В ужасе она попыталась освободиться, и ей удалось отпрянуть на несколько дюймов, прежде чем Феликс заставил ее остановиться.

— Отпусти меня! — огрызнулась Фоби, понимая, что ей нужно придумать очередной вариант расставания. Это было уже слишком. Ей неплохо удавались драматические уходы, но сейчас она казалась себе похожей на Турандот, которая выбросилась из окна башни и обнаружила, что работники сцены заменили надувной матрац батутом.

— Что ты делаешь завтра? — спросил он, отпуская ее.

— Еще не решила, — уклонилась от ответа Фоби, сбитая с толку.

— И ты не могла бы взять с собой мой свитер?

— Что?

— Мой свитер. Я очень к нему привязан. Ему не меньше двадцати шести лет, и раньше его носил мой отец.

— Только без паники, Феликс, — успокоила его Фоби, словно мамаша, которая забрала у малыша его любимую соску. — С твоим свитером все будет в порядке. Я возвращаюсь в клуб.

Не думая о том, что она делает, Фоби стянула свитер через голову и вручила ему.

— Черт!

Феликс схватил ее вместе со свитером и прижал к себе, словно большую сумку с героином, которую ему бросил неизвестный студент в аэропорту Бангкока, отчаянно пытаясь прикрыть ее своим телом.

Почувствовав сильный холодный ветер, Фоби в панике задумалась над тем, что именно она сделала, когда она неожиданно обнаружила своего первоначального спутника, выходившего из бара «Три борзые собаки», куда он улизнул с вечеринки.

— Стэн! — закричала она, зная, что он ее не слышит.

Само собой, Стэн не обратил на нее никакого внимания.

— Стэн! — вновь завопила Фоби, понимая, что она находилась в таком положении, когда пора отбросить всякую гордость. Феликс прижимал ее к себе так, словно он находился в Иране с книгой «Сатанинских стихов». Она стояла в Сохо в одних трусиках-стрингах. На нее начинали глазеть прохожие. Она была в отчаянии.

Слава богу, Стэн посмотрел в ее сторону и быстро подошел.

— Ты в порядке, малышка? — невозмутимо спросил он. Очень характерно для Стэна.

— Конечно нет! — взвыла Фоби, отталкивая Феликса и поворачиваясь к Стэну. Как она подозревала, Феликса эта ситуация начинала забавлять. — Ты не мог бы одолжить мне свою рубашку или что-нибудь еще?

Заметив степень ее обнаженности, Стэн никогда не раздевался быстрее.

Феликс не смог удержаться от смеха.

— Знаешь что? Ты чокнутая! — восхищенно крикнул Феликс ей вслед. — Полная идиотка!

— Увидимся завтра! — прокричала она в ответ. — Во время чая для двуличных лжецов!

21

Саския провела последние двадцать минут у телевизора, слушая лучшую десятку американских хитов.

Покосившись на бутылку джина, стоявшую на столе, она попыталась вспомнить, сколько калорий та содержит, но быстро сдалась. Все равно от тоника худеют.

Затем она снова посмотрела на телефон. Боже, как ей хотелось, чтобы Фоби позвонила. Ее живот скрутило, и не только от голода. Внутри у нее все переворачивалось от страха и напряженного ожидания. Желчь и адреналин выделялись в равных, почти летальных количествах.

Фоби устало вошла в квартиру и бросила туфли, которые она несла в руках, на груду неразобранных писем. Проигнорировав мигающий индикатор на автоответчике, она прошла в коридор и заметила, что в спальне Флисс горел свет, несмотря на ее явное отсутствие. Она задержалась, чтобы выключить его. Размышляя о том, куда могла уйти ее подруга, она потащилась в ванную, чтобы совершить самое быстрое омовение.

Фоби использовала то время, которое она проводила, сидя на унитазе, чтобы почистить зубы. Она как раз отбросила ногой свои трусики, когда кто-то зашел в ванную, угрожающе помахивая ключами от машины.

— Привет.

От страха Фоби чуть не свалилась с унитаза, вскрикнув от внезапного испуга и последующего чувства унижения. Но у нее были месячные, и она никогда не выполняла упражнений для мышц низа живота, которые должны были улучшить ее сексуальную жизнь, как обещали глянцевые журналы. Поэтому она продолжала сидеть, метая злобные взгляды, словно упрямый ребенок, которого заставили играть на пианино.

— Ты поздно вернулась, — спокойно сказал знакомый голос.

Это был Дэн. Он выглядел усталым и раздраженным. Под его прищуренными глазами залегли глубокие тени, а от пробивающейся щетины его подбородок потемнел, словно часть луны, не освещенная солнцем. Он прислонился плечом к стене, облицованной кафельной плиткой, и провел рукой по волосам, отчего они с одной стороны встали дыбом.

— Проваливай! — крикнула Фоби более яростно, чем собиралась.

Дэн показался еще более оскорбленным и так поспешно вышел из ванной, что его ключи с плеском приземлились в раковину, наполненную грязной тепловатой водой и мыльной пеной.

Через несколько минут Фоби взяла себя в руки. Завернувшись в единственное полотенце, которое она смогла найти — розовое и потрепанное полотенце Флисс, испачканное хной и пахнущее ароматным гелем для душа, — Фоби осторожно вышла из ванной, сжимая в руке ключи от «БМВ», с которых капала вода.

Она обнаружила Дэна сидящим на деревянном подлокотнике дивана.

— Что ты здесь делаешь? — резко спросила она.

— А ты как думаешь? Пришел одолжить немного сахара, — огрызнулся он в ответ.

Фоби протянула ему ключи:

— Это твое.

В темноте поднялась рука, чтобы взять ключи.

Она отдернула их.

— Сначала ты должен мне кое-что отдать, — прошептала она.

— Что?

— Копию ключей от моей квартиры.

— Что?

— Те ключи, которые ты попросил сделать, когда «одолжил» мои собственные. В прошлую пятницу, помнишь? — Фоби слегка отступила, не до конца уверенная в том, что ее гнев оправдан. — Как еще ты мог проникнуть сюда сегодня вечером?

Она услышала, как Дэн раздраженно вздохнул.

— Дверь была открыта.

— Боже! — Она потерла глаза.

— Я должен был увидеть тебя. Я так скучал по тебе. Звучит очень искренне, — усмехнулся он.

— Прости меня. — Фоби подошла к выключателю и нажала на него плечом, продолжая смотреть в сторону Дэна.

Ей хотелось броситься к нему и уткнуться лицом в теплую ткань, от которой пахло Дэном, но она решительно остановила этот порыв. Слишком усталая для долгого секса, она боялась попросить его остаться просто так. Он выглядел измотанным и раздраженным и совсем не был похож на Дэна, состоявшего из теплых улыбок, жарких объятий и неугасаемой страсти, которого она вознесла на пьедестал во время своего пребывания в Новой Зеландии.