Петер записал личный номер Моники Сандер, указанный в отчете. Потом ему пришла другая мысль.

— Разрешите, я возьму отчет с собой и сниму с него копию? — спросил он, помахав бумагами.

— Конечно-конечно, можете прислать оригинал обратно по почте. Я стараюсь беречь документы всех детей, которые жили в этом доме.

Петер согласно кивнул, взял бумаги, встал из-за стола, протянул Биргитте визитку и попросил:

— Если вспомните еще что-то, пожалуйста, позвоните мне!

— Обязательно, — пообещала Биргитта. — Подумать только, — немного помолчав, добавила она, — как она могла впутаться в такую мерзость? В такой ужас?

— Нас тоже это интересует, — отозвался Петер, — очень интересует.

В Умео Фредрика Бергман добралась ближе к вечеру. Когда самолет приземлился, тело ломило от усталости. Включив мобильный, Фредрика обнаружила два новых сообщения. К сожалению, встретиться с бабушкой Норы и учителем литературы Сары Себастиансон она сможет только завтра. Фредрика взглянула на часы — почти полшестого, самолет задержался. Ну и ладно. Теперь ей некуда торопиться. Главное, чтобы завтра обе встречи прошли удачно.

Фредрика не успела перезвонить Петеру и рассказать о бывшем парне Сары Себастиансон, хотя и пообещала Алексу сделать это. Оставалось только надеяться, что ему все-таки передали информацию, необходимую для проведения допроса.

Несмотря на усталость, Фредрика ощущала непривычный подъем. Расследование наконец-то сдвинулось с мертвой точки, и что-то подсказывало ей, что они на верном пути. Интересно, где же все-таки Габриэль Себастиансон, наш бывший основной подозреваемый, подумала она. Вероятнее всего, мать помогла ему покинуть страну. Фредрику передернуло от одного воспоминания о встрече с Теодорой Себастиансон. Даже в самом ее доме было что-то отвратительное.

Вечернее солнце ласкало асфальт, когда Фредрика вышла из аэропорта, набрала номер Алекса и в ожидании ответа прикрыла глаза, подставив лицо теплым солнечным лучам. Кожу обдувал легкий ветерок.

Весенняя погода, подумала девушка. Даже воздух пахнет не летом, а весной!

Ни Алекс, ни Петер не ответили, поэтому Фредрика решительно взяла чемодан и направилась к ближайшему такси. Номер в «Стадс-отеле» она заказала заранее. Может, позволить себе бокал вина на террасе, сесть там спокойно и спланировать завтрашнее утро? Заодно можно поразмышлять о сообщении на автоответчике, оставленном дамой из Центра усыновлений…

Вспомнив о сообщении, Фредрика ощутила панику. Неужели все-таки придется принять решение?! Неужели она и правда собирается стать матерью-одиночкой?! Фредрика несколько раз глубоко вдохнула, чтобы сдержать подступившие рыдания.

И почему ее так выбил из колеи этот звонок?! Непонятно! Что за дурацкая истерика? Никто не заставляет ее принимать решение, стоя у выхода из аэропорта Умео! Она растерянно огляделась по сторонам: кажется, здесь она еще не бывала. По крайней мере, припомнить не могла.

Телефон зазвонил, когда Фредрика уже садилась в такси. Сунув чемодан в багажник, она устроилась на заднем сиденье и наконец ответила.

— Пропал еще один ребенок, младенец, — произнес Алекс напряженным голосом.

Фредрика тут же забыла о собственных печалях, чуть не задохнувшись от ужаса. Чувствуя, что ей не хватает воздуха, она приоткрыла окно.

— Эй, вы что?! У меня же кондиционер работает! — раздраженно прикрикнул на нее таксист, но Фредрика жестом попросила его помолчать.

— Почему вы думаете, что это как-то связано с нашим расследованием? — спросила она у Алекса.

— Через час после исчезновения ребенка полицейские обнаружили за клумбой у входа в дом сверток с одеждой и памперсами девочки. А еще он отрезал прядь волос с заколкой.

— Какого черта… — опешив, выпалила Фредрика и тут же осеклась. — Что будем делать?

— Работать двадцать четыре часа в сутки, пока не найдем этого мерзавца, — ответил Алекс. — Петер сейчас уже, наверное, в Норчёпинге у бывшего молодого человека Сары Себастиансон, а потом помчится обратно в Стокгольм. Я еду к маме пропавшего ребенка.

