— Просто я хочу жить, только и всего. Кто-то хочет убить меня. И все из-за мелких постыдных секретов вашего мелкого городишки.

— На вашем месте я бы не слишком совала свой длинный нос в эти секреты. Раскопаете такое, что сами пожалеете.

— Безусловно, пожалею, но сейчас у меня уже нет выбора. Похоже, я вызвала цепную реакцию. Так или иначе, а эти секреты поднимутся из тины на свет — так пусть это случится раньше, чем кто-нибудь пострадает.

— Не смейте трогать мою Джейнел! Вы не имеете к ней никакого отношения. Если б моя девочка зачала, пускай и не в законном браке, она нипочем бы не бросила свое дитя. Вы мне не родня, и посмейте только кому-то сказать об этом!

Ребекка вздрогнула, услышав грохот брошенной на рычаги трубки.

Джейк положил руку ей на плечо.

— Как ты, в порядке?

Девушка кивнула и, запрокинув голову, посмотрела на него.

— Одному я верю точно — она не моя бабушка. — И добавила, криво усмехнувшись: — Впрочем, может быть, мне просто хочется в это верить.

— По-моему, Лоррейн Гриффин тоже в этом уверена. Что до остального... Она ведь не стала отрицать, что Чарльз изнасиловал ее дочь. Одному Богу известно, сколько еще беззащитных женщин стали его жертвами. Дорис говорила, что он часто ездит в Даллас и Форт Уорт. Быть может, там он и обделывает свои грязные делишки — подальше от уютного гнездышка.

Ребекка прямо, не колеблясь, смотрела ему в глаза.

— Возможно. И вполне может быть, что он все-таки приходится мне отцом. Что, если моя мать была одной из его жертв? Тогда ясно, почему она от меня отказалась.

В ее голосе звучала твердая решимость выдержать все, что ни бросит ей в лицо безжалостная судьба. С такой женщиной Джейк мог бы сблизиться без боязни причинить ей боль, просто потому, что она вполне может обойтись без него. И это хорошо. Отчего же ему тогда так больно? Разве сам он не старался закалить Ребекку в войне со всем миром? Вот и получил то, за что боролся.

— Дорис Джордан тоже что-то известно, — продолжала Ребекка. — У тебя есть номер ее телефона?

— Пролистай назад пару страничек в моем блокноте.

Дорис сняла трубку после первого же гудка.

— Здравствуйте, это Ребекка. Я...

— Ради Бога, Ребекка, не звоните мне больше. Забудьте о моем существовании... и об Эджуотере тоже.

— Она бы и рада, — вмешался Джейк, — но дело еще отнюдь не закончено. Ребекку опять пытались убить.

Дорис приглушенно вскрикнула.

— Кто-то забрался в ее коттедж и включил газ. По счастью, самой Ребекки в это время дома не было, но в следующий раз мы не можем рассчитывать на такую удачу. Если не хотите стать виновницей ее смерти, — безжалостно продолжал Джейк, — расскажите нам все, что знаете. Мы не можем сражаться с врагом-невидимкой.

— Дорис, — сказала Ребекка в притихшую трубку, — пожалуйста, Дорис. Мне нужна ваша помощь.

— Хорошо, — едва слышно ответила наконец Дорис. — Я согласна. Нужно что-то делать. Сможете вы оба приехать ко мне сегодня?

— Выедем прямо сейчас, — ответил Джейк.

— Пора расставить все по местам, — сказала Дорис. — Пора тебе, Ребекка, встретиться наконец со своей настоящей матерью.

ГЛАВА 24

— Мэри, что происходит?

Подняв глаза от стола, Мэри увидела, что в дверях ее кабинета стоит Дэвид. Она постаралась улыбнуться как ни в чем не бывало и жестом показала на ворох бумаг:

— Работаю.

Дэвид плотно прикрыл за собой дверь и, подойдя к Мэри, положил руки ей на плечи.

— Ты сейчас — сплошной комок нервов. Вчера в церкви так задумалась о чем-то, что ушла бы сразу после причастия, если б я не успел тебя остановить. А после окончания службы мне пришлось напомнить тебе, что пора уходить. Теперь ты вышла на работу, хотя у тебя выходной, и Юнис потребовала, чтобы я немедленно увел тебя отсюда.

— Юнис звонила тебе?

— Вот именно. Она беспокоится за тебя... и я тоже.

Прикосновение пальцев Дэвида было нежным и утешающим. Но что проку ее утешать? Мэри не успокоится ни на миг, пока не будет знать точно, что ее дочь опять в безопасности.

Она погладила Дэвида по руке.

— Да все у меня хорошо, право слово. Хочешь, сегодня где-нибудь поужинаем вместе?

Менее всего на свете Мэри хотелось сейчас светских развлечений, но ничего не поделаешь — придется вести себя, как всегда, продолжать спектакль, который разыгрывается вот уже двадцать восемь лет.

Дэвид присел на краю стола и, нагнувшись, заглянул ей в лицо.

— Ужин — это замечательно, — тихо проговорил он. — Давай вместе поужинаем, вместе позавтракаем... и будем вместе до конца наших дней. Ни о чем другом я и не мечтаю.

Мэри отвернулась, торопливо пододвинув к себе стопку бумаг.

Дэвид взял ее левую руку и провел пальцем по узкому золотому колечку, которое когда-то надел ей Бен. С тех пор Мэри носила его, не снимая. Она попыталась выдернуть руку, но пальцы Дэвида оказались на удивление сильными.

— Я и не жду, что ты когда-нибудь разлюбишь Бена, — сказал он. — Но неужели в твоем сердце не найдется местечко и для меня?

Мэри подняла голову, снизу вверх заглянула в его знакомое, серьезное лицо.

— Но, Дэвид, ты же знаешь, как я к тебе отношусь.

— Нет, не знаю. Вот уже шесть лет мы с тобой почти неразлучны, но ни разу не обсуждали наших отношений.

— Помнится, когда мы начали встречаться, то сразу условились, что будем просто хорошими друзьями и не станем стремиться к большему.

— Да, но это было как раз после того, как умерла моя жена. Теперь все изменилось. — Дэвид нахмурился, встал. Глубокая вертикальная морщина прорезала его высокий лоб. — Я и сейчас люблю свою жену и никогда ее не забуду. И не хочу, чтобы ты разлюбила и забыла Бена. Но оба они давно мертвы, а мы — живы. Жизнь продолжается, Мэри!

— Ты ничего не понимаешь...

— О Господи! — Дэвид воздел руки к потолку. — Разумеется, не понимаю, ведь ты так и не дала мне шанса тебя понять! Ты все время что-то скрывала от меня и скрываешь сейчас — как будто я посторонний, совсем чужой тебе человек. Мэри, я люблю тебя, не могу без тебя жить, но... я устал ждать. Устал довольствоваться тем, что мы просто «хорошие друзья».

Мэри вдруг поняла, что может потерять Дэвида, и одна мысль об этом ужаснула ее — Дэвид стал ей слишком близок и дорог. Усилием воли она отогнала этот страх и тихо, но твердо сказала: