кладу на чёрный хлеб кусок белоснежного сала. Чокнулись, выпили, пищевод, словно

вспыхнул огнём, чертыхнулся в душе, вновь чистый спирт.

- Хлебом занюхай,- даёт профессиональный совет майор Таранов,- ещё по одной.

Прапорщик незамедлительно наполняет стаканы. Выпиваем, чувствую, мои глаза

неумолимо сходятся на конус. Неожиданно майор обнимает меня:- Наш человек,-

улыбается он,- говори!

- За своими пацанами пришёл,- я не стал водить му-му.

- Кто такие?- нахмурился майор Таранов.

- Ли и Осман.

- Это те, что пруд вычёрпывали?- с насмешкой спрашивает он.

- Они.

- Забавные хлопцы,- неожиданно у майора смягчается взгляд,- сколько мы их не

прессовали, а всё напрасно, крепкие ребята.

- Настоящие орденоносцы,- с уважением подтверждает прапорщик.

- А зачем, вы это, их прессовали?- заикаясь от возмущения, говорю я.

Что-то меня начинает тихонько развозить, тянусь за водой, мне услужливо

плеснули ещё спирт.

- Это определённый опыт, закаляет. Сильному человеку только на пользу, а слабый

становится ещё слабее,- назидательно изрекает майор Таранов и неожиданно ревёт:-

Костыленко, мать твою!

Поспешно вбегает плотный сержант, отдаёт честь, лицо бледное от ожидания.

- Ли и Османа сюда!

- Есть!- восклицает сержант и, словно испаряется. Буквально через десяток секунд

вталкивает моих товарищей, лица у них чёрные, губы плотно сжатые, глаза горят как

молодых волков.

- Осман, Ли!- встаю я, обнимаю их под добродушные смешки прапорщика и майора.

- Тащи их за стол,- покровительственно громыхнул майор Таранов.

- Кирилл, что за шутки?- шепнул Ли.

Осман с невозмутимым видом садится рядом с начальником гауптвахты, в глазах

ноль почтения.

- Эх, жеребец!- хлопнул по его широкой спине майор.- Не держи обиды на старого дядьку, это же почти родительская любовь!- он собственноручно накладывает в тарелки котлеты и

жареную с луком картошку и наливает в стаканы грамм по сто спирта.

- Выпьем, что ли, братья славяне,- Ли едва заметно усмехнулся,- за нашу Родину, за наш

народ. Смерть империалистам!- мы чокнулись.

- Эх, ребята, ребята, вот смотрю на вас, а сердце кровью обливается. Нормально ведь, живём, страна сильная, с тысячелетней историей, а рухнет всё в одночасье. Польётся

кровь пацанов, шакалы будут рвать страну на куски, развалится советская империя на

мелкие брызги,- у Ли и даже Османа округляются глаза в удивлении. Для них это бред, наша держава как никогда мощная и независимая, ничто не должно даже колыхнуть этого

колосса и ещё, слышать это из уст товарища майора, нечто невероятное. Но я знаю, это

произойдёт, поэтому вздыхаю.

- Вот и ваш друг это знает,- проницательно замечает моё состояние майор Таранов.-

Ладно, что должно произойти, то произойдёт, но в любом случае, надо постараться

остаться людьми,- неожиданно его глаза блеснули, словно от набежавших слёз, а может, то спирт испаряется.

Мы долго не сидим, да и майор не стремится нас удерживать, прапорщик выдаёт

документы и ремни.

- Будет желание, заходи. Станешь генералом, вспомни старого майора,- добродушно

улыбается он.

Идём по заснеженной улице, ветра нет, с тихим шорохом падают тяжёлые

снежинки. Воздух чистый, быстро вышибает из организма весь алкоголь.

- Ты словно небес слетел,- блеснул белками глаз Осман,- ещё немного, сержантов зубами

рвать начал.

- Издевались?- понимающе спрашиваю я.

- Это у них называется: «профилактическая работа с личным составом с целью пресечь в

дальнейшем рецидивы»,- хохотнул Ли.- Самое гнусное, в туалет не пускали. Затем,

засыплют всё хлоркой и … всех туда, толпа мочится, а дверь они закрывают. Через часик

открывают, кто может, тот выползает, других вытягивают за руки.

- М-да, стану генералом, зайду,- с угрозой обещаю я.- Ну, а вообще, как в роте?

- Нормально. Замполит, разве, что взъелся. Мне кажется, с мозгами у него не всё

порядке,- Ли улыбается, раскосые глаза превращаются в едва заметные щёлочки.

- Гимн Советского Союза под строевой шаг пытается приспособить, вторую неделю

бьётся, результат нулевой, совсем со слухом у него не в порядке. До ночи маршируем на

плацу, такое ощущение, бабы у него нет,- чуть ли не с грустью замечает Осман.

- Похоже на то. Катюша его подковырнула на этот счёт, так он побледнел, даже трусы

покупать не стал,- усмехаюсь я.

- А кто такая Катюша?- хитро глянул Ли.

- Напарница.

- Хорошенькая?- улыбается Ли.

- Это не то, о чём ты подумал,- отмахиваюсь я,- да сейчас с ней вас познакомлю и … с

Ритой тоже.

- Ах, ещё и Рита есть? Уважаю. Мужчина,- Ли продолжает меня подкалывать.

Неожиданно до меня доходит, это у него так проявляется реакция после всех

издевательств на губе.

- Еще, что-то интересное в дивизии произошло?- меняю я тему.

- А как же,- Осман прячет улыбку в широких скулах,- Индира Ганди приезжала.

- Зачем?

- Самолёты покупать. Вот шороху наделала, в её честь дороги с мылом драили. Всё

оцепили, наехало столько генералов и маршалов, больше солдат набралось, на КПП

вместо рядовых дежурили генералы и полковники. И вот сцена, едет колона из

правительственных машин, вот-вот появятся Индира Ганди, нервы у всех напряжены,- Ли

хихикнул, видно эти события хорошо знает, но Османа не перебивает,- а через дорогу

перед КПП проложена железка, по ней вагоны иногда гоняют. И представляешь, в сей

ответственный момент, едет на кобыле свинарь, везёт отходы из столовой. На подводе

огромный бак, в нём плещется параша. И надо же, колесо телеги попадает между

рельсами у КПП и заклинивает. Моментально выскакивают генералы и полковниками,

рожи красные, брызгают слюной, вращают в бешенстве глазами, требуют, чтоб свинарь

срочно убирал телегу. Тот медленно сползает с кобылы, волоча ногу, тащится к телеге, челюсть отвисшая, взгляд дебильный … ну, ты знаешь, кого в свинари берут … и

начинает тупо смотреть на колесо. Все орут, угрожают дисбатом, расстрелом, а он что-то

мычит, челюсть отвисла, течёт слюна, сцена ещё та! А тут головные машины показались.

И вот началось, генералы с полковниками впрягаются в телегу, параша выплёскивается на

парадное обмундирование, объедки валятся на фуражки, руки скользят в жиру. Но, к их

чести, вовремя спихивают телегу с дороги, колона промчалась. Генералы в бешенстве

орут на свинаря.

- И что с ним сделали?- смеюсь я.

- А что с ним сделаешь, свинарь, ниже не опустишь, обложили матом и отпустили,-

невозмутимо говорит Осман.

Я гогочу как гусь, представив сцену, Ли так же смеётся, лишь Осман остаётся

невозмутимым как далёкие кавказские горы.

В приподнятом настроении вваливаемся в мою комнату. Стол накрыт, витают

ароматы кофе, Катюша в своём репертуаре, без кофе жить не может, Эдик нарезает

солёные огурчики, наверное, к коньяку, Рита приветливо улыбается.

- Знакомьтесь, это Катюша, Рита, Эдуард, а это Ли и Осман.

Гл.23.

- Думал, какой первый тост сказать,- Эдик растягивает бороду в улыбке,- теперь знаю, за

интернационал.

- Лучше за женщин,- мягко улыбается Ли, не сводя взгляда с Кати.

- Правильно мальчуган мыслит,- поддерживает его предложение Катюша, глянув на него

как на сына.

Ли, насколько возможно, в удивлении округляет раскосые глаза. Он не может

сопоставить явное несоответствие юной внешности Кати с её покровительственным тоном

зрелого человека. Знал бы он, какая ехидная ведьма, скрывается за столь невинной

внешностью.

Осман, сурово глянул на женщин, потопал в ванную и уже фыркает под холодной

струёй воды, очевидно, целиком засунул голову под кран. Он всегда так любит умываться.

- Как служится, ребята?- когда все уселись за стол, спрашивает Катя.