На вопрос, сколько до этого Хла Оуда идти пешком, получил ответ. Неделю. За десять дрейков могут довести. Поинтересовался, отчего такие цены, если до Балморы идти дольше, а плата в два раза меньше. Оказалось, до Балморы почти половину пути можно добираться обжитыми местами, соответственно зверья поменьше, да и припасов меньше тащить придётся. А по этой дороге только болота, да ещё через Долину Гейзеров пройти придётся. И разбойнички пошаливают. Усомнился: вроде вчера упоминалось, что разбойнички как раз на пути в Балмору. Оказалось, что та банда, о которой речь шла вчера, просто очень наглая и орудует вблизи деревни. Поэтому о ней столько разговоров. А вообще на Горьком побережье куда ни плюнь, попадёшь либо в разбойника, либо в контрабандиста, либо в культистов психанутых, а то, по слухам и вампиры попадаются. Это уж не говоря о всяком зверье. Словом, обнадёжили. От всех этих откровений стало, конечно, несколько не по себе, но я всё равно пошёл по хлаоудской дороге, невозмутимо помахивая дубинкой. С тяжёлыми вздохами мои попутчики потащились следом. С дороги, впрочем, я вскоре свернул налево и стал пробираться сначала вдоль пролива к морскому побережью, а потом вдоль побережья на север. Удача с поиском тайника Фаргота (или кто там себе секретное хранилище в том пне оборудовал) меня весьма вдохновила, и я решил реализовать ещё одну подсказку, навеянную мне моим игровым опытом. В общем, я сподвигнулся отыскать тушку пропавшего сборщика налогов Процеуса Виталиуса. Я примерно представлял, где он должен быть, исходя из своего игрового опыта. Главное идти, держа в виду море, а там разберёмся.
Опасность, что удивительно, первым заметил Джиуб, а не дипломированная разведчица Элен. Первые пару часов мы шли абсолютно спокойно. Постепенно поднималось солнце над головой, шумел прибой, ветер шелестел в кронах деревьев, птички щебетали, трещали крылышками стрекозы, скрипели какие-то кузнечики. На берегу моря лениво шевелились грязекрабы, — в неподвижном состоянии и со спрятанными конечностями они здорово смахивали на замшелые валуны, но когда один из них внезапно выставил в нашу сторону свои клешни, я непроизвольно содрогнулся.
Каждой из этих клешней без проблем можно было перекусить мне лодыжку. По размеру, во всяком случае, подходило. Но более активных действий тот грязекраб не предпринял, и мы спокойно прошли в почтительном отдалении. Как сказала Элен, обычно они не нападают на людей, только если защищают свою территорию. Короче говоря, всё было относительно мирно. Я даже начал подумывать, что Элен специально потчевала нас небылицами о местной фауне, чтобы набить себе цену.
Внезапно мой бывший сокамерник, шедший впереди, замер на месте. Элен, до сих пор замыкавшая шествие, ни слова не говоря, приняла вправо и начала выдвигаться вперёд, одновременно накладывая стрелу на тетиву своего лука. Я по инерции сделал ещё пару шагов, обходя стоявшего Джиуба, и увидел в паре десятков шагов впереди водяную гончую. До этого тварь была закрыта от нашего взора неудачно расположенным деревом.
Вообразите себе большую ящерицу, комодского дракона, например. Только хвост у неё должен быть толстым и коротким. И лапы не вывернуты наружу, а находятся прямо под туловищем. Теперь добавьте к её морде шип из сросшихся роговых пластинок, смотрящий вперёд, и пару торчащих наружу клыков. Оденьте в практически сплошной роговой панцирь голову и переднюю часть спины. Наделите это создание крайне скверным и кровожадным характером. А теперь учтите, что всё это ОЧЕНЬ быстро бегает. Как там говорила Элен? Не успеете сказать «мама»? Я лично не успел бы сказать даже «ма». Тварь понеслась на нас, как будто выпущенная из катапульты. Мощные лапы загребали и отбрасывали назад комки влажной торфянистой почвы. Комки эти кувыркались в воздухе. Что-то случилось с моим восприятием времени. Секунды тянулись раз в десять медленнее, чем обычно. Я оттолкнул влево Джиуба, сам прыгнул вправо. Гончая пронеслась между нами, обдав порывом ветра. Пальцы правой руки непроизвольно сжались (куда из них подевалась дубинка?) и с еле слышимым свистом прямо из моей ладони начало вырастать… потом, в более спокойной обстановке, я смог узнать, что умудрился сотворить прямо из воздуха кинжал сантиметров этак тридцать в длину. Это только клинок. В тот момент я понял только, что в пальцах моей правой руки каким-то образом очутилась рукоять холодного оружия. Этим оружием я инстинктивно ткнул в успевшую уже развернуться и снова броситься на нас водяную гончую. Рука сама как-то повернулась нужным образом, в то время как ноги, тоже абсолютно самостоятельно, плавным танцевальным движением убрались с пути озлоблённой зверюги. Попал прямо в щель между головным панцирем и спинной пластиной. Клинок вошёл в эту щель во всю длину без сколько-нибудь ощутимого сопротивления и тут же распался с хрустальным звоном. Тварь пронеслась мимо нас, но лапы у неё уже подогнулись, и двигалась она исключительно по инерции. В этот момент в её бок, чуть позади и ниже края спинной пластины вошла выпущенная Элен стрела. «А ты владеешь заклинанием призыва кинжала?» — произнёс её удивлённый голос. И тут меня как будто выключило из реальности.
