А вот и потухшее кострище со следами стоянки. В углях валяется кусок сгоревшего

мяса, перевёрнутый котелок, подсумок с рожками для автомата и прибор похожий на

рацию, здесь находился разведчик спецгруппы, погиб, спасая наших детей.

Эмоциональная дорожка, напитанная страхом и страданием нашей ребятни,

колеблется немного в стороне от стоянки, след тянется в молчаливые каменные джунгли

мёртвого города. Я останавливаюсь, мне не хочется идти, страх как паутина опускается на

сердце. В городе нет людей, но там кто-то живёт и чувствует себя хозяином - это его

развалины, он ждёт нас. Я это понимаю, поэтому стою, не решаясь сделать шаг. На меня в

недоумении поглядывает наша спутница, её глаза мерцают красным. Семён меня хорошо

знает, поэтому спрашивает:- Там опасность?

- Если б я знал, но мне почему-то не по себе.

- Значит надо готовиться к бою,- резюмирует друг.

- Нам бы ту лазерную установку, что не смогли взять,- уныло говорю я.

- Неужели всё так серьёзно?

- Я же сказал, если б знал, но на мои ноги, словно гири, одели, руки как ватные.

- А давай вернёмся на тот уровень, мокрицу убили, заберём лазер,- Семён не на шутку

встревожен.

- Времени нет,- твёрдо говорю я и делаю шаг, страх загоняю в глубину сознания.

Рефлексы заработали как хорошо смазанные шестерёнки, невиданная сила вливается в

мою сущность, но только бы её хватило, впереди враг непростой и он знает о нас.

Наверное, во мне, что-то меняется, по крайней мере, наша спутница, поглядывая на

меня, повизгивает от страха и даже Семён отводит взгляд. Моя одежда мешает идти, я

сжимаю мышцы, и ткань лопается под прокатившейся волной стальных бугров.

Пру как танк, мелкий щебень выстреливает из-под ног, а громада города

надвигается. Наш враг зашевелился в развалинах, тяжёлая волна странной радости

прокатывается от него, почти осязаемо накрывает удушливой волной.

Он долго ждал, а дети, меня внезапно озаряет - ловушка для меня. Он чужой под

землёй, он чужой на Земле, он прислан невероятно давно. Моё появление было

спрогнозировано неким чуждым человеку разумом. Меня посещает мысль: «Это игры

богов, а я пешка в их партии. Но пешка, которая станет ферзём!» Грозно рычу, наша

спутница, пискнув, отскакивает в сторону, поглядывает на меня с суеверным ужасом.

Впереди показывается неземной красоты ажурная конструкция. Словно из

хрустальных нитей соткан туннель и ведёт он к сияющему куполу, затаившемуся между

стен.

- Что это?- в голосе друга сквозит восхищение.

- Паучий ход,- обливаю его словно из ушата ледяной водой.

- Неужели такое бывает?

- На Земле не бывает. Этого хищника давно привезли сюда - он ждёт нас.

- Ты убьёшь его?

- Мне с ним не справиться.

- Тогда почему мы идём?

- Мы стоим,- усмехаюсь я.

- Не понимаю.

- Не мешай, неожиданно обрываю его. Перед глазами возникает красная пелена, лопаются

кровеносные сосуды, шрам на плече горит как термит. Я вхожу в контакт со всем живым

пещерного мира. Зашевелились на отмелях мокрицы, лязгая клешнями, ползут в нашу

сторону. Всевозможные рептилии нехотя выбираются на берег и, неуклюже прыгая,

двинулись к нам. Ящерки пираньи собираются в стаи. Птеранодоны сорвались со скал и

планируют к городу. Сзади трещат заросли, показываются страшные лобастые морды.

Лавина живых существ заполняет всё пространство рядом с нами.

Семён понимает всё, смотрит на меня с восхищением. Нашей спутнице так же стал

доходить смысл происходящего, она уже не повизгивает, прижалась ко мне, только

изредка вздрагивает и кидает на меня восхищённые взгляды.

Пахнет болотом, рыбой, мускусом - странная армия замерла цепью вдоль города. Я

вижу их всех, я держу всех, незримые нити парят в пространстве, каждая закреплена за

одним из существ, а весь пучок уходит в меня, словно вожжами удерживаю живых

существ пещеры, но если дам слабину, зверьё набросятся на нас. Напряжение на пределе, даже пот перестал идти, а сочится из пор кровь.

Первыми в бой посылаю мокриц. Они смешно семенят на передних лапах,

воинственно размахивают клешнями, броня блестит как металл. Дойдя до паутины,

останавливаются, видно знакомы с этим хищником, но я безжалостно заставляю их идти

вперёд. Они скрываются в паутинном туннеле, и тут раздаётся раздражённый скрежет.

Внутренним взором наблюдаю, как мокрицы двигаются внутри паутины, то одна то

другая путается в ловчих сетях, зависает, пытается клешнями перекусить неимоверно

прочную паутину. Но в большей массе всё, же бронированные чудовища продвигаются к

логову. Сияющий купол приходит в движение, Хозяин двигается к не прошеным гостям.

Я вижу его, содрогаюсь и испытываю восторг одновременно. Он величиной с

грузовик, великолепен своей расцветкой: брюхо усыпано сияющими как жемчуг пятнами, головогрудь в узоре кремовых, жёлтых, розовых и синих цветах, мрачным огнём светятся

красные глаза, лохматые лапы полосатые как тигриная шкура, хелицеры - насыщенно

чёрные и между ними набухает капля яда.

Он оторопел, увидев столько мяса. Мокрицы замечают своего смертельного врага,

опускают броневые пластины на морды и ринулись в атаку. Паук от неожиданности

отпрянул, но раздражение захлёстывает всю его сущность, он вздыбливается и прыгает.

Десятки мокриц вцепились в его членистые лапы, но не могут перекусить, в, то, же время

паук без труда разрывает их броню. Финал завершается быстро, не прошло и десяти

минут, а паук, разбросав по сторонам изувеченные туши, выбирается из туннеля, одна

лапа волочится по земле - всё же небольшая, но победа.

Не даю ему опомниться, пускаю ящерок пираний, а сверху насылаю птеранодонов.

Летающие ящеры пытаются вырвать глаза, он отвлекается на них, а вокруг целое море

раздражённых существ. Они с писком окружили паука, наскакивают с разных сторон, но

их острые как бритва зубы ломаются об его броню. Всё же вижу, где-то на теле монстра

блестит зелёная сукровица. От прыжков властелина мёртвого города, стоит гул, он

невероятно раздражён, за всю историю жизни в развалинах, ни разу он не видел такого

хамства - его атакует пища!

Море из ящерок пираний иссякает, маленькими трупиками усыпана вся земля,

словно блохи попадали с собаки после обработки ядохимикатами. Но всё, же лепту свою

внесли, паук несколько растерян, да и подустал маленько, не привык он к таким

нагрузкам. Обычно перекачки крови в членистые лапы хватало для одного прыжка, чтобы

убить жертву. Он весь ощетинивается, передние лапы торчат в разные стороны, от яда

промокли хелицеры, неподвижные рубиновые глаза охватывают всю панораму в целом.

Он видит меня, он получил сигнал на убийство, он жаждет этого, но кровь загустела, требуется отдых, но он не угадал, отдыха ему не дам, посылаю в бой тяжёлых рептилий.

Паук попятился, он обладает разумом, понял, не совладать ему с таким полчищем,

незнающих боли животных. Кровь его ещё густа, с трудом вползает в паутинный туннель, лихорадочно плетёт липкие нити, в надежде задержать водяных монстров, но те, с

кваканьем, с клокотанием, рычанием несутся как каменная лавина. Многие путаются в

паутине, зависают на ней навсегда, но амфибий много. Большая часть настигает паука у

сияющего купола, их мощные челюсти хоть и с трудом, но ломают членистые лапы.

Особо настырные земноводные, подбираются к брюху и вцепляются когтями, зелёная

сукровица заливает землю, паук сучит лапами, в бешеной злобе разрывает непрошеных