- В любом случая необходимо найти ориентир, чтобы узнать направление к станции

Кропоткинская,- Эдик помогает выбраться Кате, бережно обхватывает её за талию,

ссаживает на землю.

- А что говорит твоя интуиция?- заглядывает она ему в глаза.

- Интуиция говорит, здесь темно, почти темно,- добавляет Эдик.- Найти бы выход наверх, так проще будет сориентироваться.

- Считаешь, что здесь может быть выход?- смотрю на друга, знаю, просто так он ничего не

говорит, значит, у него есть кое какие соображения на этот счёт.

- Оттуда воздух идёт. Хотя не факт,- добавляет Эдик,- очень может быть там переход на

другие линии.

Стоим на перроне, вокруг ни души, даже крыс нет. Меня это начинает сильно

тревожить.

- Крысы исчезли,- подтверждает мои опасения Эдик.

- Что бы это могло значить?- струхнула Катя.

- Боятся чего-то,- пожимает плечами мой друг.

- Когда хочешь, можешь успокоить,- у Кати вырывается короткий смешок.

- Их кто-то жрёт,- Ли спотыкается об кучку обглоданных крысиных костей, отшвыривает

сапогом, с настороженным вниманием оглядывается, водя автоматом по кругу.

Осман освещает стены станции фонарём, их когда-то начинали обкладывать

мраморными плитами, но только успели заложить лишь нижний ярус. В дальнем углу

перрона одиноко притаился трёхметровый вагончик, что обычно используется

строителями – одно из единственных напоминаниях о пребывании здесь людей. Да, вот

ещё, на стенах малярной кистью смачно написано: «Вован козёл!», а чуть ниже: «Сам

козёл!!!», я улыбаюсь, на лицо обычные человечески чувства.

- Вагончик проверьте, только аккуратно,- обращаюсь к сержантам.

Они идут осторожно, но крысиные косточки иной раз хрустят под ногами, разнося

звук достаточно далеко. Конечно, вряд ли кто-то там есть, но переживания захлёстывают

меня через край, даже делаю пару шагов вслед.

- Они сами справятся,- дёргает меня за рукав Катя,- лучше держи на прицеле дверь.

Наконец-то они подходят, Ли отходит в сторону, присаживается на колено, держит

наизготовку автомат, Осман осторожно открывает дверь, светит фонарём и замирает.

Через некоторое время, так же тихо отходит, пятится, дёргает недоумевающего Ли и,

почти бегом направляются к нам.

- Что там?- с испугом смотрю в серое от ужаса лицо аварца.

- Там женщин спит,- выпучив глаза, шёпотом говорит он.

- Какая женщина?- едва не выкрикиваю я.

- Большая, растянулась на весь вагон, она лежит на человеческих костях и у неё один глаз.

- Очень интересно,- Эдик скребёт бороду.- Может пробовать разбудить?

- С ума сошёл?- Катя вздрагивает.

- Очень может быть,- соглашается он.- Пойду и я посмотрю,- не успеваю ему запретить, а

он уже шагает в направлении строительного вагончика. Хочу выругаться, но он идёт на

удивление тихо, на косточки не наступает. Вот подходит к двери, слегка открывает, светит

фонарём, затем, так же тихо закрывает, на цыпочках бежит к нам:- Уходим отсюда и как

можно быстрее - это не женщина, даже не человек.

- Так кто же это?- его страх передаётся и мне.

- Это то, с чем мы не справимся. Боюсь, даже от упоминания имени, она может

проснуться, тогда нам крышка.

- Какая крышка?- помертвев от страха, округляет раскосые глаза Ли.

- Гробовая, причём в буквальном смысле,- цедит сквозь зубы Эдик.

- Эдик, зачем ты нас пугаешь,- пискнула Катюша.

- Сам напуган, причём так, первый раз в жизни,- откровенно заявляет он.

Слышать это признание из его уст, весьма непривычно. Поэтому отношусь к его

словам очень серьёзно:- Выход поищем в другом месте?

- Я бы здесь не остался ни на секунду,- Эдик спрыгивает с перрона, помогает Кате.

Взбираемся на дрезину, дёргаем рычаги, с громыханием проворачиваются колёса, с

испугом смотрю в сторону строительного вагончика, но дверь не открывается, кто бы там

не был, но спит богатырским сном. Вот и славу богу! Дрезина с грохотом проезжает мимо

станции и ныряет в туннель. Разгоняемся и несёмся в темноте, словно в скоростном

поезде.

Минут через двадцать оборачиваюсь к Эдику:- Так, кто же там был?

Он некоторое время молчит, затем ухмыляется, смотрит на меня, на лице

дурашливое выражение, но в глубине глаз замечаю какой-то первобытный страх:- Лихо

Одноглазое,- улыбаясь, говорит он.

- Кто?!- выкрикиваем все хором.

Гл.26.

- Я поняла, ты шутишь,- смеётся Катя. Она пытается обнять его за шею, но он

отстранятся, дурашливое выражение исчезает с лица, глаза каменеют.

- Я не шучу.

- Как такое может быть, это же абстракция, вымысел, фикция, аллегория, наконец,- Катя

едва не плачет.

- Всегда знал, дыма без огня не бывает, не просто так наши предки страшились этих

существ. Вероятно, что и приукрасили, выдумали, но факт налицо, нам посчастливилось

лицезреть то, с чем никогда не стоит встречаться. Как хорошо, что они иногда тоже спят,-

хмуро ухмыляется мой друг.

Мой камень жжёт под одеждой, словно просит, чтоб его омыли кровью. У меня

появляется сумасшедшее желание разорвать грудную клетку и поместить его рядом с

сердцем. Смотрю на Катю, в её глазах буря зелёного огня, в руках держит драконий

камень.

- Они только того и ждут, что бы мы поддались минутной слабости и отдали души во

власть Чёрным Силам, терпи, Катюша, спрячь камень,- с трудом говорю я.

Она со стоном прячет его у груди, капельки пота скатываются с лица, губы дрожат,

Эдик прижимает к себе, а она неожиданно плачет:- Я держусь из последних сил Кирилл, я

хочу сунуть камень к сердцу.

Вздрагиваю от неожиданности, оказывается у неё те же мысли, что и у меня.

Крепко взялись за нас, выдержать бы.

- Впереди завал!- выкрикивает Осман.

Едва успеваем затормозить, дрезина, противно скрежеща колёсами, под сноп искр,

останавливается у груды ржавого лома.

- Однако, путь специально перекрыли,- Эдик с тревогой оглядывается назад.

Мрачное предчувствие сдавливает голову, очень не нравится мне это. Покидаем

дрезину, ходим у завала, чего там только нет: и ржавые трубы, искореженные газовые

плиты, шифер, разбитые унитазы, тяжёлые шкафы, просто мусор плотно забитый в

холщёвые мешки, камни и т.п.

- Кто-то очень постарался. Неужели против нас поставили преграду?- я пытаюсь раскачать

толстую трубу.

- Придётся назад ехать?- Эдик с тоской смотрит вглубь туннеля.- Но нам туда нельзя,- сам

себе противоречит он.

- Мальчики, давайте попробуем разобрать кучу?- Катя старается крепиться, но голос

дрожит.

- Ага, здесь мусора на несколько вагонов,- хмурится Герман Ли. В его голосе появляется

отрешённость и мне не нравится его состояние. Ли ловит мой взгляд, раскосые глаза

вообще превращаются в едва заметные щелочки, неожиданно я вижу в них фанатичный

огонь, наверное, такой бывает у самураев.

Осман набычился, ходит как бык у завала, светит фонарём, вдруг ругается,

отскакивает, стреляет из автомата.

- Ты чего?- подскакиваем нему.

- Крыса.

- Убил?

- Да,- Осман без особой брезгливости обхватывает голый хвост и тащит её к себе, крыса

неожиданно дёргается, но звучит ещё одна очередь.- Теперь точно подстрелил,- рыкнул

аварец и выдёргивает кошмарное создание величиной с небольшую свинью.

- Какая огромная,- Катя осторожно присаживается рядом, с любопытством тычет в неё

стволом автомата.

- Она с другой стороны завала прошла,- уверенно говорит Эдик.

- Следовательно, есть крысиный ход?- Катя неуверенно улыбается.

- Ты, может, и протиснешься, но не мы,- грустно улыбаюсь я,- но попробовать стоит.

Осман, лаз видишь?

- Очень хорошо. Судя по всему, крысы здесь часто ходят.

Взбираюсь на ящик, свечу фонарём. Мрачное зрелище, крысиный ход идёт между