— Матвей Алексеич, говорят, заболела Зубова! — сообщила Светлана, заглянув в кабинет пару минут спустя.
— Как заболела? Кто говорит?
— Не знаю, тетка какая-то.
— А что с ней?
— Говорит, температура.
— Простыла, что ли?
— Не знаю, она так толком и не объяснила.
— Слушай, Галушкина, ты хоть один вразумительный ответ по телефону получить способна? «Не знаю, не объяснила, тетка какая-то»! Как ты вообще хоть что-то продать умудряешься? Какой у Зубовой телефон?
— Вот, — протянула Светлана листочек, где крупным почерком записала семь цифр, и застыла в ожидании.
Матвей глянул на нее строго, Светлана понятливо исчезла за дверью, и Самарин быстро пробежался пальцами по кнопкам телефона. Сбился, чертыхнулся, набрал, уже медленнее, еще раз и стал нетерпеливо отсчитывать длинные гудки. На пятом гудке трубка ответила. Мужским голосом:
— Алло!
— Здравствуйте. Мне нужна Маргарита.
— Какое совпадение! Мне тоже! Кто ее спрашивает?
— Я Самарин Матвей Алексеевич, генеральный директор компании, где она работает. А вы, простите, кто будете?
— А я буду Тюлькин Григорий Борисович, супруг Маргариты Ивановны. И боюсь, уважаемый господин директор, в ближайшее время вы ее услышать не сможете.
— А можно узнать, по какой причине?
— По причине болезни. Загнали вы, любезный генеральный директор, Маргариту Ивановну. Заездили. Доконали. Лежит она теперь, бедная, не встает и даже к телефону подойти не может.
Мужик в трубке явно издевался. Почему, интересно?
— Григорий...
— Борисович.
— Спасибо. Григорий Борисович, мне очень жаль, что Маргарита...
— Ивановна.
— Что Маргарита Ивановна заболела. Но она должна была привезти из Праги документы, мне очень важно получить их как можно скорее. Скажите, вы не против, если за ними заедет курьер?
— Да не вопрос! Хоть сами заезжайте! Только Риту хотя бы недельку не трогайте!
— Договорились, — сказал Матвей и быстро положил трубку. Потом отменил паузу на «тетрисе» и начал крутить ломаные фигуры, прилаживая выступы к впадинам. Что-то не то. Что-то не так. И откуда он взялся, этот муж Тютькин? Неделю назад не было никакого мужа. Или был? Или вылезли-таки эти «семейные обстоятельства», которые она не стала комментировать? Нет, не складывается Рита с этим мужиком, который хамил ему в трубку. А с кем складывается? «С тобой!» — съехидничал кто-то в его мозгу, и Самарин развернулся в кресле, дотянулся до двери и крикнул: — Света, а где Зубова живет? Ты не могла бы уточнить для меня адрес?
* * *
Так, а его помощница, похоже, не так проста, как кажется! Квартира в самом центре Москвы — это вам не хрущевка в каком-нибудь Перове. Интересно, с каких доходов? Или это Тютькин у нее такой крутой? Матвей набрал на домофоне номер квартиры и приготовился объяснять, кто он и зачем пришел. Объяснять не потребовалось — домофон запищал, пропуская безо всяких вопросов.
— Вы к кому? — строго блеснула очками консьержка.
— Я в шестую квартиру!
— А, к Риточке! Что-то к ней сегодня прямо гость за гостем с утра, — покивала консьержка и предупредила: — Только вам придется по лестнице на третий этаж подниматься. Лифт от ключа работает!
— От ключа? Почему? — удивился Матвей.
— А домоуправ так сделал. Не все жильцы хотят за лифт платить, поэтому, кто платит, тот и ездит.
— Весело тут у вас, — подытожил Матвей и потопал к лестнице. Тоже мне проблема — на третий этаж подняться. Поднялся, постоял немного у двери, выравнивая дыхание. (Ничего так, высота у этажей! Считай, по высоте, на пятый этаж махнул!) Подумал, как прорвется сквозь мужа, чтобы поговорить с Ритой. И позвонил в шестую квартиру.
Прорываться не пришлось — открыла Рита.
— Здравствуйте, Рита, я за документами, — сказал Матвей. — Можно войти?
— Да, пожалуйста!
Рита отступила, впуская Матвея в квартиру и разглядывая его, как ему показалось, вопросительно и немного смущенно. Кстати, с виду не так уж она и больна. Хотя глаза странные, глядит будто сквозь него.
