Вернувшись в Ванкувер, в общежитие при Ассоциации молодых христианок*, в котором, заканчивая учебу, Линн жила последние два месяца, она обнаружила несколько телефонных сообщений и факсов.

* благотворительно-религиозная организация.

Во-первых, звонил брат; они с женой интересовались, как у нее дела. Линн понимала, что они беспокоятся, и сразу же перезвонила им, чтобы рассказать, как прошли собеседования.

— Послушай, — сказала ей Энн, — если у тебя ничего не вышло, забудь об этом. Ты же знаешь, мы всегда рады тебе. К тому же это и твой дом. Уверена, ты сумеешь найти работу и здесь. Ты можешь открыть собственное дело, не выходя из дома. Места хватит.

Это притом, что в доме полным ходом идет ремонт и царит страшный кавардак, хотела заметить Линн, но промолчала. К тому же она не собиралась быть простым счетоводом. Она слишком долго и упорно училась, и год стажировки ей требовался для того, чтобы зарекомендовать себя в качестве профессионального финансиста-аудитора.

— Пока рано об этом говорить, — сказала она. — Я ведь только начала искать место.

Она не хотела стеснять Тея и Энн. Они имеют право жить собственной жизнью. Она внесла свою долю, полученную от продажи дома матери, понимая, что они не смогли бы приобрести этот старый коттедж в Ладнере без ее помощи. Она расценивала сделку как перспективное вложение. Если когда-нибудь в будущем они захотят — и смогут себе позволить — выкупить ее часть, ради Бога. Пока же это было их жилье, хотя она знала, что всегда будет для них желанным гостем.

Второй звонок был от подруги; та приглашала ее на ужин, и Линн охотно согласилась. Следующим было сухое, лаконичное сообщение от одной ванкуверской аудиторской фирмы: ее извещали, что место уже занято. Затем внимание ее привлекли три факсимильных послания, все они были на фирменных бланках «Симпкинс, Форман энд Ассошиейтс».

В первом, от Формана, Линн прочитала: «Жаль, что мы не сможем работать вместе. Если передумаете, позвоните мне домой». Номер прилагался.

— И не надейся, — сказала она, швырнув факс на туалетный столик.

Второе послание заставило ее рассмеяться. Оно было куда длиннее первого.

«Дорогая моя, поздравляю вас! Вам это удалось! Вы первая женщина, которая смогла поставить на место Клиффа Формана. Теперь вы просто обязаны хватать ноги в руки и мчаться сюда. Это ваш долг перед самой собой и перед всеми уважающими себя женщинами. Искренне надеюсь, что вы измените свое решение и согласитесь работать в нашей компании.

Мне доставило огромное удовольствие наблюдать, как вы, лихо расправившись с Клиффом, уходили с гордо поднятой головой. Жму вашу руку.

Мне не терпится узнать, что конкретно вы сказали ему, когда он бросился за вами вдогонку. Что бы это ни было, он вернулся мрачнее тучи и так шарахнул дверью, что она едва не слетела с петель. Видимо, вы задели его за живое. Возвращайтесь и сделайте это еще раз.

Как бы ни был нам с мужем дорог этот человек, самое время разрушить каменную стену, которую он воздвиг между собой и миром».

Под письмом стояла подпись: «Нита Симпкинс».

Третье послание пришло от ее мужа, самого мистера Симпкинса, и было выдержано в куда более спокойном тоне, хотя говорилось в нем примерно то же самое. Заканчивалось оно словами, которые звучали вызовом.

«Мне показалось, что вы не принадлежите к тем женщинам, которых легко запугать. Не хотелось бы в вас ошибиться».

Линн бросила факсы на столик и устремила задумчивый взгляд в окно, на светящуюся вывеску закусочной, в которой подавали мексиканские лепешки тако.

Нет, он не запугал, он просто достал ее. Однако... можно ли считать это достаточным основанием, чтобы отказаться от хорошего места? Не получится ли так, что она готова навредить себе, лишь бы досадить другому?

Линн опустила жалюзи и разделась. Сейчас она примет душ, оденется и отправится в местную пиццерию, где они договорились встретиться с Дженис. Потом пораньше ляжет спать, чтобы утром начать составлять список компаний, куда можно направить свои резюме. Ее привлекали небольшие города, но на худой конец она готова остаться и в Ванкувере, хотя это ее не очень устраивало. Впрочем, как любила говорить ее мать, утро вечера мудренее...

На деле же выход ей подсказала Дженис. Когда подали пиво, она спросила:

— Ну как твои собеседования в Виктории?

Линн рассеянно пожала плечами.

— Получила одно предложение. Но я пока не решила.

Дженис вдруг просияла.

— Послушай, у меня для тебя хорошая новость. Моя тетка сдает квартиру. Первый этаж, дом почти в самом центре Виктории. Я там была и думаю, тебя устроит. Две спальни, гостиная, кухня, небольшая, но удобная. Светло, тихо. Чистота. Полгода назад постелили новое ковровое покрытие. Когда последний жилец съехал, тетка звонила и спрашивала, не нужна ли мне квартира.

Дженис некоторое время назад поговаривала о том, чтобы переехать в Викторию, но потом познакомилась с одним парнем и ее планы изменились.

— Я сказала, что мне не нужна, но я могу предложить знакомой. Она обещала сдать недорого, если ты будешь стричь газон и пропалывать цветочные клумбы. Второй этаж занимает один старичок, который не любит возиться во дворе. Я уверена, что тебе понравится, к тому же ты обожаешь копаться в земле.

Линн действительно любила работать в саду, это помогало ей расслабляться.

Неужели это судьба? Ведь именно такую квартиру она и искала. Вдруг это знак свыше, что ей все же следует согласиться на предложение «Симпкинс, Форман энд Ассошиейтс»?

Мысли ее путались. Сердце стучало учащенно.

— Когда освобождается квартира? — спросила она.

Подошел официант, который поставил перед ними пепперони — пиццу с черными оливками и ананасом.

— Можешь переезжать хоть завтра, — ответила Дженис, с жадностью набрасываясь на пиццу. — Последний жилец смылся среди ночи, не заплатив за три месяца, так что тетушке не терпится найти кого-нибудь, на кого можно положиться. — Она привстала со стула. — Ну что скажешь? Может, я сразу позвоню ей?

Линн засмеялась.

— Ради Бога, садись и доедай пиццу. За пятнадцать минут она никого не найдет. Кроме того, я же тебе сказала, что пока не приняла окончательного решения. Могут возникнуть... осложнения.

— Какого рода?

— Мужского.

Дженис подалась вперед.

— Вот как? Это интересно.

Когда Линн рассказала о своей встрече с Клиффом Форманом, Дженис некоторое время молча потягивала свое пиво, потом, не скрывая недоумения, произнесла:

— Высокий, широкоплечий, с темными вьющимися волосами и ямочками на щеках... И это, по-твоему, осложняет дело?

— Ямочки на щеках и притом наглец, каких мало, — напомнила ей Линн. — Тошно думать, что придется ходить вокруг него на цыпочках.

Дженис всплеснула руками.

— Это ты-то будешь ходить на цыпочках? Хотела бы я посмотреть. Не волнуйся, ты сможешь за себя постоять. Соглашайся и ничего не бойся. Как тебе написала жена старшего партнера? Ноги в руки? — Она усмехнулась. — Знаешь, если бы я не познакомилась с Ролли, обязательно поехала бы с тобой, лишь бы посмотреть, что у тебя выйдет с этим малым.

— Ничего у нас с ним не выйдет! Если я и соглашусь занять это место, то по возможности постараюсь держаться от него подальше. Это я знаю точно.

— Ну-ну. — Дженис скептически покачала головой. — Во всех любовных романах главные герои искрят уже при первой встрече, а через несколько глав они обязательно оказываются в постели.

Линн прыснула.

— Это не роман, а реальная жизнь.

— Точно, — согласилась Дженис. — Но в каждом романе есть что-то от реальной жизни. И потом ты не смогла бы так подробно описать мне этого парня, если бы не обратила на него внимания. А обратила внимание, потому что нашла его привлекательным мужчиной.

— Это не честно. Я только сказала, что он наглец, каких мало, и женоненавистник. Ты сама попросила меня описать его подробно.