— Да-да, можете говорить со мной, — подтвердила Фредрика, пытаясь взять себя в руки, чтобы сердце не выскочило из груди, — это я звонила.

Вот и хорошо, что Алекс занят, потому что ему пока совершенно не нужно знать об этом разговоре.

— Вообще-то, — неуверенно заговорила Соня Лундин, — подобные сведения не подлежат разглашению…

— Разумеется, я понимаю, — поспешно заверила ее Фредрика.

— Однако, учитывая характер преступления и довольно общий характер вашего запроса, я считаю, что вполне могу ответить вам, — решительно подытожила Соня Лундин.

Фредрика затаила дыхание.

— У нас действительно заведена медицинская карта на интересующего вас человека.

Так я и знала, подумала Фредрика и осторожно, опасаясь перейти границы дозволенного, спросила:

— Можете ли вы сообщить мне какую-нибудь дату?

— Двадцать девятое июля 1989 года, — помолчав, ответила Соня Лундин. — Пациентку отпустили домой в тот же день. Однако я не могу сообщить вам, по какому поводу она обращалась за помощью, поскольку…

— Не нужно, — перебила ее Фредрика, — пока этой информации вполне достаточно! Огромное спасибо за помощь!

Вечерело. В тусклых лучах закатного солнца пасмурное небо казалось почти осенним. Лета будто и не было, подумал Алекс, взглянув в окно. В воздухе витает напряжение: похоже, предстоит необычный вечер, полный неожиданностей.

Кто-то отчаянно забарабанил в дверь, и в кабинет к комиссару ворвался Петер. Алекс улыбнулся: Фредрика все время куда-то исчезает, а потом эффектно преподносит свои находки на общих собраниях, а вот Петер постоянно сообщает, что ему удалось сделать и как все продвигается.

— Они познакомились на Новый год! — сообщил он и, не дожидаясь приглашения, плюхнулся в кресло.

— Кто?!

— Елена и этот «Мужчина»!

— Откуда ты знаешь?

Петер довольно потянулся.

— Ну, я же сказал, что поеду в Каролинскую больницу, — сообщил он чуть ли не с вызовом. — Он снял ее на улице, она была проституткой, — добавил Петер, не дождавшись ответа от шефа.

Комиссар тяжело вздохнул.

— Другая девушка вроде тоже? Ну, та, которую убили в Йончёпинге? — спросил Петер.

— Не думаю, — нахмурился Алекс. — Спроси у Фредрики, но вроде как нет. Хотя она вращалась в подобных кругах, так что они тоже познакомились на улице.

— Да ладно, — всплеснул руками Петер, — а что ей делать на улице, если она — не проститутка?!

— Мне-то откуда знать! — рассердился Алекс. — Ее бабушка так сказала! Если она хочет выгородить внучку — на здоровье, а может, правду говорит: в наших базах данных по проституткам Нора не упоминается.

— Но роль Норы в этой истории? Не понимаю, с чего убийце вдруг срываться в Йончёпинг в самый ответственный момент, чтобы убить бывшую подружку?!

— Бывшую подружку, которую он когда-то посвятил в свои планы, не забывай об этом! — ответил Алекс.

— Конечно, вы правы… Но все-таки — к чему такая спешка?

— Согласен — спешка непонятная, но сейчас нам не до этого, — отрезал Алекс. — Я поговорил с полицией Йончёпинга — ни одной улики, за исключением следа от ботинка «Экко», наш убийца не оставил, так что там нам ловить нечего.

— Но помните, у нас мелькнуло подозрение, что он знает, насколько далеко мы продвинулись в расследовании? — попробовал зайти с другой стороны Петер.

— Наверняка совпадение, — перебил его Алекс. — Мы же и сами тогда не обратили внимания на звонок этой женщины.

— Отпечатков не нашли, потому что он изуродовал себе пальцы, — помолчав, сообщил Петер.

— Ты что, издеваешься?! — уставился на него Алекс.

— Нет, — покачал головой молодой коллега.

— Твою мать, — простонал комиссар. — Что за псих?!

— Может, по проституткам ходит? — предположил Петер.

— Думаешь?

— Ну, он же так познакомился с обеими девушками…

— Мысль неглупая, очень даже неглупая, — медленно сказал Алекс. — По проституткам кто только не ходит — вне зависимости от уровня дохода.

