- Всегда рады. Выкладывайте, что у вас?
- Вот, возьмите список. Здесь все кто скрывается от призыва.
Капитан берёт в руки, читает, лицо озаряет счастливая улыбка:- Панкратьев
Кирилл Гаврилович. Вам повезло, забирайте,- кивает в мою сторону.
- Действительно повезло,- с любопытством склоняется капитан-лейтенант,- это и есть
Панкратьев?
- Стопроцентный!
- Давно его ищем. Ну что дружок, приплыли,- ухмыляется капитан-лейтенант,- бойцы,
берём его под руки и смотрите, чтоб дёру не дал,- приказывает он патрульным.
А вот теперь, по-настоящему приплыли, с горечью усмехаюсь я. Доказывать, что я
не Панкратьев, не стал, уж очень сильно почки болят.
Вот так я попал в армию под чужой фамилией. И не помогло мне долгое
доказывание военкому, что я сам почти, офицер, и служить пойду с удовольствием, но под
своей фамилией. Посмеялись, покрутили у виска, дали уведомление некой семье
Панкратьевых, что их сын призван на действительную военную службу. Естественно, от
них, тишина. Представляю, как они удивились и обрадовались. Можно сказать, настоящий
подарок судьбы, но … не для меня.
Под конвоем доставляют в Симферополь для заключительного медосмотра, это
чисто для проформы, о моей судьбе уже определились. Ещё раз прошёлся по
медицинским кабинетам, полчаса стоял с раздвинутыми ягодицами, пока симпатичные
медсёстры бегали за пирожками, затем веду беседу с полковником медицинской службу.
- С виду ты неплохой парень, зачем от призыва скрывался?
- Даже и не думал, недоразумение получилось.
- Бывает. Женится, наверное, хотел?
- Упаси боже, молодой ещё!
- Тогда зачем бегал?
- Я помимо бега, ещё и каратэ занимаюсь,- съехидничал я.
- В том-то и загвоздка. Парень спортивный, не глупый, с мозгами всё в порядке, такие
наоборот хотят служить. Часто просятся в ВДВ, на границу. А вот куда тебя пристроить?-
грузный полковник внимательно смотрит мне в глаза. Выдерживаю его взгляд. Хочется
рассказать ему, что я не тот за кого меня воспринимают, но уверен, мне не поверят, как не
верили и в прошлые разы. Будет возможность, напишу, матери письмо, успокою её.
Наверное, она считает, что со мной, что-то произошло страшное. Может, у неё получится
доказать, что я не он.
- Хочу служить в Афганистане,- не рисуясь, говорю я. Знаю, там идёт война, но лишь, выполняя интернациональный долг, могу стать настоящим мужчиной. В это момент
больше думаю о военной романтике, то, что меня могут убить или покалечить, мозг не
воспринимает.
Полковник снимает очки, трёт салфеткой, мычит, что-то непонятное. Затем
одевает, вновь смотрит на меня, но уже другим взглядом.
- В Афганистан отправить тебя никак не могу, вдруг в спину командиру выстрелишь.
Я вспыхиваю как штормовая спичка.
Полковник нечто зрит в моих глазах, взгляд смягчается:- В любом случае, исходя
из определенных правил, не имею права. В принципе … вашего брата однозначно
направляют в стройбат, но для тебя сделаю исключение,- он берёт толстый том некой
книги, листает, внимательно глядя на исписанные страницы из-под толстых стёкол очков,-
в ВДВ тоже нельзя … в авиацию пойдёшь?
В моём мозгу моментально пронеслись стремительные реактивные самолёты,
мужественные лётчики, выбирающиеся из кабины, даже дух захватило от таких картин.
- Да!- с радостью вскричал я.
- Хорошо, записываю,- усмехается полковник.
Ещё долго томимся на призывном пункте в ожидании «покупателей». Я и масса
таких же призывников, ждём своей участи. На ночь нас загоняют в казарму. На нарах,
приспособленных для одного человека, взбираются с десяток призывников, тесно, душно, воздуха не хватает, но все терпят. Ночь-пытка, тянется чудовищно долго, но и она когда-
то заканчивается, слышим команду:- Строится!!!
Понуро идём на огромный плац. Он полностью заполнен народом. У всех хмурые
лица, злые, испуганные - равнодушных нет.
С восьми утра стоим до часу дня, «покупателей» всё нет. Пятки болят, хочется в
туалет, но – приходится терпеть.
Наконец появляются первые заинтересованные лица, офицеры различных родов
войск. Неторопливо ходят вдоль шеренги, отбирают понравившихся и небольшими
группами уводят с собой.
Вот и около нас останавливается бравый капитан. Форма подогнана, сидит как
литая: голубая фуражка, крылышки на погонах, знаки отличия и дерзкие, чёрные усики.
Он сразу вызывает во мне симпатию. Рядом сержант, взгляд насмешливый, независимый,
на груди куча всевозможных значков, среди которых выделяется значок специалиста и
отличника ВВС.
Капитан оглядывает нас, называет фамилии, «бойцы» выходят, строятся чуть в
отдалении, меня не называют. Только он собирается уходить с набранными
новобранцами, я очнулся, выхожу вперёд, в глазах обида.
- Тебе чего?- с удивлением смотрит капитан.
- Хочу служить у вас.
- Да? А мне ты не нравишься,- он порывается вновь уйти.
Забегаю вперёд.
- Чего тебе?- невероятно удивляется он.
- Почему не нравлюсь?- в моих глазах отчаянье.
Сержант хохотнул:- Во клоун, впервые у нас такое.
Капитан заглядывает мне в глаза, взгляд не отпускаю.
- Что ж, не плохо,- он что-то видит в моём взгляде, разглаживает усики, в глазах
появляется интерес.- Вообще-то, ты должен идти с другой командой. Школу полностью
закончил?
- Я на пятом курсе СПИ. На военной кафедре экзамены все сдал.
- Неужели?- не верит он мне.- Тогда ты должен идти служит лейтенантом.
- Стечение обстоятельств,- хмурюсь я.
- Врёшь ты,- беззлобно усмехается капитан,- а скажи, что есть метод резольвент
интегрального уравнения, и чем он хорош, а в чем не очень?
- Это просто: Метод резольвент является не самым быстрым решением интегрального
уравнения Фредгольма второго рода, однако иногда нельзя указать других путей решения
задачи.
- Не хрена ж себе! Верно! А в досье указано, что ты скрывался от призыва. С трудом
восемь классов закончил. У нас таких в свинари лишь берут и то, только после
изнурительного собеседования.
- Не верьте.
- Тебе верить?- с ещё большим интересом смотрит на меня капитан.
- Да!- с отчаяньем выкрикиваю я.
- Я тебе верю,- неожиданно говорит он.- Сержант, вот тебе на пузырь водки, выкупишь
его у моего напарника. Что ж, становись в строй, воин,- смеётся он.
Гл.5.
Перестук колёс. Еду служить. Никто меня не провожал. Тоска гложет сердце, в то
же время думаю, чему быть, тому не миновать.
Рядом со мной, такие же лысые, как и я. Стараются веселиться, но все в ожидании,
кто его знает, как встретит нас армия, слухи о службе ходят разные.
Ночью прибываем в Москву. Выгружаемся на перрон, затем, бегом в метро.
Набились в вагон, капитан суёт мне сетку с яблоками на сохранение, пока едем,
потихоньку ем. Вкусные яблочки. Когда вернул ему сетку, он лишь головой покачал, их
изрядно убавилось. А что делать? Денег с собой нет, продуктов от родителей, тоже нет, а
есть то хочется.
Выходим с метро, вокруг многоэтажные дома. Неужели будем служить в самой
Москве? Дух захватывает от радости, но нас ждёт автобус. Вновь едем, достаточно долго.
Через некоторое время заезжаем в лес и, по колдобинам ещё несколько часов.
Среди деревьев мелькают деревни с невероятными названиями. На ум приходят
произведения Некрасова. Вот проезжаем деревню «Лаптево» - запущенные дворы, бурьян
за оградой, тёмные окна. На смену «Лаптево», выползает «Голодное» - всё-то же
запустение. Затем «Бедное» - покосившиеся оградки, перекошенные избы …
Удивляет то, что земли возле хаток много, но кроме бурьяна и перекати поле,
ничего на них не растёт. Народ прозябает в нищете, хоть бы картофель посадили или