— Спросите, бывала ли она в Умео, — тихо попросила Фредрика.

— Конечно, спрошу.

— Кажется, на этот раз он действует быстрее, если это, конечно, он…

Было слышно, что Алекс остановил машину.

— В каком смысле?

— Посылка с волосами дочери пришла Саре Себастиансон через сутки после исчезновения девочки, а теперь одежду и волосы родителям подкинули практически сразу!

— Твою мать! — прошептал Алекс.

Фредрика прикрыла глаза, не выпуская из рук мобильный. «Почему преступник вдруг заторопился? Зачем похитил следующего ребенка так скоро? Если родители уже получили волосы и одежду, означает ли это, что ребенка больше нет в живых? Что им движет? — подумала Фредрика. — Что же, черт побери, движет этим психом?!»

Петер Рюд мчался в Стокгольм со скоростью света. Ведь едва он доехал до Норчёпинга, как ему позвонил Алекс и сообщил о пропавшем ребенке. Однако оба полицейских полагали, что допросить бывшего молодого человека Сары Себастиансон все же стоит. Все же остается микроскопический шанс, что он как-то связан с похищением Лилиан Себастиансон, а в таком случае скорее всего он похитил и второго ребенка, чтобы полиция искала серийного убийцу вместо того, чтобы копаться в прошлом мамы Лилиан.

Но Петеру хватило одного взгляда на парня, чтобы понять: уж кто-кто, а этот никогда бы не смог похитить, обрить наголо и убить маленькую девочку. Да, приводы у него, конечно, были и он признался, что действительно долго держал зло на Сару, но не до такой степени, чтобы через пятнадцать лет после их разрыва убить ее дочку.

У Петера вырвался усталый вздох: день сложился совсем не так, как он ожидал. Слава богу, что в Умео поехала Фредрика, а не он. Во-первых, он бы совсем вымотался, а во-вторых, эта зануда не будет путаться под ногами теперь, когда пропал еще один ребенок и надо действовать.

Нынешнее развитие событий Петера совершенно не устраивало: такое и в страшном сне не привидится! Пока отрабатывалась версия, что Лилиан похитил и убил ее собственный отец, был хотя бы понятен план действий. В подобных случаях убийцей обычно всегда оказывался кто-то из ближайшего окружения жертвы. Почти всегда. Этот бесспорный факт первым придет на ум всякому нормальному полицейскому. А никаких оснований строить иные предположения у них тогда не было. Другие дети не пропадали, и других врагов у Сары Себастиансон не имелось.

А вот Фредрика с самого начала оказалась гибче. Предположив, что убийца наверняка как-то связан с Сарой, она в то же время допускала, что, возможно, это не Габриэль Себастиансон. Но ее не послушали, и полиция потеряла драгоценное время. Петер это прекрасно понимал, но признавать не собирался, тем более при Фредрике.

С другой стороны, Петер сомневался, что у них вообще был шанс спасти Лилиан Себастиансон. Вряд ли, ведь Сара Себастиансон и сама понятия не имеет о человеке, который настолько ее ненавидит, что готов наказать ее, убив девочку. Откуда же тогда следователям знать, кто это может быть?

И вот теперь еще одно похищение. У Петера внутри все горело. Младенец! Какому нормальному человеку придет в голову причинить вред младенцу? Хотя нормальный человек и шестилетнюю девочку убивать не станет…

Страшно подумать, но и этого ребенка следственная группа вряд ли успеет найти и спасти.

Петер с силой стукнул кулаком по рулю.

Да что с ним такое? Конечно, они сделают все, чтобы спасти младенца!

Но энтузиазма Петеру хватило ненадолго. Потому что очевидно же: если преступник задумал убить и этого ребенка в ближайшие двадцать четыре часа, то шансов у следственной группы немного…

«Мы найдем ребенка, лишь когда преступник сам этого захочет, — в отчаянии думал Петер. — Найдем там, где он положит его так, чтобы мы нашли!»

Полицейские не всегда оказываются крутыми героями, порой и они абсолютно беспомощны. Что же Петер сумел выяснить за сегодня? Во-первых, похоже, ему удалось установить личность помощницы мужчины, который носит ботинки фирмы «Экко». Но, строго говоря, что можно ей предъявить? Странное поведение с собакой на станции во Флемингсберге — предположительно с целью задержать Сару Себастиансон? Попытку получить права — чтобы, предположительно, отвезти тело Лилиан в Умео? Не слишком ли много предположений?