— Нет!

Руки Сьюзан взметнулись неосознанным движением. К горлу подступили рыдания. Дэниел поймал ее и завел руки ей за спину.

— Я не один из тех дезертиров, Сьюзан! Я не причиню зла тебе или твоей семье.

Она не пыталась отрицать то, что он прочел по ее лицу. Он слишком хорошо это знал.

— Ты сыщик. Дэниел не ответил.

В ее голосе засквозило едва скрытое отвращение:

— Ты убивал.

Выражение его лица сделалось жестким и печальным.

— Да.

— Те дезертиры убили мою маму. И моего отца.

— Да.

— Чем ты отличаешься от них, Дэниел?

Слова обвинения повисли в полутемной комнате. У Сьюзан заныла грудь — в приступе самообвинения, ужасного раскаяния. Что она наделала? Зачем произнесла эти страшные слова? Ей хотелось взять их обратно, но теперь уже поздно. Волна стыда залила девушку, когда та поняла, что глубоко ранила Дэниела. Хотя выражение его лица не изменилось, она знала, что ранила его.

— Ничем.

Он сделал шаг назад.

— Нет, Дэниел, я…

Желая остановить его, Сьюзан схватилась за полу рубахи Дэниела, и слова замерли у нее в горле. Под своими пальцами она почувствовала голую кожу.

Взгляд Сьюзан скрестился со взглядом Дэниела. Он пристально смотрел на нее.

Хотя неожиданное прикосновение снова вызвало неловкость, девушка решила не отступать. Она заставила свою ладонь раскрыться и прижаться к выпуклости грудной мышцы Дэниела. Потекли нескончаемые минуты. Долгие мгновения, когда Сьюзан пыталась сосредоточиться не на прошлом, а на настоящем. Не на шайке безымянных бандитов, разрушивших ее жизнь, а на Дэниеле.

Она перестала задыхаться.

Ее тело стало постепенно наливаться теплом.

— Нет, — снова прошептала она. — Нет, ты не похож на тех людей. Ведь так?

Последние слова она произнесла скорее для себя.

Трепеща, Сьюзан подошла ближе, пока складки ее ночной рубашки не коснулись ног Дэниела. Она обвила его шею руками и обняла его.

— Прости. — Сьюзан прижалась к нему, вцепившись ногтями в ткань рубахи Дэниела. — Прости.

— Ш-ш-ш.

Звук был похож на вздох. На вопрос. На благословение. Он обнял ее так крепко, что они стали единым целым — одной плотью, одним разумом. Одним сердцем.

— Прости…

Сьюзан зажмурилась, чтобы защититься от сожаления, готового поглотить ее.

Она почувствовала, что Дэниел в нерешительности. Он поцеловал ее волосы.

— Расскажи мне, Сьюзан. Расскажи, что случилось в тот день.

— Нет. — Она покачала головой.

— Пожалуйста.

Сьюзан затрясло. Она никогда и никому не рассказывала всей правды. Она не могла. Не сейчас. И никогда. Еще ребенком она похоронила в глубинах своего разума демонов прошлого. И каждый год добавляла новый запор на этом погребальном склепе. Каждый раз, когда призраки грозили вырваться на свободу, она загоняла их обратно. Она не могла выпустить их. Они оставались в ее мозгу, и ждали своего часа. Чтобы напомнить ей обо всем, что она сделала.

Ее никогда не простят.

Ей никогда не отпустят грехи.

Ей никогда не стать прежней.

— Помоги мне, Дэниел. — Сьюзан не поняла, заговорила ли она вслух, но сердце ее продолжало повторять эти слова снова и снова. — Я не знаю, что делать. Я не знаю, что… — Подбородок у нее задрожал, и она глотнула воздуху, чтобы избежать удушающего стеснения в груди. — … делать.

— Ш-ш-ш. — Дэниел держал в объятиях ее дрожащее тело. — Ш-ш-ш.

Его тело предлагало убежище, которого она искала, но Сьюзан не могла спрятаться от видений своего разума.

«Мама. Мама. Мама».

— Больно, Дэниел. Больно.

— Ш-ш-ш.

— Я не хочу быть такой.

— Я знаю, Сьюзан. Я знаю.

Дэниел гладил девушку по волосам, утешая ее, успокаивая сидящую глубоко в сердце боль. Он зарылся лицом в золотисто-каштановые волосы, и так они стояли, покачиваясь взад и вперед, взад и вперед.

