Прекрасные белые зубы, красиво очерченные губы и удивительное обаяние всего его лица заставили Белинду задрожать от участившегося сердцебиения.

— Спасибо, я чувствую себя неплохо, — с трудом ответила молодая женщина, сознавая, что голос ее звучит напряженно.

Он наполнил высокий бокал свежевыжатым соком и протянул ей.

— Как вы относитесь к омлету с зеленью? Если вам не нравится, могу попробовать поджарить по небольшой бараньей отбивной с...

— Я хочу попросить прощения за мое вчерашнее поведение, — прервала его приветливую болтовню Белинда. — Конечно, усталость от перелета и выпитое шампанское сыграли свою роль, но все равно они никак не извиняют меня.

Покачав головой, Освальд отмел ее извинения.

— Это я должен просить прощения. Мне следовало бы подумать, как вы чудовищно устали. В таком состоянии шампанское — не самая здоровая идея. Просто чудо, что вы вообще смогли так долго продержаться на ногах. Итак, что же все-таки вы выбираете?

На мгновение его легкое отношение к столь постыдному для нее эпизоду выбило Белинду из колеи, но она быстро собралась и ответила:

— Омлет звучит просто превосходно.

— Не уверен, что он и на вкус окажется таким же... Съедобным, безусловно, но вы можете решить, что мои кулинарные таланты оставляют желать много лучшего.

— Удивительно, я думала, что вы можете...

— Нанять кого-то, кто бы делал это за меня?

— Да, — ответила она.

— Признаюсь, мне нравится проводить уикенд в одиночестве. К тому же интересно попрактиковаться в искусстве приготовления пищи. — И, зловеще усмехнувшись, Освальд добавил: — А теперь еще мне повезло заманить беззащитную, ничего не подозревающую гостью, на которой могу испробовать мои блюда.

В ответ на это Белинда закатила глаза и схватилась обеими руками за горло. Ее талантливая пантомима заставила его расхохотаться.

Сделав строгое лицо, Белинда поинтересовалась:

— В доме есть подвал?

— Почему вы спросили?

— По-моему, вы весьма легкомысленно относитесь к последствиям отравления своих гостей.

Отсмеявшись, Освальд заверил:

— Вам нечего опасаться, Белинда. Обещаю все пробовать первым.

Его синие глаза сияли глубоким внутренним светом и чем-то еще, что делало его совершенно неотразимым. Она снова ощутила слабость в коленях.

Белинда прекрасно отдавала себе отчет, что подвергается серьезной опасности: он может понравиться ей. О, если бы только можно было стереть печальное прошлое, как неправильно решенную задачку с доски. Но это, увы, невозможно. То, что случилось, не может быть изменено.

Заметив смену выражений на ее лице, он с иронией произнес:

— Если вы так опасаетесь моей стряпни, мы можем отправиться в ресторан.

Старательно выдавив улыбку, Белинда покачала головой.

— Нет уж, этот номер не пройдет. Вы заинтриговали меня, и теперь мне не терпится отведать ваших блюд.

— Вот речь истинно отважной женщины. Или, может, лучше сказать — безрассудной?

— Не сомневаюсь, что вы делаете изумительные омлеты.

— Подождите говорить, пока не попробуете... — Освальд подошел к уже накрытому столу, выдвинул стул и добавил: — Лучше садитесь и не забудьте помолиться.

Белинда грациозно опустилась на сиденье, взяла стакан и отпила несколько глотков ароматного сока. Она завороженно наблюдала за его действиями, как Освальд проворно достает большую керамическую миску, разбивает туда несколько яиц, добавляет зелени, соли, специй и умело взбивает в пушистую массу.

Чарльз старался не заходить в кухню. Даже завтракать предпочитал в столовой. Он говорил, что это исключительно женская территория и мужчине там делать нечего.

А вот Освальд Фергюссон легко и непринужденно двигался по этой территории, не теряя ни йоты природной мужественности. Он умело скатал аппетитный золотистый круг в трубочку, разрезал пополам, разложил на подогретые тарелки, сбрызнул какой-то ароматной жидкостью и поставил на стол. Потом сел сам.

Простая, но свежеприготовленная еда со свежим хрустящим хлебом и ароматным домашним маслом была великолепной, и Белинда тут же высказала это вслух.

— Щедрая похвала, — пробормотал Освальд. — За это я, так и быть, поведу вас на прогулку. Куда бы вас сводить? Предлагаю пройтись по берегу Миддл Харбор, потом зайти в Парк Дэвидсона. Как вам, нравится мой план? Надеюсь, у вас есть шляпа с полями, чтобы не обгореть?

— Да.

— Тогда решено.

Следующие несколько дней, несмотря на продолжающийся назойливый ветер, вздымающий тучи пыли, они ходили везде, где только могли придумать, и смотрели все, что заслуживало хоть малейшего внимания.

Они посетили и старый форт, и Австралийский музей, и парк Таронга, и Центральный парк. Посмотрели ратушу, оперный театр, дворец губернатора и художественную галерею. Ездили даже к месту высадки Джеймса Кука.

И каждый день перекусывали и обедали в разных ресторанах — дорогих и дешевых, претенциозных и простых портовых кабачках. Белинда в конце концов стала волноваться из-за того, сколько денег Фергюссон тратит на ее развлечения, и высказала свои сомнения вслух.

— Если это так беспокоит вас, я попрошу, чтобы вашу долю расходов вычли из жалованья, — спокойно ответил Освальд.

— Но я еще официально не приступила к работе, — напомнила Белинда.

— Вам будет начислено жалованье с того дня, как вы прибыли сюда, так что, когда именно вы придете в офис, не имеет решительно никакого значения. И никто не собирается обсуждать это, возражать или спорить.

— Что ж, — согласилась Белинда, — вам виднее, вы — босс.

Он, усмехнувшись, подтвердил:

— В этом есть свои преимущества.

В тот же день Освальд повез ее в Королевский национальный парк, нанял верховых лошадей, и они долго катались бок о бок.

За время, проведенное рядом с могущественным Фергюссоном, она не только познакомилась с городом, но довольно хорошо узнала и своего хозяина. Его оптимизм и радость жизни были заразительны, характер оказался ровным и приветливым, и ничто не напоминало в нем жесткого бизнесмена и непостоянного мужчину. Его было приятно и интересно слушать, но и молчание в его обществе не выглядело тягостным.

Скоро Белинда обнаружила, что у него сдержанное чувство юмора, острое чувство справедливости и, несмотря на то, что женщины постоянно оборачиваются ему вслед, полное отсутствие тщеславия.