— Вы правы, — с готовностью согласился он. — У меня были любовницы. Но похоть и интерес, которые завлекали меня в их постели, быстро угасали. Прошло уже больше года с тех пор, как я перестал искать замену своей последней пассии.

— Больше года? — с сомнением в голосе произнесла она. — Это долгий срок для джентльмена с вашими аппетитами.

Сэйнт улыбнулся с видом человека, осознающего свою никчемность.

— Согласен. Мне понадобилось намного больше времени, чтобы понять то, что поняли вы несколько лет назад.

Она ахнула, когда он, взявшись за край ее лифа, рывком притянул ее к себе так, что они оказались нос к носу.

— И что же вы поняли, monsieur le marquis? — затаив дыхание, спросила она.

— Безымянная любовница скрасит одну-две ночи, но в своей постели я хочу видеть только одну женщину. Вас.

Она зажмурилась, чтобы он не увидел, как засияли от счастья ее глаза после этих слов.

— Вы слишком большое значение придаете тому, что мы провели вместе с вами ночь шесть лет назад.

— А вы отказываетесь принимать то, что для вас та ночь была чем-то большим, чем потачка своему похотливому телу, — был его грубый ответ. — Вы любите меня. Так же, как я люблю вас.

— Нет.

— Так докажите! — Он сжал ее сильнее, когда она попыталась высвободиться. — Примите меня как любовника. Позвольте раздеть вас. Я стану ласкать вас, изучу каждый дюйм вашего тела. Я хочу почувствовать вас под собой, хочу овладеть вами и не отпускать до тех пор, пока вы не станете восторженно выкрикивать мое имя.

— И это все? — хрипло спросила она.

Он опустил голову, его губы коснулись ее уха.

— А когда похоть будет удовлетворена, я хочу обнимать вас и прижимать к себе. Если же у вас не останется сил, я буду охранять ваш сон, и, поверьте, когда я вас разбужу, вы не пожалеете об этом.

Сэйнт требовал того, что она не могла ему дать. Она так мало знала о нежности! Невинность отняли у нее силой, из-за этого она вела жизнь, в которой тело воспринимается только как инструмент для достижения своих целей. Она меняла любовников ради выгоды, а позже — чтобы заполнить растущую пустоту в душе. Сэйнт был единственным мужчиной, которого она пустила в свою постель для того, чтобы доставить удовольствие себе.

И это плохо закончилось для обоих.

— Вы заслуживаете большего, чем видеть в своей кровати шлюху, mon chéri. — Глаза ее наполнились нежданными слезами. — Вы заслуживаете женщину, которая может предложить не только свое тело.

Карета остановилась, качнувшись на рессорах, и это подтолкнуло мадам Венну к действиям. Она оттолкнула Сэйнта, отчего тот потерял равновесие и плюхнулся на сиденье, быстро перебралась через его ноги и открыла дверь. Не дожидаясь помощи кучера, она выпрыгнула из кареты, подхватила юбки и побежала к двери «Золотой жемчужины».

Мадам Венна услышала за спиной мужские голоса, но не стала обращать на это внимание. В голове у нее была лишь одна мысль: оказаться как можно дальше от Сэйнта! Если остаться, задержаться рядом с ним еще хоть ненадолго, она не устоит перед его натиском.

И к чему это приведет?

К одиночеству. Или, что еще хуже, к неразделенной страсти к мужчине, который женится на женщине, соответствующей его положению и богатству, как сделали Синклер и другие порочные лорды.

Открыв дверь, она кивнула охраннику и бросилась бежать по коридору. Чтобы не нарваться на вопросы Анны или кого-нибудь еще, к себе она поднялась по черной лестнице. К спальне она подбежала, задыхаясь, и там чуть не крикнула от досады, когда вспомнила, что оставила в карете сумочку.

Ключ от спальни был в сумочке.

Проклиная себя за невнимательность, она изо всех сил дернула дверь. Та была заперта. «Как можно быть такой растяпой?» — негодовала она. Разумеется, в доме имелся запасной ключ, но главное не это. Сэйнт…

Почувствовав затылком взгляд, она развернулась и оказалась лицом к лицу с джентльменом, от которого убегала. На его пальцах покачивалась ее сумочка.

