— Я отменила их, — неуклюже солгала она.

— Чем именно ты занимаешься?

Этого вопроса она страшилась всю неделю, но до сих пор не смогла придумать убедительного ответа. К счастью, заказ принесли как раз в тот момент, когда она выбирала между медиаконсультантом и актрисой, зная, что он в любом случае выведет ее на чистую воду.

— Итак, чем ты зарабатываешь себе на жизнь, Фоби?

— Я не хочу говорить об этом.

Феликс вздохнул и уставился в потолок.

— Хорошо, хорошо, — выпалила Фоби. — Я признаю, что снова пыталась обмануть тебя. Я сказала, что у меня дела в Париже, хотя на самом деле никаких дел здесь у меня нет. Я лишь не хотела, чтобы состоялся этот разговор, который скомпрометирует меня в твоих глазах. Именно это сейчас происходит. С последней работы меня уволили, честное слово. Это произошло несколько недель назад. Я ненавидела свою работу и считала, что достойна большего. Сейчас я работаю в баре и много мечтаю. Доволен?

Она сделала большой глоток из своего бокала, осознавая, что сказала слишком много.

Феликс посмотрел ей в глаза и потушил свою сигарету.

— Я люблю тебя. — Он наклонился к ней, чтобы нежно поцеловать ее щеки, лоб и губы.

— Нет, не любишь. — Фоби отвернулась, и его язык скользнул по ее щеке. Неожиданное, непреодолимое желание поцеловать его в ответ привело ее в ужас.

Феликс отодвинулся.

Чувствуя себя самым несчастным человеком на земле, Фоби равнодушно посмотрела на меню, состоявшее из изысканных и очень дорогих блюд, и ей захотелось оказаться в «Макдоналдсе», где можно было быстро перекусить. Но «Макдоналдс», если судить по досье Феликса, было слишком хулиганским и плебейским местом для его утонченного вкуса.

— Ты голодна? — Он изучал свое меню.

Фоби посмотрела на сосредоточенное выражение его опущенного лица и с трудом поборола желание протянуть руку и прикоснуться к блестящим рыжим волосам.

— Умираю с голоду, — пробормотала она. Ее несчастный желудок сводило судорогой. Она прочитала название одного блюда, которое представляло собой горячий салат с козьим сыром, чесноком и сметаной.

Феликс бросил свое меню в аквариум, напугав рака, который начал зарываться в песок.

— Париж мне надоел, — неожиданно объявил он. — Давай вернемся. Я хочу пообедать в какой-нибудь забегаловке и сходить в лондонский ночной клуб.

Фоби рассмеялась:

— Яйца, чипсы, сосиски, помидоры...

— Бекон, черный пудинг, грибы. — Феликс тоже начал улыбаться.

— Поджаренный хлеб, фасоль, кетчуп...

— Горох, лимонад и жареные яйца...

— Я называла яйца.

— Называла?

— Да.

— Тогда пусть будет двойная порция яиц. Хорошо поджаренных. Плавающих в жире. — Он снова наклонился к ней над столом. Его язык коснулся мягких губ Фоби.

— А на десерт засахаренные вишни размером с шарики для пинг-понга. — Губы переместились к ее уху.

— И много мороженого.

Губы Феликса вновь вернулись к ее рту. «Почему, почему, почему его поцелуи были так восхитительны?» — виновато подумала Фоби.

На мгновение он отодвинулся, провел большим пальцем по ее влажным губам и заглянул ей в глаза.

— Обещаешь, что больше никогда не будешь мне лгать? — выдохнул он.

— Обещаю, — прошептала она.

— Ты фотографировал ее спящей? — тихо спросил Дилан, взглянув на маленькие блестящие снимки.

— Не смог удержаться. — Манго пожал плечами, рассматривая особенно неудачную фотографию Флисс. В одном нижнем белье она лежала на одеяле, как труп. Пиво из банки заливало ее мятый сероватый лифчик и веснушчатый живот. — Ну и вид!

Дилан молча собрал фотографии и очень медленно разорвал их на мелкие кусочки.

— Какого черта ты сделал это?

— Где негативы? — Он произнес это с такой яростью, что Манго закрыл руками голову, словно попал под обстрел в Ираке.

— В бумажнике, — угрюмо ответил он, слишком испуганный неожиданной вспышкой гнева, чтобы солгать.

Дилан достал негативы и щелкнул зажигалкой. Через несколько секунд они были уничтожены.

— Наверное, ты без ума от нее, — захихикал Манго.

— Нет. — Взглянув на него, Дилан вздохнул и положил тлевшие остатки негативов в пепельницу. — Я лишь презираю твои порочные, развращенные, дерьмовые замашки. Если бы этот дом не был домом твоего отца, я бы прямо сейчас вышвырнул тебя на улицу.

Манго сладко улыбался, не обратив ни малейшего внимания на его слова.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу сказать, что ты безнадежный маленький подлец, — прошипел Дилан.

— Но я читал все твои книги. — Манго возвел глаза к небу в притворном поклонении.

— Что? — Дилан мгновенно перешел в оборону.

— «Сердца в Твейне» и «Три коротких слова» были моими любимыми.

— Как, черт возьми, ты это узнал? — Дилан оцепенел.

— Моя подруга работает в издательстве «Красная роза». Она рассказала мне, что один из их лучших авторов на самом деле парень. — Манго преувеличенно громко захихикал от воспоминания. — Представь мое удивление, когда она сообщила мне, что Генриетта Холт на самом деле была неким Диланом Эбботом. Кстати, она думает, что ты владелец бара. Я не стал рассеивать слухи.

_____

В аэропорту Фоби поменяла оставшиеся фунты на франки. Она хотела что-нибудь купить для Флисс и Саскии. В это время Феликс пытался достать билеты на дополнительный рейс.

На оставшуюся мелочь Фоби позвонила. Ее неясное сообщение до сих пор было записано на автоответчике телефона в Хайгейте. Затем прослушала несколько крайне настойчивых требований Дэна, в которых он приказывал ей немедленно позвонить. Следующее сообщение повергло ее в изумление.

— Фоби, это Феликс. Послушай, я напился. Я пару раз звонил тебе, но мне ответил какой-то парень. Он не назвался, но узнал меня и был со мной чертовски груб. Он думает, что ты со мной. Проклятье, я ненавижу автоответчики. Где ты? Я остановился в крошечной убогой квартирке в Париже... подожди, где-то здесь у меня есть номер телефона. Хотя бы позвони мне... Черт, он точно был здесь. Вот, нашел...

От последнего сообщения температура тела Фоби резко упала, словно ее внезапно облили холодной водой из ведра.