— Я ждал вас сегодня на работе. А мне сказали, что вы заболели. Что температура у вас. — Матвей топтался у порога и потихоньку начинал злиться. Прежде всего, на себя. Что, спрашивается, подхватился и прискакал? Ну, приврала девушка насчет болезни, ну, попросила этого своего Тютькина убедить начальника. А он уже придумал себе с три короба: совпадает не совпадает... — Где договоры? — раздраженно оборвал он свои мысли, получил от Риты тонкую папочку-скоросшиватель и сказал противным (аж самого передернуло) голосом: — Потрудитесь завтра выйти на работу. Либо предоставьте больничный лист. Болеть, кстати, не в ваших интересах — в зарплате потеряете.
И опять потоптался, отводя взгляд от растерянных Ритиных глаз. Пора было уходить. Но почему-то не уходилось.
— Ритуся, ты где пропала? — В прихожую выглянула полная женщина в бледно-зеленом платье и с любопытством уставилась на Матвея. — Здрасте!
— Тамарочка, это шеф мой, приехал за документами. Думал, температура у меня...
— Была, была температура, — закивала женщина, делая честные-пречестные глаза. — Сбили мы ей температуру. Доктора пригласили. Да вы пройдите в квартиру, пройдите, с доктором поговорите. И чайку с нами выпьете.
Женщина, которую Рита назвала Тамарочкой, так суетилась, что Матвею стало весело. Ой, врет! Зачем, интересно? Риту, что ли, выгораживает? А и правда, не попить ли чайку? И где этот Тютькин-муж?
— А у нас гостей прибыло, — весело пропела Тамарочка, приведя Матвея на кухню. — Риточкин начальник, сам приехал за документами! Лично!
— Здравствуйте! — Матвей окинул быстрым взглядом двоих мужчин, сидящих за круглым столом. Который из них муж? Тот, что справа, староват для Риты. Да и выглядит слишком интеллигентно. Похоже, по телефону ему хамил вон тот красавчик, что слева сидит. — Самарин Матвей Алексеевич, непосредственный начальник Маргариты Ивановны.
— Дворецкий Лев Казимирович, профессор. — Интеллигентный, тот, что справа, привстал и протянул Матвею руку для рукопожатия: — Очень приятно!
— Садитесь, вот сюда садитесь, — хлопотала Тамарочка, придвигая стул к свободному месту за столом, напротив красавчика.
— А у вас что, курьеров нет? Или вы решили Риту застукать? — спросил красавчик, лениво разглядывая Матвея прозрачными серыми глазами.
— Гриша, ты что? Перестань! — Рита вынырнула из-за спины Матвея, положила на стол коробку с каким-то печеньем и сказала: — Матвей Алексеевич, это Григорий, мой муж. Я действительно плохо себя почувствовала с дороги, Гриша переволновался очень, даже Льва Казимировича для консультации пригласил. Но вы не думайте, я завтра обязательно на работу выйду!
— Маргарита Ивановна, я бы порекомендовал вам завтра еще побыть дома. А еще лучше, дня три покоя и постельного режима, — вмешался профессор Дворецкий и строго взглянул на Матвея сквозь очки в тонкой оправе. — Знаете ли, у Маргариты Ивановны все признаки переутомления.
— Да? А я и не знал, — почувствовал себя виноватым Матвей. Вот идиот, радовался, что Рита так в работу впряглась, в неделю разобрала завалы, которые он полгода копил! И еще потащил ее в Прагу! — И что теперь делать?
— Щадить своих работников, вот что! От перегрузок беречь! — с вызовом сказал муж-красавчик, и Матвей согласился:
— Ладно! Маргарита Ивановна, пишите заявление!
— По собственному? — охнула Рита, и Матвей аж поморщился от плеснувшего в него отчаяния.
— На отпуск! Пишите, что просите неделю отпуска за свой счет. По семейным обстоятельствам! Прямо сейчас пишите, я в бухгалтерию отдам.
— Да, да, спасибо! — кивнула Рита и выбежала из кухни. За бумагой, наверное.
Матвей отхлебнул чаю, любезно налитого Тамарочкой, и спросил профессора Дворецкого:
— Что-то серьезное произошло?
— Вообще-то да. Провалы в памяти, знаете ли...
— Профессор, мне кажется, что это семейные дела, которыми нашего гостя загружать совсем излишне, — перебил Дворецкого муж Гриша, и тот смущенно закашлялся, пробормотал:
