Очень довольный удачной премьерой Франсуа вернулся домой, а утром не смог подняться с постели – его внезапно свалил грипп. Остается лишь гадать, где Арни в июне умудрился подцепить вирус. Поэтому сегодня мне пришлось самой гримировать капризную Розалию Марковну. А теперь еще просьба от Софьи Борисовны… Правда, Иратова, в отличие от Глаголевой, очень милая дама.
Уже целый месяц я прихожу в «Небеса» и обучаю местных гримерш Лену и Олю искусству макияжа. Девочки они приятные, но неумелые, поэтому пришлось начинать с азов. А все актрисы, даже те, кто не занят в «Ромео и Джульетте», услышав, что к театру временно прикреплены специалисты фирмы «Бак», стали требовать, чтобы их готовили к выходу на сцену Арни и Козлова. И тут я столкнулась с большой проблемой.
Ни одна профессиональная манекенщица не станет спорить с визажистом, указывать ему, как лучше выделить ее глаза, и капризничать из-за якобы не подходящего цвета помады. Сегодня мир моды не терпит истеричек. Не нравится тебе нарисованное лицо? Пошла вон! За дверью топчется очередь из девушек, готовых на все ради контракта с известной фирмой. Да, в середине двадцатого века, даже в восьмидесятых, «вешалки» могли поскандалить или бросить фразу: «Да я меньше, чем за десять тысяч долларов, не поднимусь с дивана!» Но те благословенные времена миновали, сейчас никто не станет сюсюкать перед девицей, у которой нимб зацепился за рога. Устроишь один раз визажисту разнос, и все, телефон замолчит, на показы приглашать перестанут. Нынче фэшн-бизнес живет по принципу «незаменимых моделей нет».
Поэтому я, приученная к послушанию тех, кто садится передо мной в кресло, спокойно приступила к работе над лицом Глаголевой. Начала накладывать ей тон и вдруг услышала недовольный голос:
– Так не хочу! Возьми розовый!
Одного дня мне хватило, чтобы понять: Розалия скандальна и, увы, ничего не понимая в макияже, отчаянно уродует себя. Хотите пример? Пожалуйста! У нее обесцвеченные до пронзительно-белого цвета волосы длиной чуть ниже ключиц и косая челка, прикрывающая один глаз. Челка меня не раздражает, а даже радует: хорошо, что она камуфлирует хоть одно собственноручно и вульгарно накрашенное дамой око. Ну почему бы госпоже Глаголевой не сделать элегантную стрижку и не придать волосам медовый оттенок? Она сразу стала бы выглядеть моложе. Кроваво-красная помада, румянец цвета взбесившейся клюквы, кислотно-голубые тени на веках и ресницы, покрытые сантиметровым слоем туши, не улучшают положения. Чем старше человек, тем незаметнее должен быть макияж. Но Розалия Марковна по сию пору считает себя юной чаровницей, и без слез смотреть на нее невозможно. К сожалению, прима театра «Небеса» принадлежит к категории людей, которые любой профессиональный или просто добрый совет воспринимают как оскорбление.
Вот Софья Борисовна Иратова диаметральная противоположность Глаголевой, она подошла ко мне и попросила:
– Душенька, сейчас в парфюмерных магазинах столько всего! А моя молодость прошла во времена пудры «Кармен» и туши в пластиковой коробочке, куда перед тем, как взять щетку, смахивающую на зубную в миниатюре, приходилось от души поплевать. Ты небось с такими средствами не сталкивалась.
– Никогда не видела, но слышала о них от своей бабушки, – улыбнулась я.
– Современной молодежи повезло, – подхватила актриса, – а мне привалила удача хоть на старости лет порадоваться качественной косметике. Сделай одолжение, объясни, что мне лучше купить и как этим пользоваться.
Понятное дело, на следующий день я притащила Иратовой чемодан подарков от фирмы «Бак» и показала, какой макияж ей подойдет днем, вечером и так далее.
– Разбила наборы? – прозвенел над ухом резкий дискант.
Я подняла голову, точно зная, что сейчас увижу Светлану Мускатову. Она одна разговаривает таким визгливо-металлическим голосом. Актриса передвигается совершенно бесшумно, она маленькая, худенькая, со спины смахивает на подростка, умудряется подкрасться к вам незаметно и оглушить вопросом. Сколько ей лет? Полагаю, тридцать пять – сорок, навряд ли больше.
– Помочь? – спросила Света.
