Иир'ова подскочил на месте, как ужаленный, выхватил нож и приготовился умереть: прямо на него смотрело самое кошмарное создание, какое ему приходилось встречать. Птица, словно приветствуя ночное светило, расправила свои перепончатые крылья и распахнула клыкастую пасть.

Когти ее терзали размокшую от влаги древесину, но Ушан, держащий лапу на кожаном ошейнике у нее на шее, не давал твари взлететь. Последнее обстоятельство особенно сильно сбило Ирма с толку. Он смотрел то на чудовище, рвущееся в темные небеса, то на своего спутника, закрепляющего что-то на чешуйчатой лапе крылатой твари. Наконец желтый мутант отпустил ошейник, и птица, издав еще один великолепный вопль, потрясший иир'ова, сорвалась с бревна и стала ввинчиваться в наползающую с болот темень.

Проследив за ее полетом, Ушан удовлетворенно тявкнул, поправил саблю на боку и с места в карьер ринулся по лужам на юг. Опешивший иир'ова не сразу догнал его, но желтый лишь прибавил ходу. Он знал, что в здешних краях опасно оставаться ночью на открытом месте.

Две странные легкие тени неслись по равнине, разбрызгивая жидкую грязь, словно старались обогнать черные крылья самой ночи, опускавшиеся на полуостров.

Отец Вельд, почувствовавший затылком пристальный взгляд, устремленный на отряд, остановился и задрал голову. Прямо над ним парила гигантская крылатая фигура, сверкая жаркими глазами.

— Великие Небеса, для явления Дневных Птиц мы еще не слишком далеко удалились от твердой земли, — воскликнул старик, и его тут же перебил лысый колдун, шествовавший между двумя флоридскими лесорубами со скрученными за спиной руками:

— Да и время суток не подходящее, судя по названию упомянутых вами тварей.

Голос пленного некроманта доносился откуда-то из области живота, губы его при разговоре почти не шевелились. Да и вообще, он мог вызвать оторопь у робкого человека одним своим видом: лысая голова, на мертвенно-бледной коже — два серых провала вместо глаз, маленький рот, похожий на незаживающую резаную рану. Заостренные кверху уши придавали его пугающему облику нечто волчье.

На замечание лысого некроманта отец Вельд не обратил ни малейшего внимания. На колкие и откровенные издевки, которыми чернокнижник осыпал их с момента своего пленения, отряд научился смотреть, как на неизбежное зло, вроде дождя или временного отсутствия воды. Эливенер, не отрывая взгляда от парящего над ними существа с перепончатыми крыльями, знаком остановил чернобородого флоридянина, поднявшего лук:

— Нет, Вагр. Думаю, что это посланник к моему ученику, а не шпион Нечистого или дикая тварь. Значит, не так и прост наш провожатый.

— А чем это нам грозит? — спросил угрюмого вида кряжистый лесоруб по имени Аграв. Его от природы рыжие волосы при лунном свете стали казаться золотыми.

— Думаю, ученик ждал меня одного. Ума не приложу, как он поступит, узнав, что к нему движется целый отряд. Но что гадать, мы все узнаем. Сейчас нужно немедленно найти место для привала. Болото — это не то место, где стоит оставаться вне укрытия.

— Интересно, нашел наш дозорный какое-нибудь сухое местечко, — пробурчал чернобородый Вагр, с кислой миной счищавший палочкой с сапога налипшую грязь.

— Думаю, что наш бравый северянин отыщет подходящее место для привала. Он все же разведчик Атви, ему не раз приходилось посещать Пайлуд, грандиозное северное болото, чем-то схожее со здешними топями. — Эливенер задумчиво пожевал губами, потеряв крылатого соглядатая из вида. Впрочем, он был уверен: желтые глаза неотрывно следят за ними. Он мог воспользоваться своими ментальными способностями, чтобы следить за полетом невидимки, но сейчас он слишком устал, да и смысла в этом не видел. Птицы, выращенные для того, чтобы служить глазами своим хозяевам, почти не поддавались попыткам вторжения в их мозг. Народ Хвоща, достигший потрясающих успехов в деле воспитания таких Птиц, обладал величайшим талантом в этой области. Так что заставить тварь приземлиться или не лететь с докладом вглубь полуострова старик не мог. А что толку знать, где именно парит шпион?

