясками да немногочисленные сотрудники, вышедшие размяться из своих лабораторий.

Я пошел по главной аллее мимо стройных голубых елей, почетным караулом выстроившихся по обеим сторонам широкой дорожки, выложенной разноцветной каменной плиткой. И вскоре передо мной открылся центральный вход, над которым золотом сияли на солнце буквы «УНИВЕРСИТЕТ» и, чуть ниже, «основан в 1880 году». Слева от распахнутых тяжелых деревянных дверей с бронзовыми ручками стоял вполне современный щит с кучей разнокалиберных рекламных постеров и объявлений. Я остановился, рассеянно пробегая глазами тексты, и вдруг уперся в скромный листок, отпечатанный на цветном принтере:

Я посмотрел на часы – 12:15. Вполне еще можно сходить и убить сразу двух зайцев: послушать интересную лекцию и посмотреть на главного подозреваемого.

Справившись у сонного вахтера, где находится малый лекционный зал, я прошел длинным гулким коридором в правое крыло главного корпуса и потянул на себя высоченную, не меньше четырех метров, дверь. К счастью, петли были хорошо смазаны, и мое появление в аудитории прошло почти незамеченным. Единственным, кто обратил на меня внимание, был молодой человек, стоявший возле нижней ступеньки амфитеатра. Он молча поманил меня рукой и указал на третий ряд. Я на цыпочках пробрался на место и уселся рядом с какой-то худенькой девицей в футболке и джинсах и с огромными очками на курносом носике. Девчонка сосредоточенно строчила карандашом в толстой тетради. Я тоже вытащил блокнот и принял заинтересованный вид.