Я выпрямилась:
– Спасибо, уже все.
Мускатова округлила глаза:
– Там Роза кабинет Левы разнесла. Требовала твоего увольнения. Знаешь, что ей наш царь заявил?
Я выбросила в корзинку остатки палеток.
– Даже не догадываюсь.
Актриса шлепнулась в стоящее у зеркала кресло.
– Передаю речь Левки дословно. «Если тебе не нравится Степанида, я попрошу ее более тобой не заниматься. Выгнать Козлову я не имею права, она в театре не работает. Имей в виду, Степа – любовница самого Звягина, владельца фирмы «Бак», нашего щедрого спонсора, олигарха, миллиардера. Вот шепнет она своему папику на ушко: «Рома, меня в «Небесах» обидели», и кирдык, не будет нам ни Парижа, ни премьеры «Отелло» в будущем сезоне. Ведь Звягин намерен после этой Недели Шекспира помочь нам с постановкой «Отелло». Ты же знаешь, какой там безумный реквизит, он стоит бешеных бабок. У Дездемоны восемь костюмов! Или ты хочешь играть жену Отелло в рубище? Понимаешь ведь, что нужны деньги?» И ушла от него Розалия тихая-тихая. А ты правда со Звягиным спишь?
Я сделала вид, что роюсь в гримкофре.
Многие сплетни на редкость живучи. Мы с Романом близкие приятели, но никаких интимных отношений у нас с ним и в помине не было. Да, одно время я была влюблена в Звягина, но потом нежное чувство сошло на нет, а вот дружба осталась. Кстати, он сейчас счастливо женат. Его пасынок Антон, которого молва тоже объявляла моим любовником и женихом, обзавелся семьей в один день с отчимом. Если послушать сплетни, я просто роковая женщина, ухитрившаяся спать одновременно со всеми представителями семьи Звягиных.
Честно говоря, я думала, что народ уже перестал чесать языки на мой счет, и старые истории давно никому не интересны[1], но, оказывается, они на рысаках доскакали до театра. Интересно, кто распускает эти слухи? В «Небесах» работаем только мы с Франсуа, а он никогда не станет судачить обо мне, ему это совершенно не нужно. Вот о Шупетт, кошке великого модельера Карла Лагерфельда, он вам сообщит все, назовет фирмы, которые изготовили для нее домики, ошейники и прочее. Шупетт имеет вес в фэшн-мире, а кто такая Козлова? Нет, Франсуа ко мне прекрасно относится, но я простой визажист, мне далеко до гуру моды и его любимицы из семейства кошачьих.
– Хорошо иметь под боком мужчину, который может решить все твои проблемы, – продолжала Светлана. – Степа, а у твоего приятеля случайно нет друга, которому нужна прекрасная во всех отношениях женщина?
От ответа меня спас резкий дребезжащий звук, долетевший из коридора.
– Ой! Предварительный звонок! – подпрыгнула Светлана. – До начала осталось двадцать минут, а я не одета! Представляешь, Ольга сегодня уродскую юбку и блузу кормилицы в мою гримерку не принесла, придется в костюмерную бежать. Кстати, Таткина и в прошлый раз не почесалась. Клюеву, Розе, Григорию Семеновичу все разложила, а на мой вопрос, где костюм, рожу скорчила: «У меня всего две руки. Ничего, не развалишься, если сама на склад смотаешься». Натуральную истерику устроила, рыдала, твердила: «Я не подавальщица, я актриса, не обязана капризы Мускатовой исполнять». Вот здорово! Если нанялась костюмершей, то должна заниматься одеждой и аксессуарами. Не нравится? Увольняйся. Понятное дело, Ольга всем, кто на сцену выходит, завидует, но надо же как-то бороться с демонами в душе. Вчера вечером она во всеуслышание заявила: «Завтра Мускатова сама за костюмом пойдет. Я ее обслуживать не стану. Опять, наверное, корзинку забудет и на выход опоздает». Ну да, на первом представлении я очень нервничала, поэтому не вспомнила про котомку, с которой кормилица появляется. Хорошо, за минуту до выхода спохватилась. Помчалась за ней, аж пятки дымились! Чуть Софью не сшибла. Потом пришлось извиняться и сослаться на свою дырявую память. А ты заметила, что Таткина никогда людям в глаза не смотрит? Вечно в сторону косится. Надеюсь, она себе дверью гримвагена пальцы прищемит. Ой, заболталась я совсем!