И внезапно она расплакалась, уткнувшись лицом в его грудь, слезы покатились по коже Дэниела. Вскоре Сьюзан дала волю рыданиям, освобождаясь от замкнутости и сдержанности. Ее чувства, чистые и уязвимые, оказались на поверхности.

Но в этом не было ничего страшного.

Дэниел понял.

Глава 12

Бэрривилл, территория Вайоминг, 15 января

Тимми Либбли чувствовал себя ужасно. Он, пошатываясь, вышел из салуна «Росинка». Его тошнило от виски, запаха пота и вонючего сигарного дыма. Последние три дня он проводил здесь время в толчее, обруганный и никем пока не замеченный.

Глубоко вдохнув предрассветного воздуха, он попытался избавиться от противного запаха, засевшего в ноздрях. Но большая часть этого запаха шла от Тимми Либбли, так что тут сделаешь?

Несмотря на усталость, он сначала потрусил, потом побежал на окраину городка, где у него была назначена встреча с Каттером в заброшенной конторе за школой. Зная, что Каттер не покинет своего укрытия, если не будет полной безопасности, Тимми намеренно выбрал извилистый путь переулками, чтобы обнаружить, если кто-нибудь за ним последует. Наконец, кинув последний взгляд через плечо, он ввалился в покосившийся домишко и захлопнул за собой дверь.

— Ну?

Он не удивился, что Каттер ждал его.

— Гранта Дули там не было.

Тимми начал освобождаться от своего маскарада. Он был уверен, что Каттер снял эту одежду с какого-нибудь мертвого пастуха и дал ей вылежаться пару месяцев.

— Что значит — его там не было? Тимми был уверен, что уже слышал этот разговор раньше. Не потрудившись расстегнуть рубаху, он снял ее через голову и принялся расстегивать брюки.

— Его там не было. Его там не было, черт побери! — Он отшвырнул штаны в сторону и, невзирая на ледяной воздух хибары, занялся своим бельем. — Я столько дней торчал в этом проклятом месте, а он так и не появился!

— Его видели там в начале недели.

— Значит, сейчас его там нет.

— Где же он, дьявольщина?

— В Эштоне, — подсказал Тимми, идя в угол, где стояло ведро со свежей питьевой водой.

Каттер удивленно поднял брови.

— В Эштоне?

Тимми с ухмылкой обернулся.

— Час назад я поболтал с одним из его братьев. Я трепался о пересадке и динамите, который повезут через город, как вы и наказывали. Тогда Нейт Дули решил представить меня кое-кому из своих родственничков. «Росинка» просто кишит ими. Они собираются встретиться с Грантом и Марвином через день-другой и податься на мексиканскую границу.

— Черт возьми.

— Похоже, мне удалось убедить их повременить с отъездом. Я сказал им, что Крокер поехал в Эштон, чтобы проследить за перевозкой Флойда. Я также сболтнул, что за неделю до этого агенты Пинкертонов повезут через город ящик динамита Я оставил Дули в растрепанных чувствах — они сколачивали обычную свою банду себе в помощь. — Он усмехнулся. — Вы были правы. Груз динамита заинтересовал лишь одного- двух. Зато возможность урыть агента Пинкертонов вызвала у них стремление во что бы то ни стало отправиться в Эштон. Полагаю, к концу недели весь клан засядет в горах вокруг города.

Каттер издал возглас удовольствия:

— Мы их схватим! Черт меня подери, эта мерзкая семейка готова заглотить наживку!

Тимми подождал, пока Каттер снова будет весь внимание.

— Но что я хочу знать, так это как Грант и Марвин узнали, что Крокер в Эштоне. Я думал, что вы хотите, чтобы я сообщил им об этом.

— Малыш Флойд уже много лет имеет зуб на Крокера. Нечто вроде личной кровной мести. Думаю, они припомнили рассказы Флойда и стали искать Дэниела там, когда не смогли обнаружить его в Шайенне. — Он радостно хлопнул в ладоши. — Да какая разница, мальчик мой? Раз уж утечка сведений сработала. — Каттер хотел было потрепать Тимми за подбородок, но отдернул руку. — Ух ты! У тебя щетина, как у поросенка.

Тимми сердито уставился на него.

Каттер лишь хмыкнул. Не обращая внимания на запах, он схватил ведро и опрокинул его над головой молодого человека.

Тимми задохнулся от неожиданности и злости, но Каттер рассмеялся: