– Это нефть! – объявил Николас. – Рядом с нашей фабрикой… Ну, там, где я раньше жил, была химическая мастерская, там из нефти гнали керосин для ламп и топливо для автомобилей.

– Знаем мы эти самодвижущиеся повозки! – отвечал Тимофей Спиридонович, ловя кувшином струйку мертвой воды. – У нас на Волге-матушке тоже такие делать начали. И представь, нашлись же безумные домовые, что приравняли эти железки к избам. Теперь маются в автомобилях – ни грибов насушить, ни варенья заготовить. Да еще и технику портят. А инженеры удивляются: чего это русские машины ломаются постоянно! Оттого и ломаются, что негоже домовому на ходу жить! Неправильно это!

Тут уж все загалдели, осуждая автомобили и прочие технические новинки. Николас только головой покачал. Всё-таки домовые были ужасно несерьезными. Отвернувшись в сторону, мальчик заметил, как задрожало ведро, наполненное до краев мертвой водой. В следующее мгновение нефть вылетела из посудины, превратившись в большого червя, плотного, черного и блестящего.

– Осторожно! – закричал Николас.

Тварь уже бросилась на ближайшего домового и ударила его хвостом. Несчастный отлетел, врезался в стену и сполз по бревнам. Его пушистая шерстка слиплась и почернела. Николас схватил печную заслонку и бросился наперерез червю. Так мальчику удалось оттеснить тварь от обалдевших домовых и загнать ее в угол. Но из другого ведра уже вылетал новый нефтяной червь.

Тем временем Ермолай Константинович поборол гордость и пришел к месту обитания своей злой жены.

– Евфросиния Александровна, душенька! Пора б вам уже свой секретный проект врубать! – кричал шаман. – В нашем лесу такое творится!

– Сколько тебе, дураку, говорить, не готов еще проект! – пробурчала бабка-йога, но всё-таки поднялась в воздух, чтобы взглянуть своими глазами.

То, что увидела Евфросиния Александровна, заставило ее горестно запричитать:

– Ох, Ермолка, Ермолка, тридцать три несчастья!

Потом бабка-йога, ее сын и дочка взлетели в воздух. Высоко в небе они затянули странную гудящую песню и начали медленное, тщательно отрепетированное движение. Так они сплетали в единое целое магические потоки земли, воздуха и заходящего солнца. Ермолай Константинович смотрел снизу на это действо и блаженно улыбался.

А за озером вертелись и вгрызались в землю огромные нефтяные змеи. Вот Евфросиния Александровна поймала центром лба последний красный луч заходящего солнца и резко прекратила раскатистое пение. Волосы бабки-йоги загорелись, стремительно превращаясь в рыжее пламя. Потом вспыхнула вся ее сухая фигурка. Огонь быстро свернулся в плотный красно-рыжий шар. В таком виде он висел над лесом минут пять, шипя и стреляя искрами. За это время он раскалился добела и взорвался, выпустив на волю огромную пылающую жар-птицу. Чудесное существо сделало круг над лесом, радостно вскрикнуло и ринулось в атаку на нефтяное чудовище.

– Ой, хороша! – только и сказал Ермолай Константинович.

В небе разворачивалось настоящее сражение. Жар-птица разила черных змей, отрезала от колодца и сжигала. Нефтяные чудища росли, жирели и безуспешно пытались запятнать чудесную птицу. Четверть часа никто не мог взять верх.

Другое подземное сражение складывалось менее удачно. Мертвая вода прибывала, черные черви росли и множились. Так что защитникам дома пришлось отступить из обеденного зала. Теперь они держали оборону возле кровати колдуна. Даже Оливия на минуту проснулась. Девочка посмотрела на происходящее большими круглыми глазами, заплакала, закуталась в одеяло и снова уснула.

– Кажется, наше дело пахнет керосином! – прокричал Тимофей Спиридонович на ухо Николасу.

Мальчик как раз отбивался печной заслонкой от наглого жирного червя.

– Предлагаю совершить вылазку в лагерь противника. Посмотрим, что там творится… – продолжал домовой.

Ник отступил на шаг и оказался рядом с Дарьей Муромской.

– Продержитесь без меня и Спиридоныча? – серьезно спросил мальчик.

Дарья как раз наматывала на метлу одного из червей.

– Тут хоть с вами, хоть без вас, – отозвалась девушка. – Скорее задохнемся тут.

А Тимофей Спиридонович уже открыл люк в полу. Ник полез туда вслед за домовым. Мальчика сопровождали черпак и топор. В бою с нефтяными червями они неплохо себя показали. Так Николас вновь оказался на корневище.

– На этот раз быстро, – пояснил Тимофей Спиридонович.

И действительно, дорога оказалась недолгой. Домовой и мальчик спустились вниз, перелезли на другой корень и вскоре выбрались в подполье заброшенной мельницы. Там всё было затянуто паутиной, запах стоял пыльный и затхлый. Тимофей Спиридонович хлопнул в ладоши, и входная дверь приоткрылась. Через щель Николас увидел боярина Морозова. Он стоял возле колодца, и тонкие струйки мертвой воды опутывали его тело и руки. А высоко в небе творилось нечто буйное и огненное. Мальчик подполз ближе к двери и принялся смотреть во все глаза. Вскоре картина воздушного боя стала ему ясна. Жар-птица рубила нефтяных змей крылом. Их отсеченные головы легко сгорали. Но мертвая вода слишком быстро прибывала из колодца. Лес вокруг поля боя выгорел. Вся земля была в огненных лужах.

– Что будем делать? – спросил Ник у домового.

– Сейчас… Расчеты проведу, – отозвался Тимофей Спиридонович.

Он уже чертил на рассыпанной муке хитроумную схему.

– Думаю, можно опрокинуть мельницу направленным взрывом так, чтобы она упала прямо на колодец, – неуверенно проговорил домовой.

– Погоди! – отозвался Ник. – Кажется, я кое-что придумал.

Мальчик склонился над своим первым питомцем, большой деревянной ложкой, что-то зашептал, указывая пальцем на лес, потом на колодец. Черпак взмыл в воздух, пересек поляну, зачерпнул нефти из горящей лужи. И, чадя как паровоз, устремился к колодцу.

– Не так! В обход лети! – закричал Николас.

Морозов обернулся на голос. В это время черпак нырнул под его рукой и вылил горящую нефть в колодец. Мгновение ничего не происходило. Затем огненный столб взвился в самое небо. Боярина объял огонь. Колодец разорвало взрывом. Одно из бревен сбило Морозова с ног. Другое врезалось в мельницу, от чего хлипкая постройка накренилась. Николас упал на спину и увидел, что крыша мельницы загорелась. Мальчик оглянулся, пытаясь отыскать домового. Крохотное тельце Тимофея Спиридоновича лежало под тяжелой балкой. Ник бросился на помощь и попытался вызволить друга. Тем временем огонь распространялся и окружал со всех сторон. Ник понял, что оказался в ловушке. Деваться было некуда. Дышать стало невозможно. Вдруг откуда-то сверху пришел поток жгучего белого пламени. Он пожирал дерево, не касаясь мальчика. Мгновение пламя было повсюду, а потом оно сжалось, превратившись в жар-птицу. Когда чудесное существо опустилось на земляной пол, вокруг были одни головешки.

– Вот и славненько, – проговорила жар-птица и превратилась в прекрасную молодую женщину, стройную, румяную, с большими зелеными глазами.

– А теперь идемте домой, малыши! – ласково сказала она.

Тимофей Спиридонович с трудом поднялся на ноги, весь взлохмаченный и перепачканный в саже. Заметив свою спасительницу, он радостно заверещал:

– Евфросинюшка Александровна! Вы вернулись! А блинчики домовятам печь будете? Я со сметаной и с медом страсть как люблю!

– Вот только отчищу здесь всё да отмою! А потом сразу блинчики, – пообещала женщина.

Только тогда Ник понял, что перед ним бабка-йога.

Победители некроманта выбрались из развалин мельницы и направились в деревню. Там как раз избушки выбрались на поверхность. Снопы соломы самостоятельно собирали разлившуюся нефть и отправлялись в большой костер на берегу озера. Победителей встречал Ермолай Константинович. На жену он смотрел взглядом восхищенным и немного испуганным. Евфросиния Александровна поцеловала мужа и нежно проговорила:

– Соскучился небось…

– Соскучился, – восхищенно прошептал шаман.

Николаса поразили перемены, произошедшие с бабкой-йогой. Так что он втихаря спросил у Тимофея Спиридоновича: