Между тем с минуту постояв, бандиты продолжили спуск и на какое-то время скрылись среди зарослей орешника, молодых буков и дубков. Наконец они появились из кустарника на краю поляны. Расстояние было небольшим, и ему удалось разглядеть даже детали лица и одежды. К своему удивлению, он вдруг понял, что перед ним русские.

– Это что еще такое? – протянул разбуженный ожившим эфиром Дрон. – Никак, опять на своих напоролись?

– Болтать прекратили! – прошептал Антон, придавив пальцем микрофон к скуле. – Наблюдаем.

Воцарилась тишина. Лишь легкое шипенье и потрескивание в головном телефоне говорило о том, что УКВ-передатчик работает.

Вскоре странная парочка вышла на открытый участок. Один присел в зарослях барбариса, второй, озираясь по сторонам, стал продвигаться к развалинам.

– Может, хохлы? – не выдержал Дрон. – УНА-УНСО неймется?

– Заткнись! – выдохнул Антон.

Шедший первым, крепкого телосложения молодой мужчина уже вплотную приблизился к развалинам. Экипировка на нем была не из дешевых. Из нового, совсем недавно поступившего в войска материала были сшиты куртка и штаны. Разгрузочный жилет тоже не походил на те, что штампуют в подпольных мастерских. Антон видел похожие только в московском магазине «Полигон», бойко торговавшем новейшими образцами обмундирования. На голове – кепка из такого же материала, однако козырек был заметно больше. Над ним красовались солнцезащитные очки. В руках мужчина держал автомат Калашникова.

«Неужели снова накладка и на нас вышли свои? – размышлял Антон. – Кто это? МВД, ФСБ? Да кто угодно!»

Прикинув расстояние до странной пары и придя к выводу, что его не услышат, даже если он будет говорить вслух, Антон вынул из нагрудного кармана трубку спутникового телефона, отвернул похожую на сигару антенну и надавил на кнопку автоматического набора частоты Линева.

Коренастый, русоволосый контрразведчик осуществлял по линии смежников межведомственное взаимодействие, обеспечивал оперативной информацией и прикрытием. Работать с группой Антона он начал будучи еще старшим лейтенантом. Нередко сам принимал участие в операциях. В данный момент Данила находился в Курчалое, на территории военной комендатуры.

– Слушаю, Линев, – раздался голос.

– Это Филин, – представился Антон. – Ты уверен, что, кроме нас, в районе схрона больше никого нет?

– Ну, разве что местные, – нерешительно проговорил Линев. – Ты же знаешь, милиция иногда проявляет чудеса тугодумия… Хотя неуверен.

– Мы сейчас наблюдаем двух бойцов, – решил пояснить Антон. – Так вот, они на бандитов совсем не походят.

– Как это? – не понял Линев.

– Ни внешне, ни экипировкой, – пояснил Антон.

– Да мало ли кто сейчас может к боевикам уйти? – удивился сомнениям Антона Линев. – Вспомни девяностые. От находящихся в розыске преступников до…

– Те не особо разбирались в военном деле, – перебил его Антон. – Эти же, по ходу, профи.

– Думаю, что, кроме бандитов, в этом районе больше появиться никто не может, – решительно заявил Данила.

Антон убрал телефон и стал наблюдать дальше. Тем временем пара неизвестных перебежками добралась до развалин. Один остался снаружи, второй вошел через дверной проем.

– А если они сейчас все это заберут? – заволновался Дрон.

– Для двоих многовато будет, – возразил Туман.

– Не обязательно брать все, – стоял на своем Дрон. – Для одного теракта много не надо.

– Логично, – нахмурился Антон.

Однако последующие события начисто опровергли все сомнения Филиппова. Мужчина, который скрылся в развалинах, вышел оттуда. Обменявшись несколькими фразами со своим напарником, он развернулся в сторону высоты, с которой они спустились, и сделал рукой знак – «путь свободен».

Мимо россыпи камней проследовало еще пять фигурок. Антон перевел дыхание. Вскоре на поляну вышла группа людей, в корне отличавшихся от тех, кто был в головном дозоре. Это были почерневшие от солнца и ветров бородачи. Обвешанные оружием, они напоминали новогодние елки. Среди них особенно выделялся грузный, круглолицый, с косматой, отливающей синевой бородой бандит, на боку которого болталась деревянная кобура «стечкина». Не исключено, что именно он и был главарем банды. О чем-то сдержанно переговариваясь, боевики направились к развалинам.

– Группа, к бою! – дал команду Антон.

Вторые сутки подряд Лондон поливали дожди. Казалось, что даже с зеленых лужаек и росших вдоль дорог деревьев непогода смыла краски. Люди старались меньше появляться на улице. Если в центре города еще царило оживление, то на окраинах было безлюдно.

Щуплый, с глубоко посаженными глазами рыжеволосый мужчина вышел из остановившейся у чугунной ограды машины, тут же открыл зонтик и, сутулясь, направился к калитке. На нем был вязаный джемпер, надетый на серую рубашку, и джинсы, на ногах кроссовки. Было видно, мужчина не придает особого значения своей внешности и носит то, что удобно и практично. В огромном двухэтажном доме, стоявшем посреди лужайки, его ждали. Это стало видно по тому, как на дорожке тут же возник здоровенный парень в белой рубашке и галстуке с гигантских размеров черным зонтом. Он распахнул перед мужчиной калитку и посторонился, пропуская его во двор.

С неброской внешностью гость являлся одним из сотрудников британской разведки МИ-6. Регги Мэйфилд заведовал небольшим подразделением, работавшим под «крышей» одного из регионально-географических отделов. Подавляющее большинство коллег Мэйфилда было уверено в том, что возглавляемая им группа занимается изучением статей расходов России на оборону из независимых источников и сравнивает их с разведывательными данными, поступающими от агентурной сети. Своего рода это был контрольный орган резидентуры директората. На самом деле сферой его деятельности было все, что в той или иной степени могло подорвать экономику или создать предпосылки к дестабилизации обстановки в России. Этим занимались многие, но не всем, в отличие от него, было разрешено проводить специальные операции, организовывать акции, выступления оппозиции и финансировать экстремистов. В большей степени на него работал последнее время Британский территориальный отдел, осуществляющий вербовку иностранных граждан, приехавших в Англию и Северную Ирландию. Только за три месяца весны Мэйфилд отправил в Москву двух агентов из числа русских эмигрантов.

Но противник был серьезный. Несмотря на все старания Запада развалить спецслужбы, русским удалось сохранить свой потенциал. Регги вполне успешно противостояла контрразведка и разведка. Как следствие, с начала года на его счету не было ни одной успешной операции. Он нервничал и хотел реванша. Однако один за другим агенты оказывались нейтрализованными. Они не окупали вложенных в них средств. Сегодня Мэйфилд решил поговорить с Блиновским. Невысокого роста, с большими залысинами мужчина давно оставил Россию по причине небеспочвенных опасений оказаться как минимум за решеткой. Несмотря на свою смешную внешность, Олег Викторович был на самом деле умным и практичным человеком, в свое время стремительно разбогатевшим на волне российского беспредела. Правда, в последнее время руководство Мэйфилда, да и его самого, стало беспокоить психическое состояние опального олигарха, который с несвойственной для человека ненавистью к собственной стране угрохал практически все свое состояние на подрывную деятельность.

Когда Регги вошел в услужливо открытые охранником двери первого этажа, Блиновский стоял в позе оперного певца посреди гостиной, держа на уровне груди сомкнутые в замок руки. Было видно, ему не терпелось узнать, с какой целью в его апартаменты решил явиться столь таинственный гость. Несмотря на все меры предосторожности и профилактические работы собственной службы безопасности, никто не исключал, что за домом опального олигарха ведется скрытное наблюдение. Зная, что Мэйфилд информирован об этом, Блиновский терялся в догадках, что могло послужить ему поводом рисковать. На нем был черный пиджак, светлые брюки. На шее странный, синего цвета шелковый шарф. При виде Мэйфилда он сдержанно улыбнулся и направился навстречу.