Мадам Венна нахмурилась. Как он прошел мимо охранника?

— Как вы… Где?

— Вы, кажется, удивлены? — Сэйнт показал ей ключ. — Ничего не забыли?

Она попятилась и уперлась спиной в дверь. Сэйнт немного отклонился вбок, вставил ключ в замок и повернул его. Не отводя взгляда от ее лица, он отворил дверь.

— Это неразумно, — охрипшим голосом произнесла она, пытаясь понять, хватит ли ей сил прогнать его.

— Знаю, любовь моя, — отозвался он чуть раздраженным тоном. — До вашего безрассудного бегства мы кое о чем договорились. Давайте этим и займемся.

Глава 26

То, что мадам Венну удалось застать врасплох, можно было считать большой удачей, но времени для того, чтобы насладиться победой, было мало. Охранник, которого он оглушил, скоро придет в себя, и, когда поднимется тревога, «Золотую жемчужину» обыщут от подвала до чердака, заглянут в каждую комнату. Кроме приватных.

Никто не мог сюда войти без приглашения.

Готова была мадам Венна признать это или нет, она сама открыла ему дверь своей спальни.

О, он прекрасно прочувствовал ее характер! Точно так же она со зла могла и отменить свое приглашение. Однако Сэйнт мог быть очень убедительным, когда ему чего-то хотелось.

А он очень хотел эту женщину.

Пусть даже у него оставались некоторые сомнения относительно себя.

Никогда еще он не видел, чтобы кто-нибудь выбирался из кареты с такой скоростью, как она. Он бросился за ней с мыслью лишь упрекнуть ее в безрассудстве, но, когда едва не проломил голову охраннику, понял, что перешагнул черту.

Ни для него, ни для нее пути назад не было.

Сэйнт вошел вместе с ней в темную спальню. Достав ключ из замка, он запер дверь изнутри.

Темнота окутала их. Насколько он мог судить, в этот момент мадам Венна, скорее всего, подыскивала что-нибудь потяжелее, чтобы хватить его по голове. И это меньшее, чего он заслужил, хотя у него не было намерения указывать ей на этот факт.

— И о чем таком мы договорились, позвольте узнать? — спросила она.

Сэйнт опустил ключ в кармашек жилета. В комнате было бы гораздо проще ориентироваться при свете свечи, но он не стал просить мадам Венну зажечь ее. Если в комнате не переставляли мебель, он сможет ориентироваться по памяти. Поняв, что она не собирается зажигать свечи, он осторожно снял сюртук и опустил его на какой-то предмет мебели, должно быть, кресло. После этого он стал расстегивать пуговицы жилета, а потом развязал шейный платок. Не расстегивая тонкую нижнюю рубашку, Сэйнт стянул ее через голову.

— Что это вы делаете? — осведомилась мадам Венна.

Не видя лица, он мог сосредоточиться на ее голосе. Голос ее звучал нервно. И устало. Однако это не был голос застенчивой девственницы. Шесть лет назад она удивила его своим аппетитом и мастерством в любовной игре. Кроме того, не приходилось сомневаться, что за прошедшее время она отточила свое мастерство. Царапины, которые она оставила на его спине, не заживали несколько недель.

— Снимите туфли и чулки, — сказал он и взялся за подлокотник кресла, продолжая раздеваться. — С платьем я помогу.

— Сэйнт… — В ее голосе прозвучали вопросительные интонации, но она так и не задала вопроса. Даже наоборот, вздохнула так, словно смирилась с предстоящим.

По раздавшемуся шуршанию и шелесту он понял, что она выполняет его просьбу. Однако он не исключал, что она все еще способна дать ему отпор. Может, из-за того, что посчитала войну характеров проигранной, а может, потому, что желала близости так же сильно, как он.

Джентльмен оставил бы на себе брюки ради приличия, но Сэйнт рядом с мадам Венной переставал чувствовать себя джентльменом. Полностью обнажившись, он пошел на голос. Теперь он был рад тому, что она не стала зажигать свечи. Член его вздыбился и затвердел. Он уже начинал привыкать к тому, что это происходит всякий раз, когда она оказывается поблизости.