— Я тебя хорошо понимаю. На свете нет парня, лучше Джейка, и хорошо, что какое-то время он будет с тобой рядом. Я сам постараюсь приехать как можно скорее. Послушай, Вик, одна из причин, по которым я звоню, как раз связана с Джейком.

— Не может быть. Какая именно?

— Я хотел кое-что выяснить по поводу того замечания, которое Джейк как-то обронил недавно в разговоре с нами. У меня есть предчувствие, что он станет запираться, если я сам буду морочить ему голову. Но, стоп, я, кажется, бегу впереди паровоза. Вначале задам один вопрос тебе самому. У тебя есть несколько минут?

— Разумеется, малыш. Валяй, спрашивай.

— Ты помнишь то время, когда Катарин разошлась с Бью Стентоном?

На другом конце провода воцарилась короткая пауза, а потом Виктор, с явным испугом в голосе, который не смогли скрыть разделявшие их с Ником три тысячи миль, ответил:

— Конечно, помню, Никки.

— О’кэй. Не припоминаешь ли ты, как тогда сказал, что Бью обвинял Майкла Лазаруса в некоторых проблемах, которые у него возникли с Катарин, считая, что тот дурно на нее влияет. Помнишь?

«О Господи, кажется, он все узнал сам, без меня», — подумал Виктор.

— Да, припоминаю, — медленно ответил он. — Но Бью сам ничего не говорил мне про Лазаруса. Это было мое собственное мнение. В те дни они с Майклом еще были очень дружны. Лазарус постоянно бывал у них в доме, все время крутился рядом с ними. У меня создалось впечатление, что он без ума от Катарин. Еще до того, как Бью развелся с Катарин, я часто подшучивал над ним, говоря, что этот тип, страдающий манией величия, уведет у него жену. Но должен заметить, что Бью никогда не поддавался на мои провокации.

— Хочу выяснить у тебя кое-что еще. Когда месяца три назад я был у вас на побережье, Джейк начал было говорить мне, что видел Катарин с Лазарусом в «Ла Скала», мол, они там очень мило проводили вечерок тет-а-тет. Тогда ты оборвал его на полуслове и сменил тему разговора, а я не стал настаивать, решив пропустить это мимо ушей. Теперь мне надо знать все. Я думал, что ты сам сможешь просветить меня, но раз уж Джейк у тебя, мне лучше переговорить прямо с ним. Прошу тебя, Вик, передай ему трубку.

— Тебе незачем говорить с Джейком, Никки, — печально ответил Виктор. — В тот вечер я тоже был там вместе с Лин, и мы все трое видели их. Мне казалось, что тебе лучше ничего про то не знать, и поэтому оборвал Джейка. Я не хотел, чтобы он поднимал эту историю, в которой сам черт ногу сломит, тем более что их встреча могла быть совершенно невинной. Потом я ругал себя последними словами. Я обязан был все рассказать тебе сам, предупредить тебя еще три месяца назад. Возможно, не было бы теперешней ситуации.

— Какой ситуации? — настойчиво потребовал ответа Ник, стискивая в руках телефонную трубку. — О чем ты говоришь, Вик?

— Разве ты звонишь не по этой причине? Я полагал, что ты хочешь поговорить со мной насчет союза, заключенного между Катарин и Лазарусом?

— Какого такого союза? — загремел в трубку Ник.

— Господи, Никки, не говори только мне, что ты ничего не знал. Я был убежден, что ты до всего докопался сам…

— Я начал кое о чем догадываться только сегодня вечером, — прервал его Ник. — Расскажи мне все, что знаешь, Вик.

Дрожащей рукой он потянулся за сигаретой.

— Сегодня, чуть раньше твоего звонка, к нам забегал Чарли Робертс, чтобы проведать Лин. Ты же знаешь, что они старые друзья. Так вот, тут его, образно говоря, пришили к стенке. Лин, заметив его таинственный вид, принялась так усердно допрашивать его, что Чарли в конце концов раскололся и заявил, что не будет ничего страшного, если он все нам расскажет. Мол, все равно в понедельник об этом будет сообщение в газетах, и, кроме тога за последние сутки у них в Голливуде уже было несколько утечек информации. Как выяснилось, Чарли пишет сейчас сценарий для «Монарха». Предполагается, что он должен сдать окончательный вариант в начале следующей недели, ему осталось дописать всего несколько страниц. Этой картиной очень интересуется сам Лазарус, и именно он настоял на том, чтобы весь проект держали в глубокой тайне, пока он сам не даст добро на сообщение о нем прокатчикам. И еще Чарли сказал, что…

— …что Катарин будет сниматься в главной роли, не так ли? — срывающимся голосом перебил его Ник.

Виктор затаил дыхание.

— Да, но это не все, Никки. О Господи, что за проклятая мне выпала роль! В общем, так: сценарий, который пишет Чарли, это… экранизация «Флорабелль», малыш.

— «Флорабелль»! Мой роман!

— Да.

Ник судорожно зажмурился.

— Этого не может быть, — заговорил он, но слова застревали у него в горле. — Нет, это совершенно немыслимо!

— Это правда, Никки. Когда я впервые услышал об этом, то отреагировал точно так же, как ты сейчас. Я просто онемел, не в силах поверить в то, что ты согласился продать этот роман, да еще к тому же — «Монарху», зная, как мы оба относимся к Лазарусу после всех пакостей, которые он устроил мне в конце пятидесятых. Вот почему я собирался немедленно звонить тебе, но приезд Джейка на несколько минут отвлек меня. И тут вдруг звонишь ты сам! Когда я услышал в трубке твой голос, то был уверен, что ты уже почуял запах жареного. Но теперь мне стало ясно, что ты не только не замешан в этом деле, но даже не знал ничего о нем. Тогда, черт побери, как это могло произойти?

Ник застонал в трубку.

— Когда я продал роман «Корт Продакшнс», то не внес в договор обычное в таких случаях условие, что право его экранизации возвращается ко мне, если «Корт» не найдет в течение определенного срока средств и возможностей поставить по нему фильм. «Корт» выкупил у меня все права на роман — на экранизацию, на телепостановки по нему, на инсценировку для театра, короче говоря, всю enchilada. Таким образом, «Корт» стал безраздельным владельцем романа и теперь может делать с ним все, что им заблагорассудится: положить на полку, продать любому частному лицу или компании. Под словом «они» я подразумеваю, естественно, Катарин О’Рурк-Темпест, поскольку именно она — владелица «Корт Продакшнс», — закончил Ник, обуреваемый гневом и горечью.

— Не представляю себе, как она могла пойти на такое, Никки, проделать все это у тебя за спиной, вести дела с этим ублюдком, прекрасно зная, какое отвращение ты питаешь к нему, не говоря уже о моих чувствах. Проклятие! Это просто непостижимо! — яростно вскричал Виктор.

— Но теперь нам известно, что она все-таки это сделала. Они с Лазарусом — одна команда, работают рука об руку. У меня есть все основания полагать, что в данный момент она находится в его доме и замышляет с ним вместе один Бог знает что еще.

— Господи, Никки, мне очень жаль, что так все обернулось. Я имею в виду не только роман, но и то, что касается твоих личных дел. Ясно без слов, что у тебя возникли серьезные проблемы. Неприятности, и большие.

— Да. — Ник нервно затянулся сигаретой. — Ничего, я с ними справлюсь. Слушай, а Чарли не сказал, кого они наметили в постановщики картины?

— Уже подписан контракт с Александром Вагаси. Остальной состав пока не определен, только верхушка.

— Постарайся разведать все как можно подробнее… Кажется, хлопнула парадная дверь. Так что мне лучше вешать трубку. Спасибо, Вик, спасибо за все. Завтра я снова с тобой свяжусь.

— Ладно, разъединяйся и будь осторожен. Береги себя, малыш.

— Все понял, старина.

Ник положил трубку, и в ту же секунду в гостиную с встревоженным видом ворвалась Франческа.

— Никки, в ворота въехал черный «роллс». Она вернулась.

Он молча кивнул, не убирая руки с телефона, и часто заморгал, стремясь привести в порядок расстроенные чувства. Что-то говорить Ник был все еще не в состоянии. Франческа швырнула на кресло плащ и поспешила к нему.

— Господи, что случилось? Вы бледны как полотно. Такое впечатление, что вас сильно ударили…

Недоговорив, она подошла к письменному столу и пристально вгляделась в его лицо.

— Да, я действительно получил удар, — угрюмо ответил Ник, — и такой сильный, как никогда в жизни.