К счастью, я не опозорился падением в обморок, подобно какой-нибудь нервической барышне. Вернувшись к осознанию окружающей действительности, я обнаружил себя стоящим на своих ногах и ошеломлённо пялящимся на убитую тварь, а обоих моих спутников — смотрящих на меня с выражением глубокой задумчивости на лицах. Они наверняка хотели о чём-то меня спросить, но так и не реализовали своего желания.
Вместо этого Элен подошла в мёртвой гончей и с усилием выдернула из её тела свою стрелу. Задумчиво потрогала края глубокого разреза на шее ящерицы и предложила вырезать куски мяса. Очень вкусного, по её утверждению. Джиуб с энтузиазмом согласился, я также возражать не стал. Вместо этого я подошёл к тому месту, где наше появление застало ныне убиенную тварь. Ещё в первый момент мне показалось, что… нет, не показалось. В зарослях чего-то, смахивающего на осоку, лежало человеческое тело. Наполовину объеденное. «Элен», — позвал я, переворачивая останки лицом вверх, — «Ты знаешь этого человека?» Разведчица этого человека, разумеется, знала. Это был никто иной, как пропавший сборщик налогов. Вот только денег на его теле не оказалось. Совсем. Что такое не везёт, и как с этим бороться. Вот почему игрушка реализовалась с такой дотошностью практически во всём, — размышлял я про себя, — кроме возможности заполучить лёгкие деньги?!! Может, потому что в жизни вообще нереально заполучить лёгкие деньги? Ладно, это всё философствования.
Элен всё-таки выполнила свою угрозу и вырезала со спины гончей несколько полос мяса. Вышло что-то около пяти килограмм. Не так уж много для твари с габаритами и весом взрослого кабана. Остальное, как объяснила девушка, имеет неприятный запах, да и жестковато. Мясо мы тут же оприходовали, поджарив на костре, только отошли сначала на ближайшую возвышенность, где посуше и ветерок с моря поддувает. Пока суть да дело, я расспрашивал девушку, не полагается ли нам какая-нибудь награда за обнаружение трупа чиновника. Оказалось, нет, не полагается. Но сообщить властям всё равно не помешает. Джиуб поинтересовался, нет ли у неё каких-то мыслей по поводу того, кто же всё-таки прикончил бедолагу. На что получил ответ, что, мол, понятия не имеет, как и раньше, но, судя по следам, действовал всего один человек. Местный, судя по всему. Во всяком случае, обут он был в сапоги из кожи нетча, которые носили все в этих края, как и мы трое, кстати. Что касается орудия убийства, то это скорее всего дубинка. Но не такую палочку, что не так давно получил я (и которую, кстати, так и оставил на месте боя), а нечто более увесистое. По крайней мере, височную кость проломить труда нападавшему не составило, — а проломленную кость она обнаружила на ощупь в первую же секунду осмотра тела.
Подкрепившись, я высказался за то, чтобы возвращаться обратно в Сейда Нин, что было горячо поддержано общественностью. Часть общественности в лице Элен внесла коррективы: возвращаться не старым путём, а выбраться на дорогу и дальше идти, как нормальные люди. Эта идея также не нашла возражений. По пути я тренировался создавать из воздуха клинок. Спустя полчаса, как раз в тому времени, как мы достигли торного пути, мне удалось нащупать то особенное напряжение в полусогнутых пальцах, после которого в ладони появляется ощущение присутствия рукояти. Саму рукоять при этом видно не было, а собственно клинок воспринимался, как полоска слабого света. Примерно, как в темной комнате с пыльным воздух лучик света от дырки в шторах вычерчивает дорожку, только пылинок очень много и они суетливо бегают вдоль лезвия, а не лениво проплывают сквозь него, как это бывает в случае с пылинками в воздухе. И ещё этот лучик был ограничен в длину. Через некоторое расстояние от моей ладони он истончался и постепенно сходил на нет.