— Надо порыть в этом направлении, — заключил Петер.

— Давай, — одобрил его Алекс. — Проверь мужчин, которые получили срок за преступления против неприкосновенности женщин и вообще за насилие: возможно, руку на женщину ему поднимать не впервой…

Петер усердно закивал.

Мужчины замолчали.

На прощание Петер добавил:

— Елена сказала, что он называет ее «Кукла».

— Кукла? — переспросил Алекс.

Любая скорбь тяжела. Но скорбь по собственному ребенку не просто тяжела, это непроглядный мрак, напомнила себе Фредрика, паркуя машину около дома Сары Себастиансон. После разговора с судмедэкспертом из Умео ждать Фредрика больше не могла — она тут же поехала к Саре. Не перебор ли это — заявиться домой к ней в субботу вечером, подумала Фредрика и твердо решила — нет. В данных обстоятельствах — никакой не перебор.

Девушка попыталась подавить поднимающуюся изнутри ярость. Постаралась поставить себя на место Сары и допустить, что у женщины была причина скрывать свое прошлое.

Однако раздражение не проходило — им отчаянно не хватало информации, а Сара холодно и расчетливо утаивала ее от полиции. Мало того, что она осложнила работу над расследованием убийства ее собственной дочери, так еще и не дала им возможности вовремя разобраться с похищением Натали Грегерсдоттер, и погиб еще один ребенок!

Фредрика отчаянно надеялась застать Сару дома одну, иначе ей придется попросить ее родителей оставить их наедине.

Она позвонила в дверь, потом еще раз. Наконец дверь открылась и на пороге появилась Сара — бледная, исхудавшая, с темными кругами под покрасневшими от слез глазами. Раздражение Фредрики тут же испарилось — пришлось посмотреть правде в глаза: эта женщина переживает кошмар наяву, осуждать ее просто невозможно!

— Мне очень неловко, что я приехала без звонка, прошу прощения, — тихим, но твердым голосом произнесла Фредрика, — но мне необходимо поговорить с вами.

Сара Себастиансон кивнула и проводила Фредрику в гостиную. Видимо, у нее ночуют гости — на полу лежало несколько матрасов. Родители не торопились возвращаться в Гётеборг, хотя, к несказанному облегчению Фредрики, дома их, похоже, не было.

— Вы одни? — спросила она у Сары.

— Мама с папой уехали по магазинам, — тихо ответила та, — скоро вернутся.

Фредрика незаметно достала из сумочки блокнот.

— Вы нашли его? — спросила вдруг Сара.

— Вы имеете в виду…

— Я имею в виду Габриэля, — уточнила Сара и посмотрела на Фредрику с такой неприкрытой ненавистью во взгляде, что девушка похолодела.

— Нет, пока не нашли. Он объявлен в розыск по всей стране, и ему заочно предъявлено обвинение… Однако, — помедлив, продолжала она, — он не является нашим подозреваемым по делу о похищении и убийстве Лилиан. Мы уверены, что он не имеет к этому отношения.

— Я тоже не думаю, что он убил нашу дочь, — пристально глядя на Фредрику, сказала Сара. — Но мне рассказали, что в его компьютере обнаружили детскую порнографию, поэтому я жду не дождусь, пока вы найдете его и засадите за решетку до конца его долбаной жизни!

Фредрика не собиралась вдаваться в дискуссию о том, какой срок получит Габриэль Себастиансон, когда полиция наконец найдет его, но Саре об этом лучше не сообщать.

— У нас нет оснований полагать, что он тем или иным образом покушался на Лилиан, — попыталась она утешить Сару.

Сара смотрела пустым взглядом прямо перед собой, а потом неожиданно громко заявила:

— И это я тоже слышала. Но где гарантии, что чертов подонок не сделал бы этого?!

Последние слова Сара почти выкрикнула, и Фредрика подумала, что, пожалуй, не стоило приезжать сюда в одиночку и без предупреждения. Однако в интересах следствия…

— Сара, мне надо поговорить с вами о том, что случилось в Умео…

— Я вам уже все рассказала, — ответила Сара, вытирая слезы.

— Как вы думаете, почему Лилиан оставили именно перед больницей?