В сумерках они окончательно потеряли пастушью тропу. Если бы не появившийся из тумана северянин с факелом в руках, отец Вельд и его спутники обязательно окунулись бы в покрытый отвратительной тиной омут. Метсианский разведчик за время общения с флоридянами научился кое-как их понимать и произносить простейшие фразы, но предпочитал говорить с эливенером на своем наречии. Сейчас он обратился к нему по-своему:

— Там небольшой сухой островок, заросший платанами. Я обследовал его и не нашел никаких опасных зверей. Зато там есть относительно сухой кустарник. А как наши лемуты? Им удалось оторваться от Нечистого?

Вельд постоял несколько минут, вслушиваясь во тьму, и уверенно сказал:

— Да. Один раз я уже почувствовал их близость, но побоялся связываться с ними. В Северной Флориде что-то происходит. Я чувствую там небывалую концентрацию зла, в районе Змеиной Реки. В такой ситуации мне не хочется окликать иир'ова. Умелым чернокнижником мой сигнал, направленный в северном направлении, вполне может быть уловлен. Пока мы для Зеленого Круга исчезли, растворились в воздухе, не стоит указывать им, в каком месте стоит нас искать. Ирм и наш провожатый близко…

Старик помолчал, глядя вверх. Среди звезд мелькнули два желтых огонька, мигнули и понеслись с бешеной скоростью в самое сердце болот. Вскоре они превратились в два затухающих уголька. Итак, птица-шпион, или птица-посланник удалилась!

Размышляя, к чему все это может привести, эливенер медленно брел за показывающим дорогу метсом.

Краснокожий разведчик вывел их к небольшому сухому островку, и Вагр испустил облегченный вздох: почва перестала хлюпать, вместо расползающейся грязи под ногами пружинила трава.

Северянин с факелом остался стеречь некроманта, угрюмо прислонившегося к дереву и отвернувшегося в темноту, Вельд стал ждать прихода мутантов, а Вагр и Аграв быстро нарубили кустарниковых ветвей для костра.

Вскоре языки огня весело заплясали на шипящих дровах, и они смогли осмотреться.

Вокруг кострища возносились вверх величавые платаны. Они казались колоннами, отлитыми из светлой бронзы искусными мастерами прошлого.

Из окружающей тьмы подул ветер, принесший прохладу. Сквозь мглу облаков начали просачиваться потоки молочно-белого лунного света и серебристые отблески ярких звезд.

Верхушки титанических платанов оказались по-новому расцвечены: ветви приобрели явственный медный отлив, чуть тронутый зеленью времен. Последнюю иллюзию создавали потоки звездного света, стекавшие по сочным листьям, мелко подрагивавшим от ветра где-то высоко наверху.

Световые потоки, сбежав по коре, растекались в слабо дрожащей дымке тумана, курящегося над изумрудной травой. Отражение луны и звезд в темных лужах причудливо искажалось в подсвеченном небесными светилами тумане, и казалось, что объемный желтый шар в свите мелких серебристых спутников вот-вот начнет всплывать вверх, к бархатистому ночному небу.

— И все же здесь красиво! — восхищенно сказал метс, а Вагр и Аграв только ухмыльнулись, дескать, что ты мог видеть красивее наших мест, северный варвар. Отец Вельд был занят совсем иным. В другое время и он бы оценил красоты платановой рощи, но сейчас он аккуратно проверял невидимые ментальные путы, которыми сковал плененного адепта Нечистого. Эливенер редко пользовался своими умениями для войны, и еще меньше знал о том, как устроены мозги служителей зла. Будь пленник чернокнижником высшего разряда, пожалуй, он попросил бы метса оглушить его и опоил бы отваром дурманящих рассудок трав, ибо колдуны, даже пленные, весьма опасны. Но по чистой случайности оказавшийся в их руках Карк был адептом, не прошедшим все ступени Темного Посвящения, и можно надеяться, что он не разметает заслоны и оковы, наложенные Вельдом. Пока некромант даже не пытался вырваться или дозваться собратьев из Зеленого Круга. Он ворчал, злился, шипел, но за целый месяц ни разу не попытался оспорить власть эливенера, полученную стариком в магическом поединке на берегу Змеиной Реки.